Анодированный металл тускло блестел. Иван толкнул дверь, кивнул охраннику, долговязому, лет шестнадцати, парню:
- Как дела, Миш?
- Отлично, командир. - на поясе у Миши была потертая кобура с «макаровым». Наследное оружие - мишин отец служил в линейном отделе милиции, когда все случилось. - Да ты проходи.
Вообще- то Кузнецову он был никакой не «командир». Парнишка из станционной дружины, а Иван командует разведчиками -но поправлять парня не стал. У каждого должна быть мечта. Менты - это каста. Как и Ивановы диггеры.
- Таня здесь?
- Не знаю, командир, - почему-то смутился Кузнецов. - Я только заступил…
Иван кивнул: ладно.
Мясная ферма.
Ряды клеток уходили под потолок станции. Деревянные, металлические коробки, затянутые ржавой сеткой-рабицей. В воздухе стоял душный сырой запах грызунов, несвежих опилок и старого дерьма. Иван прошел между рядами, оглядываясь и приветствуя знакомых заключенных. В постоянном хрупаньи, шебуршении, посвистывании и чавканьи было что-то стихийное. Мы жрем, а жизнь идет. Не представляю, как это - быть морской свинкой, подумал Иван. В этих клетках места почти нет, живут в тесноте, едят и гадят. Мрак.
Сидя в отдельной клетке, сделанной из белой пластиковой коробки с красной надписью Quartz grill, на Ивана смотрел откормленный, пятнисто-белый морской свин. Иван достал припасенный пучок водорослей и сунул в ячейку решетки.
- Привет, Борис. Как сам?
Свин перестал хрюпать и посмотрел на Ивана. Блядь, еще ты на мою голову, читалось в маленьких выпуклых глазах. Свин был однолюб и пофигист.
Свин любил только Таню и пофигистически жрал все, что принесут остальные.
Типичный представитель мужского рода, да.
- Таня, - позвал Иван. - Ты здесь?
- Таня? - позвал Иван вполголоса. - ты здесь?
Сквозь хрупанье и шебуршение морских свинок голос вряд ли пробьется. Иван прошел между рядами, вышел к рабочей выгородке. Здесь стоял стол, на нем Таня заполняла планы и графики, вносила в учетную книгу привесы и надои - или как они называются? Рядом были составлены мешки с кормом: высушенная трава, водоросли, обрезки ботвы, остатки еды и прочее, что лихие грызуны могли взять на зуб. А могли они многое.
Дальше, за фанерной стенкой, начиналась Фазенда, всегда залитая светом ламп дневного света - теплицы, дачное хозяйство Василеостровской. Оттуда шел влажный земляной запах и вились мошки, вечные спутники земледелия. За стенкой начиналась владения Трандычихи, там росли морковь, капуста, картошка, лук, щавель и даже салат-латук. И одно лимонное дерево - предмет зависти соседей с Адмиралтейской.
Пищевые ресурсы.
Очень удобно - отходы грызунов на удобрения, отходы растений (и сами растения) морсвинам на прокорм.
А морсвинов понятно куда - на сковородку и в котел.
Добро пожаловать. Ням-ням.
Раньше пробовали приспособить тоннели для расширения Фазенды, но не смогли справиться с проблемой крыс - пищевые, блин, террористы. Даже железо грызут. Да и с электричеством оказалась проблема - не хватало, ресурс генератора не тот.
Так что в вентиляционном тоннеле теперь выращивали шампиньоны и черные грибы. Они темноту любят. Грибные грядки рядами нависали в темноте - жутковатое место, если честно. Вешенки, шампиньоны, даже японский гриб шиитаке. Вкусные, конечно, но Ивану там было не по себе.
- Только представь - грибница, - говорил дядя Евпат. - Это же готовый коллективный разум. Она может на много сотен метров простираться, эта грибница, связывать тысячи и тысячи грибов в единое целое. И знаешь, что самое жуткое?
- Что?
- Мы ни хрена не знаем, о чем они думают.
Дядя Евпат. Воспоминания. Кусочки черно-белой мозаики.
Старею, опять подумал Иван. Да, отличное время я выбрал, чтобы остепениться. Завести семью. Хорошая жена, хорошая станция, хорошая работа - Постышев прочит его в станционные полковники, если не врут - что еще нужно человеку, чтобы достойно встретить старость?
Н- да.
- Таня, ты где? - Иван вышел в тамбур между фермой и Фазендой.
На длинном столе (составлены несколько старых стульев, на них положена широкая доска) стояли старые весы, металлические тарелки блестели от вытертости. Чугунные гирьки выстроились в ряд. Здесь Таня и ее напарница взвешивали морсвинок, вели учет. Рядом стул. На нем мирно дремала пожилая женщина, седые волосы связаны в пучок. На скрип дерева она вздрогнула, обернулась…
- Иван! Фу ты, чуть сердце не выскочило…
- Доброй ночи, Марь Сергевна. Простите, что разбудил. А где Таня?
Марь- Сергевна держала руку на груди, точно боялась, что сердце вырвется и убежит.
- Не знаю, Вань, - она покачала головой. - Ох-хо-хо… В палатке, этой… где дом невесты, наверное. Ты только туда не ходи, - вспомнила Марь-Сергевна и засуетилась. - Видеть невесту в свадебном платье - к несчастью.
- Не пойду, - сказал Иван.
- Так она и спать должна уже. Ты-то чего не спишь? Да, - вспомнила она. - Она же тебя искала… и еще друг твой заходил… высокий такой…
- Ага, - сказал Иван. Сазонов? - Я слышал. Ладно, пойду спать.
- Иди, а то ты бледный совсем. Стой, - Марь Сергевна прищурилась. - Что у тебя с лицом?…
На «Василеостровской» (впрочем, как и на многих других станциях) ритуалам, оставшимся с дометрошных времен, придавали особое значение. А уж свадебный ритуал - это целая наука. Священная корова Василеостровской общины.
Век бы ее не знать.
Иван еще раз прошвырнулся по станции, но Таню не встретил. Может, действительно спит. Хотя в этом были сомнения - и очень сильные. Делать нечего, он вернулся в свою палатку. Снял с плеча автомат, убрал сумку в изголовье лежака. Так, время - на наручных часах полчетвертого утра. Спать хотелось неимоверно. Но сначала - оружие. Иван чуть не застонал. За оружием положено следить, даже если это безотказный советский «калаш». Это как чистка зубов. То есть, зубы что - потерял и живешь дальше, а без оружия ты покойник.
Так, масло. Тряпки. Шомпол. Поехали!
Он заканчивал чистку фактически в бреду. Иногда просыпался в какой-то момент и не мог сообразить - что именно делает. Запихав шомполом тряпку в дуло (зачем?!), Иван понял, что так не пойдет. Аккуратно разложил детали на тумбочке - утром, все утром - и упал, не раздеваясь. Зарылся лицом в подушку. Кайф. Спать-спать-спать. Перевернулся на спину…
Над него смотрела Таня. Иван улыбнулся. Отличный сон. Вот теперь действительно все хорошо.
- Ты где лоб обжег, оболтус? - спросила она.
- Ерунда, до свадьбы заживет, - ответил Иван автоматически. И только потом вспомнил.
- А, - сказал он. - Смешно вышло.
- Вот-вот, до свадьбы, - сказала Таня. - Ты еще не забыл? Нет? Странно. Кстати, - она мгновенно переключилась. - Ты уже померил костюм?
Блин, точно. Иван даже проснулся на мгновение.
- Конечно, - соврал он.
Про костюм он все-таки умудрился забыть. Ночь еще та выдалась, тут вообще все забудешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
- Как дела, Миш?
- Отлично, командир. - на поясе у Миши была потертая кобура с «макаровым». Наследное оружие - мишин отец служил в линейном отделе милиции, когда все случилось. - Да ты проходи.
Вообще- то Кузнецову он был никакой не «командир». Парнишка из станционной дружины, а Иван командует разведчиками -но поправлять парня не стал. У каждого должна быть мечта. Менты - это каста. Как и Ивановы диггеры.
- Таня здесь?
- Не знаю, командир, - почему-то смутился Кузнецов. - Я только заступил…
Иван кивнул: ладно.
Мясная ферма.
Ряды клеток уходили под потолок станции. Деревянные, металлические коробки, затянутые ржавой сеткой-рабицей. В воздухе стоял душный сырой запах грызунов, несвежих опилок и старого дерьма. Иван прошел между рядами, оглядываясь и приветствуя знакомых заключенных. В постоянном хрупаньи, шебуршении, посвистывании и чавканьи было что-то стихийное. Мы жрем, а жизнь идет. Не представляю, как это - быть морской свинкой, подумал Иван. В этих клетках места почти нет, живут в тесноте, едят и гадят. Мрак.
Сидя в отдельной клетке, сделанной из белой пластиковой коробки с красной надписью Quartz grill, на Ивана смотрел откормленный, пятнисто-белый морской свин. Иван достал припасенный пучок водорослей и сунул в ячейку решетки.
- Привет, Борис. Как сам?
Свин перестал хрюпать и посмотрел на Ивана. Блядь, еще ты на мою голову, читалось в маленьких выпуклых глазах. Свин был однолюб и пофигист.
Свин любил только Таню и пофигистически жрал все, что принесут остальные.
Типичный представитель мужского рода, да.
- Таня, - позвал Иван. - Ты здесь?
- Таня? - позвал Иван вполголоса. - ты здесь?
Сквозь хрупанье и шебуршение морских свинок голос вряд ли пробьется. Иван прошел между рядами, вышел к рабочей выгородке. Здесь стоял стол, на нем Таня заполняла планы и графики, вносила в учетную книгу привесы и надои - или как они называются? Рядом были составлены мешки с кормом: высушенная трава, водоросли, обрезки ботвы, остатки еды и прочее, что лихие грызуны могли взять на зуб. А могли они многое.
Дальше, за фанерной стенкой, начиналась Фазенда, всегда залитая светом ламп дневного света - теплицы, дачное хозяйство Василеостровской. Оттуда шел влажный земляной запах и вились мошки, вечные спутники земледелия. За стенкой начиналась владения Трандычихи, там росли морковь, капуста, картошка, лук, щавель и даже салат-латук. И одно лимонное дерево - предмет зависти соседей с Адмиралтейской.
Пищевые ресурсы.
Очень удобно - отходы грызунов на удобрения, отходы растений (и сами растения) морсвинам на прокорм.
А морсвинов понятно куда - на сковородку и в котел.
Добро пожаловать. Ням-ням.
Раньше пробовали приспособить тоннели для расширения Фазенды, но не смогли справиться с проблемой крыс - пищевые, блин, террористы. Даже железо грызут. Да и с электричеством оказалась проблема - не хватало, ресурс генератора не тот.
Так что в вентиляционном тоннеле теперь выращивали шампиньоны и черные грибы. Они темноту любят. Грибные грядки рядами нависали в темноте - жутковатое место, если честно. Вешенки, шампиньоны, даже японский гриб шиитаке. Вкусные, конечно, но Ивану там было не по себе.
- Только представь - грибница, - говорил дядя Евпат. - Это же готовый коллективный разум. Она может на много сотен метров простираться, эта грибница, связывать тысячи и тысячи грибов в единое целое. И знаешь, что самое жуткое?
- Что?
- Мы ни хрена не знаем, о чем они думают.
Дядя Евпат. Воспоминания. Кусочки черно-белой мозаики.
Старею, опять подумал Иван. Да, отличное время я выбрал, чтобы остепениться. Завести семью. Хорошая жена, хорошая станция, хорошая работа - Постышев прочит его в станционные полковники, если не врут - что еще нужно человеку, чтобы достойно встретить старость?
Н- да.
- Таня, ты где? - Иван вышел в тамбур между фермой и Фазендой.
На длинном столе (составлены несколько старых стульев, на них положена широкая доска) стояли старые весы, металлические тарелки блестели от вытертости. Чугунные гирьки выстроились в ряд. Здесь Таня и ее напарница взвешивали морсвинок, вели учет. Рядом стул. На нем мирно дремала пожилая женщина, седые волосы связаны в пучок. На скрип дерева она вздрогнула, обернулась…
- Иван! Фу ты, чуть сердце не выскочило…
- Доброй ночи, Марь Сергевна. Простите, что разбудил. А где Таня?
Марь- Сергевна держала руку на груди, точно боялась, что сердце вырвется и убежит.
- Не знаю, Вань, - она покачала головой. - Ох-хо-хо… В палатке, этой… где дом невесты, наверное. Ты только туда не ходи, - вспомнила Марь-Сергевна и засуетилась. - Видеть невесту в свадебном платье - к несчастью.
- Не пойду, - сказал Иван.
- Так она и спать должна уже. Ты-то чего не спишь? Да, - вспомнила она. - Она же тебя искала… и еще друг твой заходил… высокий такой…
- Ага, - сказал Иван. Сазонов? - Я слышал. Ладно, пойду спать.
- Иди, а то ты бледный совсем. Стой, - Марь Сергевна прищурилась. - Что у тебя с лицом?…
На «Василеостровской» (впрочем, как и на многих других станциях) ритуалам, оставшимся с дометрошных времен, придавали особое значение. А уж свадебный ритуал - это целая наука. Священная корова Василеостровской общины.
Век бы ее не знать.
Иван еще раз прошвырнулся по станции, но Таню не встретил. Может, действительно спит. Хотя в этом были сомнения - и очень сильные. Делать нечего, он вернулся в свою палатку. Снял с плеча автомат, убрал сумку в изголовье лежака. Так, время - на наручных часах полчетвертого утра. Спать хотелось неимоверно. Но сначала - оружие. Иван чуть не застонал. За оружием положено следить, даже если это безотказный советский «калаш». Это как чистка зубов. То есть, зубы что - потерял и живешь дальше, а без оружия ты покойник.
Так, масло. Тряпки. Шомпол. Поехали!
Он заканчивал чистку фактически в бреду. Иногда просыпался в какой-то момент и не мог сообразить - что именно делает. Запихав шомполом тряпку в дуло (зачем?!), Иван понял, что так не пойдет. Аккуратно разложил детали на тумбочке - утром, все утром - и упал, не раздеваясь. Зарылся лицом в подушку. Кайф. Спать-спать-спать. Перевернулся на спину…
Над него смотрела Таня. Иван улыбнулся. Отличный сон. Вот теперь действительно все хорошо.
- Ты где лоб обжег, оболтус? - спросила она.
- Ерунда, до свадьбы заживет, - ответил Иван автоматически. И только потом вспомнил.
- А, - сказал он. - Смешно вышло.
- Вот-вот, до свадьбы, - сказала Таня. - Ты еще не забыл? Нет? Странно. Кстати, - она мгновенно переключилась. - Ты уже померил костюм?
Блин, точно. Иван даже проснулся на мгновение.
- Конечно, - соврал он.
Про костюм он все-таки умудрился забыть. Ночь еще та выдалась, тут вообще все забудешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116