- Гадание, - сказал Иван. - Погадай мне, Лера… Лахезис.
* * *
Синее пламя спиртовки. Кровавое пятно на дне металлической кружки запеклось. Палатку заполнил резкий железистый запах.
Лера- Лахезис посмотрела в кружку, прицокнула языком.
- На тебе - тень мертвеца, - сказала она Ивану. - Ты бежишь от своей судьбы, хотя на самом деле думаешь, что приближаешься к своей цели. Но это не так. Твой путь лежит через твою судьбу.
«Неужели через ЛАЭС? - подумал Иван с сарказмом. - То-то бы старик Энигма порадовался». Впрочем, она, наверное, каждому так говорит. Дежурная фраза.
Он потер запястье. Ладонь все еще побаливала. Оказывается, для гадания нужна кровь спрашивающего.
- И еще… - Она помедлила. - Тут страшный знак. Я не хотела говорить…
- Да? - Иван смотрел прямо.
- Тут сказано, что ты убьешь своего отца. Кто он? Еще бы знать.
- Вполне возможно, - сказал Иван спокойно. - Что так и будет. Ведьма вскинула голову. Иван снова поразился этому жуткому месиву на месте правого глаза, вместо половины лица. Как выстрелило что-то внутри. Какая была женщина! Эх.
- Боги ценят не покорность человека судьбе, - сказала ведьма скрипуче, - но его сопротивление.
* * *
Он вернулся через полчаса, вошел в ее палатку, протянул руку. Ведьма посмотрела внимательно, опять взяла трубку. Затянулась и выпустила горький синий дым.
- Я не буду с тобой спать, - сказала, она напрямик. Иван даже растерялся.
Горсть патронов лежала на его ладони. Биметаллические гильзы тускло отсвечивали.
- Почему?
- Хороший вопрос для человека, который убьет собственного отца. Потому что ты мне нравишься, - ведьма посмотрела на него. Единственный глаз сверкнул. - Потому что, чтобы спать с тем, кто тебе нравится, нужно хоть немного нравится самой себе! А я себя ненавижу.
В ярости она была отвратительно-прекрасна.
В это мгновение Иван понял, как мог Артем, брат Лали, влюбиться в изуродованную ведьму.
- Вообще-то, - сказал Иван холодно, - я принес патроны не для этого. Лахезис улыбнулась - так, словно видела его насквозь.
- Но ты ведь об этом думал, верно? Иди, Иван, иди. Возможно, когда-нибудь увидимся…
Иван помолчал. Убрал руку.
- Ты нашла свой Парнас? Твой рай для людей искусства? - спросил он.
Лахезис рассмеялась жутким, каркающим смехом.
- Посмотри на меня, Иван, - сказала она. - Что ты видишь? Парнас сделал это со мной.
- То есть? - Иван похолодел.
- Говорили, что это рай для бродяг вроде нас, циркачей. Говорили, что Парнас - станция людей искусств, художников, поэтов, музыкантов, актеров. Говори так же, что попав туда, ты оказываешься в раю. - Она затянулась, выпустила дым уголком рта. Синеватые облачка клубились в полутьме палатки. - И это оказалось правдой. Все было именно так, как нам рассказывали. Мы пришли и были очарованы. Мы восторгались тем, какая красота вокруг, какие все красивые и одухотворенные… Мир и покой. Пока в один прекрасный момент иллюзия не рассеялась.
- И что ты увидела? Ведьма усмехнулась.
- Пробуждение ото сна может быть жестоким, верно? Развалины. Заброшенная, глухая станция, разбитые окна, выводящие на поверхность. И заросли. Все вокруг оплетено черными лианами. И эти лианы вдруг зашевелились. Пожиратель… на самом деле там сидит пожиратель, Иван. Он съел Максима, силача, он съел фокусника Антонелли… Он съел всех нас.
Иван подался вперед.
- А ты? А тебя?
- О! Он очень старался, этот пожиратель. - Ведьма вновь засмеялась - жутким каркающим смехом. - Но ему удалось съесть только половину меня… Возможно, лучшую, но все-таки половину. А теперь иди, Иван. И дай-то бог, чтобы твои мечты о рае не обернулись встречей с пожирателем. О чем она говорит, подумал Иван. О Василеостровской?
- Прощай, Лера, - сказал он.
- Прощай, Иван.
* * *
- Росянка, - объяснил профессор. - Был такой тропический цветок до Катастрофы. Очень яркий. Подманивал мух запахом мяса, затем съедал.
Дальше они повторяли путь, уже однажды пройденный Иваном. Петроградская с ее странными обитателями. Они задержались там на некоторое время - купить еды и воды, передохнуть, - но вскоре им стало не по себе. Даже обычно непробиваемый Уберфюрер задергался, начал поминутно оглядываться. Фигня война, но… Иван затылком чувствовал, что Петроградка - место мутное, нехорошее. И, главное, никаких видимых оснований для тревоги не было. Станция как станция вроде. Люди как люди. Но что-то… давящее заключалось в самой атмосфере станции.
Иван разглядывал светлую отделку стен, казавшихся от времени темно-желтыми, световой карниз из желтого металла, и чувствовал, как вползает в душу холодок.
Это была станция закрытого типа, вроде Василеостровкой, но если там железные двери, запиравшиеся на ночь, служили защитой, то здешние - скорее наводили на мысль о заключении. А Иван уже достаточно насиделся взаперти, чтобы желать повторить опыт.
Или, может, все дело было в огромных лицах на торцевой стене?
Мужчина и женщина смотрели влево - суровые, насупленные.
Дело в них?
Нет, подумал Иван, дожевывая галету. Здесь что-то другое. Что-то… Иван поднял голову и внимательно рассмотрел выгнутый потолок станции с желтыми пятнами разводов. Трещина бежала по штукатурке - прямо по центру потолка. Иван проследил вдаль ее рыжий, извилистый путь… потом снова посмотрел наверх. Да. Тот, чье присутствие давило ему на затылок, сидел над станцией.
На поверхности…
Иван встал. Огляделся.
Петроградцы были тихие и вежливые… но какие-то чересчур тихие и вежливые.
- Сваливаем, - предложил Иван. - Некогда нам рассиживаться. Остальные тут же согласились. Уберфюрер и Мандела в один голос.
Иван поднял брови - удивительное единодушие, прямо хоть на камне высекай сию историческую дату.
Покидали они Петроградскую с явным облегчением. Когда они вышли в путевой туннель, с души Ивана словно камень свалился. Ух!
На фиг, на фиг такие станции. Целее будешь.
* * *
Новая Венеция.
В этот раз город на воде они прошли настороженно, оглядываясь. Словно враждебную станцию. Понятно, что слепые в прошлый раз действовали с молчаливого согласия (если не с помощью) местной администрации. Но что ты им предъявишь?
Иван с трудом поборол желание зайти к Лали, поздороваться… и что? Просто увидеть. Нет, у меня есть дела.
Таня.
Новую Венецию прошли без приключений.
Сухой туннель. Последний привал перед Невским. И - время расставания. Иван остановил негра, махнул рукой - пойдем. Отошли и присели на рельсы. Где-то позади профессор требовал у Уберфюрера «достойных аргументов» в очередном споре.
- Может, расскажешь, что ты делал у слепых? - спросил Иван.
Негр помолчал, разглядывая диггера темными глазами. Опять промолчит? - подумал Иван. У них на Техноложке это за правило.
- Искал доказательства, - сказал наконец Мандела. Вздохнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116