Мне пришлось полностью сосредоточиться на нем. После того как мы отпустили друг друга во второй раз, я сказал: - По-моему, все дело в постоянной практике - что напоминает о некой довольно интенсивной тренировке, которую вы провели с Дэнни Андерсоном.
- Что я могу сказать? Он ведь генерал, - рассмеялась Лиз и запустила пальцы мне в волосы. - Не ревнуй.
- Я и не ревную. Ну… не слишком. Тебя он поцеловал, а мне только пожал руку. По-моему, я должен оскорбиться. Он хорошо целуется, а?
- Сам проверь.
- Возможно, я так и сделаю.
- Эй, дорогой, если у тебя когда-нибудь появится шанс проверить, как целуется Дэнни Андерсон, валяй. Я возражать не буду. Только как бы это не вошло у тебя в привычку.
- Можешь не волноваться, по крайней мере до тех пор, пока девочки будут мягче мальчиков.
- М-м-м, - простонала Лиз. - Мне нравится в мальчиках именно то, что у них тверже, чем удевочек…
- Тебе это известно теоретически или из практики?
- Да, - ответила она, не поясняя, откуда именно. Ее пальцы умело расстегивали мою молнию.
Пол под ногами вздрогнул, и я ощутил краткий миг невесомости. «Иероним Босх» снова был в воздухе.
- Ого, снова летим. Хочешь, пойдем в каюту? Лиз пожала плечами: - Мне бы и хотелось. Увы, нас обоих ждет работа. Она с грустным вздохом застегнула молнию.
- Меня? А я думал, что уволился вчистую. Я опять расстегнул молнию.
- И не надейся. - Она шлепнула меня по пальцам и снова закрыла молнию, на этот раз до упора. - Насчет твоего увольнения вчистую. Произошли кое-какие перестановки, но ты по-прежнему очень нужен. Не только мне - работе. Ты - единственный человек в мире, который способен думать как червь.
- Я не понял, комплимент это или оскорбление.
- Комплимент. - Она прижалась ко мне и прошептала: - Я бы хотела, чтобы ты съедал меня каждый день. - А потом пощекотала кончиком языка мое ухо, что заставило меня ойкнуть, захихикать и отклониться назад, насколько позволяла переборка, вытереть ухо и вздрогнуть от наслаждения - все одновременно.
- Не смей этого делать! Ты ведь знаешь, как я боюсь щекотки.
- Потому и делаю. - Лиз одернула куртку и превратилась в генерала Тирелли. - У меня назначена встреча с капитаном Харбо. Тебе тоже пора на свидание.
- Какое свидание?
- А это второй сюрприз, - сказала она. - Ты приписываешься к специальной оперативной команде, в должности старшего советника.
- А?..
- Закрой рот, дорогой. Они тоже тайно поднялись на борт в Амапа.
- Ага, вместе с Кливлендской филармонией, Большим балетом, Стэнфордским марширующим оркестром и со всеми участниками прошлогоднего парада Тру-ля-ля, да?
- Парад Тру-ля-ля не поместился, но остальные ждут тебя на корме. - Она снова поцеловала меня, на этот раз только клюнула. - Иди все время по этому коридору. Он ведет в подсобный ангар, не указанный даже на чертежах. Очень удобно для контрабанды.
- Секреты, повсюду одни секреты, Иисусе! - Я быстро схватил ее и поцеловал. - Мне требуется больше, чем твой клевок, дорогая.
Когда я отпустил Лиз, она, задыхаясь, сказала: - У! Это уж точно не птичка клюнула. Если будешь продолжать в том же духе, то выйдет наружу еще один секрет.
- Не начинайте, генерал. По крайней мере, если не собираетесь закончить вместе со мной. - Недоверчиво покачав головой, я снова застегнул молнию. - Эй, до меня только что дошло! Если я штатский, то мне больше не нало отдавать тебе честь, верно?
Она взглянула на выпуклость на моих брюках и ухмыльнулась.
- Поздно сообразил. Уже отдаешь. - И прибавила: - Не беспокойся, такой способ приветствия мне нравится.
Послав мне воздушный поцелуй, она пошла вперед. Я вздохнул про себя: - Грязные мысли всегда приятны.
- Я уже слышала это… - - донесся певучий голос. Я улыбался до самой кормы.
Чем дольше нити манны остаются в воздухе, тем в большие конструкции они слипаются. Самые крупные теряют летучесть и, вместо того чтобы парить в воздухе, подскакивая, катятся по земле, как русское перекати-поле, пока не встретят какое-нибудь препятствие, которое не могут преодолеть.
Таков механизм возникновения розовых штормов, которые регулярно заносят большие территории на западе Соединенных Штатов. Время от времени наблюдаются конструкции размером с дом, как, например, большой пуховик из Аламеды.
Когда конструкции нитей манны высыхают, они рассыпаются в пыль, которая висит в воздухе, постепенно оседая на землю и образуя мягкие вязкие сугробы. Они представляют собой биологический эквивалент полимерных аэрозолей и в конечном итоге наносят такой же большой ущерб окружающей среде и особенно земным растениям и животным.
«Красная книга» (Выпуск 22. 19А)
7 БРОУНОВСКОЕ ДВИЖЕНИЕ
Ничто не бывает таким большим, как избыток.
Соломон Краткий
Дорога оказалась длинной.
На полпути я начал петь про себя. И танцевать. Я пел старую глупую песню. Я чувствовал себя так прекрасно, что не мог сдержаться.
- О, я - янки Дудль, молодец. Янки Дудль меня зовут. Я - родной племянник дяди Сэма и родился четвертого июля. У меня, у янки Дудля, есть милая. Она моя гордость янки и радость - о, янки Дудль едет в город верхом на пони - я тот самый янки Дудль, паренек…
Я радостно отбивал чечетку на металлическом полу, вне себя от головокружительной свободы и совершенно не замечая…
Двое крепких мужчин в желтых комбинезонах лениво подпирали стену на пересечении двух коридоров. Они стояли, прислонившись к переборке, скрестив руки на груди и явно бездельничая. Они казались почти одинаковыми, словно отлитыми из мяса в одной и той же форме. Почти лишившись дара речи и сильно смутившись, я с лету затормозил. Они с любопытством смотрели на меня. Что-то в их взглядах говорило, что они не случайно остановились поболтать именно в этом месте.
- Э… - Я не нашел способа принять достойный вид, состроил самую дурацкую ухмылку, набрал в грудь воздуха и сделал вид, что готов продолжать.
Они выпрямились. Тот, что был повыше, сделал полшага в сторону, загородив мне проход.
- Простите, сэр. Пассажирам сюда нельзя. - Он говорил со спокойной любезностью. - Буду рад показать вам обратную дорогу.
Любезность такого рода не предполагала возражений. Другой озабоченно прислушивался к чему-то. Внезапно он сказал: - Подождите минуту Можно мне взглянуть на ваше удостоверение, пожалуйста?
Я вынул карточку из прозрачного кармашка на груди и передал ему. Он взглянул на нее, на меня, потом прочел вслух кодовый номер. Должно быть, голос в его ухе ответил утвердительно, потому что он кивнул и вернул карточку.
- Благодарю, сэр. Простите за беспокойство.
- Никакого беспокойства. Я сунул карточку на место.
- Придержитесь направления на корму, - показал он. - Коридор ведет на большую погрузочную платформу. Там вас будут ждать.
- Спасибо, - сказал я. - Э… - Нашивки с именем на его комбинезоне не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174
- Что я могу сказать? Он ведь генерал, - рассмеялась Лиз и запустила пальцы мне в волосы. - Не ревнуй.
- Я и не ревную. Ну… не слишком. Тебя он поцеловал, а мне только пожал руку. По-моему, я должен оскорбиться. Он хорошо целуется, а?
- Сам проверь.
- Возможно, я так и сделаю.
- Эй, дорогой, если у тебя когда-нибудь появится шанс проверить, как целуется Дэнни Андерсон, валяй. Я возражать не буду. Только как бы это не вошло у тебя в привычку.
- Можешь не волноваться, по крайней мере до тех пор, пока девочки будут мягче мальчиков.
- М-м-м, - простонала Лиз. - Мне нравится в мальчиках именно то, что у них тверже, чем удевочек…
- Тебе это известно теоретически или из практики?
- Да, - ответила она, не поясняя, откуда именно. Ее пальцы умело расстегивали мою молнию.
Пол под ногами вздрогнул, и я ощутил краткий миг невесомости. «Иероним Босх» снова был в воздухе.
- Ого, снова летим. Хочешь, пойдем в каюту? Лиз пожала плечами: - Мне бы и хотелось. Увы, нас обоих ждет работа. Она с грустным вздохом застегнула молнию.
- Меня? А я думал, что уволился вчистую. Я опять расстегнул молнию.
- И не надейся. - Она шлепнула меня по пальцам и снова закрыла молнию, на этот раз до упора. - Насчет твоего увольнения вчистую. Произошли кое-какие перестановки, но ты по-прежнему очень нужен. Не только мне - работе. Ты - единственный человек в мире, который способен думать как червь.
- Я не понял, комплимент это или оскорбление.
- Комплимент. - Она прижалась ко мне и прошептала: - Я бы хотела, чтобы ты съедал меня каждый день. - А потом пощекотала кончиком языка мое ухо, что заставило меня ойкнуть, захихикать и отклониться назад, насколько позволяла переборка, вытереть ухо и вздрогнуть от наслаждения - все одновременно.
- Не смей этого делать! Ты ведь знаешь, как я боюсь щекотки.
- Потому и делаю. - Лиз одернула куртку и превратилась в генерала Тирелли. - У меня назначена встреча с капитаном Харбо. Тебе тоже пора на свидание.
- Какое свидание?
- А это второй сюрприз, - сказала она. - Ты приписываешься к специальной оперативной команде, в должности старшего советника.
- А?..
- Закрой рот, дорогой. Они тоже тайно поднялись на борт в Амапа.
- Ага, вместе с Кливлендской филармонией, Большим балетом, Стэнфордским марширующим оркестром и со всеми участниками прошлогоднего парада Тру-ля-ля, да?
- Парад Тру-ля-ля не поместился, но остальные ждут тебя на корме. - Она снова поцеловала меня, на этот раз только клюнула. - Иди все время по этому коридору. Он ведет в подсобный ангар, не указанный даже на чертежах. Очень удобно для контрабанды.
- Секреты, повсюду одни секреты, Иисусе! - Я быстро схватил ее и поцеловал. - Мне требуется больше, чем твой клевок, дорогая.
Когда я отпустил Лиз, она, задыхаясь, сказала: - У! Это уж точно не птичка клюнула. Если будешь продолжать в том же духе, то выйдет наружу еще один секрет.
- Не начинайте, генерал. По крайней мере, если не собираетесь закончить вместе со мной. - Недоверчиво покачав головой, я снова застегнул молнию. - Эй, до меня только что дошло! Если я штатский, то мне больше не нало отдавать тебе честь, верно?
Она взглянула на выпуклость на моих брюках и ухмыльнулась.
- Поздно сообразил. Уже отдаешь. - И прибавила: - Не беспокойся, такой способ приветствия мне нравится.
Послав мне воздушный поцелуй, она пошла вперед. Я вздохнул про себя: - Грязные мысли всегда приятны.
- Я уже слышала это… - - донесся певучий голос. Я улыбался до самой кормы.
Чем дольше нити манны остаются в воздухе, тем в большие конструкции они слипаются. Самые крупные теряют летучесть и, вместо того чтобы парить в воздухе, подскакивая, катятся по земле, как русское перекати-поле, пока не встретят какое-нибудь препятствие, которое не могут преодолеть.
Таков механизм возникновения розовых штормов, которые регулярно заносят большие территории на западе Соединенных Штатов. Время от времени наблюдаются конструкции размером с дом, как, например, большой пуховик из Аламеды.
Когда конструкции нитей манны высыхают, они рассыпаются в пыль, которая висит в воздухе, постепенно оседая на землю и образуя мягкие вязкие сугробы. Они представляют собой биологический эквивалент полимерных аэрозолей и в конечном итоге наносят такой же большой ущерб окружающей среде и особенно земным растениям и животным.
«Красная книга» (Выпуск 22. 19А)
7 БРОУНОВСКОЕ ДВИЖЕНИЕ
Ничто не бывает таким большим, как избыток.
Соломон Краткий
Дорога оказалась длинной.
На полпути я начал петь про себя. И танцевать. Я пел старую глупую песню. Я чувствовал себя так прекрасно, что не мог сдержаться.
- О, я - янки Дудль, молодец. Янки Дудль меня зовут. Я - родной племянник дяди Сэма и родился четвертого июля. У меня, у янки Дудля, есть милая. Она моя гордость янки и радость - о, янки Дудль едет в город верхом на пони - я тот самый янки Дудль, паренек…
Я радостно отбивал чечетку на металлическом полу, вне себя от головокружительной свободы и совершенно не замечая…
Двое крепких мужчин в желтых комбинезонах лениво подпирали стену на пересечении двух коридоров. Они стояли, прислонившись к переборке, скрестив руки на груди и явно бездельничая. Они казались почти одинаковыми, словно отлитыми из мяса в одной и той же форме. Почти лишившись дара речи и сильно смутившись, я с лету затормозил. Они с любопытством смотрели на меня. Что-то в их взглядах говорило, что они не случайно остановились поболтать именно в этом месте.
- Э… - Я не нашел способа принять достойный вид, состроил самую дурацкую ухмылку, набрал в грудь воздуха и сделал вид, что готов продолжать.
Они выпрямились. Тот, что был повыше, сделал полшага в сторону, загородив мне проход.
- Простите, сэр. Пассажирам сюда нельзя. - Он говорил со спокойной любезностью. - Буду рад показать вам обратную дорогу.
Любезность такого рода не предполагала возражений. Другой озабоченно прислушивался к чему-то. Внезапно он сказал: - Подождите минуту Можно мне взглянуть на ваше удостоверение, пожалуйста?
Я вынул карточку из прозрачного кармашка на груди и передал ему. Он взглянул на нее, на меня, потом прочел вслух кодовый номер. Должно быть, голос в его ухе ответил утвердительно, потому что он кивнул и вернул карточку.
- Благодарю, сэр. Простите за беспокойство.
- Никакого беспокойства. Я сунул карточку на место.
- Придержитесь направления на корму, - показал он. - Коридор ведет на большую погрузочную платформу. Там вас будут ждать.
- Спасибо, - сказал я. - Э… - Нашивки с именем на его комбинезоне не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174