Читатель должен помнить об этом при чтении последующих разделов.
«Красная книга» (Выпуск 22. 19Л)
14 В КУРЯТНИКЕ
Высшее проявление творчества - это изобретение новой разновидности секса.
Соломон Краткий

Я проснулся, чувствуя себя намного лучше, чем, возможно, заслуживал. Честно говоря, просто превосходно. Мягко, шелковисто. А?..
Что-то случилось с простынями. Ощущение было такое, словно я одет…
Я поднял одеяло и посмотрел.
Да, так и есть.
Однако минуту. Как это могло случиться?
Я был одет в голубую ночную рубашку Лиз. Длинную. Из натурального мягкого шелка. Я почувствовал себя ужасно. Она была надета задом наперед. Этикетка оказалась на моем горле. Я представлялся себе полным идиотом, и в то же время настроение было невероятно приподнятое. - Помимо воли я рассмеялся. Интересно, это и есть ощущения. извращенца? К такому можно привыкнуть.
Я выполз из-под одеяла и растянулся на спине, вспоминая, усмехаясь и отсутствующе улыбаясь в потолок. Погладил сквозь мягкую ткань свой напрягшийся член. Я думал о моей жене, моей любовнице, матери моих детей…
Сначала ночная рубашка была на Лиз. Честное слово. Она знала, что я люблю смотреть на нее в возбуждающем нижнем белье, - и любила надевать его. Она говорила, что в нем она чувствует себя хорошенькой. Я начал понимать, что она имела в виду. Прошлой ночью была… потеха. Удивительная и смешная. Неожиданная и восхитительная.
Когда она вышла из ванной, я уже лежал в постели, ничего не подозревая, поджидая, листая брошюру с инструкциями, не то чтобы вчитываясь - даже не рассматривая рисунки. Сначала я даже не поднял головы, просто повернулся и, положив книжку на ночной столик, выключил ночник. Но потом до меня дошло, что она не двигается. Я поднял глаза и увидел, что она ждет, когда я на нее посмотрю.
Лиз стояла в двери ванной с распущенными волосами, рассыпавшимися по ее плечам, окруженная нежным персиковым ореолом. Специально обработанная ткань ее рубашки светилась и переливалась, как радуга. Еще более яркой радугой сверкали волосы. Высокая и гибкая, Лиз казалась золотистым ангелом, от коего исходило неземное сияние.
Усевшись в кровати, я ошеломленно смотрел на нее. Она подошла к открытой стеклянной двери балкона. Прохладный и сухой ночной бриз пахнул свежей зеленью. Сладкие испарения джунглей поднимались от крон деревьев и окутывали беззвучно плывущий по небу корабль. Воздух вокруг нас слабо светился отблеском прожекторов дирижабля, у ночи был золотой оттенок. Мы плыли в промежутке между темными джунглями и светлыми облаками. Янтарные лучи полной луны, вышедшей из-за далекого горизонта, косо падали через окна, окутывая все шелковой паутиной.
- Если бы мы могли плыть так вечно, - сказала Лиз. - Просто уплывать за пределы мира в бесконечное небо. Навсегда…
Она вглядывалась в ночь, словно видела свою самую сокровенную мечту. Потом наконец снова повернулась ко мне. Быстрым, чисто женским движением откинула волосы со лба, пригладила их рукой. Ее запястье было таким тонким, пальцы такими изящными; вся она была ангельски прекрасна.
- Знаешь что? - неожиданно сказала она. - Что?
- Ты милый. - Ее лицо осветила улыбка.
Я не знал, что ответить. Горло вдруг сдавил спазм. Поэтому я просто сглотнул и позволил себе понежиться в захлестнувшей меня волне смущения и счастья.
Она подошла ко мне, как восхитительное видение, как богиня из сновидений. Ее глаза сияли. На лице отражалась удивительная смесь невинности, радости, чистоты, здоровья, доброты и старомодного вожделения. Я точно знал, кого она мне напоминает…
- Ты ведь голубая фея, да? - прошептал я.
- Я то, что ты хочешь во мне видеть, - с хрипотцой прошептала она.
- Я не могу говорить неправду, - медленно произнес я. - Увеличивается у меня не нос.
Генерал Лизард Тирелли, самая прекрасная женщина, которую я когда-либо знал, или любил, или поклонялся, стащила с меня легкое летнее одеяло, обнажив мое голое тело и полную меру моего влечения к ней.
- М-м, - с восхищением протянула она. - Это явно десять.
- Ну, не совсем. В действительности всего лишь семь, но работают они, как все десять.
Она рассмеялась, забравшись ко мне в постель.
- Почему ты не позволяешь мне быть судьей?
- О? Меня оценивают согласно рейтингу?
Я повернулся на бок, опершись на локоть, чтобы смотреть на нее.
Она с наслаждением вытянулась, медленным грациозным движением разгладив на себе ночную рубашку.
- Квалифицируют согласно рейтингу, - поправила она. - Сегодня финал.
- Ясно, - сказал я. - Пусть лучше это будет не финал, а старт.
Я сполз к ее ногам и приподнял рубашку, оценивая открывшееся мне зрелище. Под любым углом зрения она была неотразима.
- Ну-ка, что там у нас?
В ночной рубашке хватало места для двоих. Я начал в шутку заползать в нее. Одно цеплялось за другое, и…
- М-м-м, сделай так еще раз. И я гарантирую, что ты достигнешь промежуточной отметки.
- Угу. Я не намерен останавливаться. И не собираюсь оставлять никаких отметок. По крайней мере, там, где они заметны.
- М-м-м, - повторила она. - Я ожидаю, что ты уделишь самое пристальное внимание всем деталям… по пути наверх.
- Я уже наверху. Привет. - Просунув голову в широкий вырез ночной сорочки, я поцеловал ее в нос, в губы и подбородок. - Нам здесь просторно, не так ли?
- Я специально ее выбрала, потому что в ней хватает места и для моего дружка.
- Я очень дружелюбен, - отпарировал я.
Она повернулась, чтобы получше нацелить моего дружка.
- Это намного больше, чем обычное дружелюбие, - заметила она. - Это восторг.
- Я в полном восторге от…
- М-м, лучше бы тебе быть в восторге в…
Мы устроились поудобнее в объятиях друг друга, она расправила рубашку вокруг нас, и потом в течение какого-то времени ни один не мог сказать ничего вразумительного. Кровать энергично покачивалась, и то, что происходило внутри ночной сорочки, вызывало массу восторженного хихиканья и простодушного удивления.
Позже… когда мы плыли над землей умиротворения, ночная рубашка по- прежнему обволакивала нас чувственной амниотической оболочкой. Я принялся зачесывать ей волосы назад, убирая их с глаз и подбородка, чтобы видеть линию ее шеи, нежное горло и дальше - до изгибов грудей. Мы лежали обнявшись, в то же время оба удивительно расслабленные, и по очереди вздыхали, благодарно и блаженно. Ее щеки были мокрыми от слез радости.
Она дотронулась кончиком пальца до моего носа.
- Ты не забыл сказать Богу: «Привет»? - проказливо спросила она.
- Ага - на обратном пути.
- Я тоже. Я сказала спасибо. Зато, что мне позволено провести это время с тобой. За этот подарок. Я никогда не думала, что снова буду такой счастливой.
- И я никогда не думал, что буду таким счастливым - когда-нибудь.
Закрыв глаза, я зарылся лицом в ее шею, ее волосы, вдыхая ее восхитительный запах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174