Никто лучше тебя не знает контактных процедур. Мы хотели посмотреть, сколько знаний ты успеешь передать, прежде чем тебя накроет закон средних величин.
- Почему же вы не сказали об этом раньше? Почему она не сказала?
- Потому, тупица, что ты никогда никому не даешь вставить ни единого слова. Ты никак не можешь допустить, что у кого-то другого тоже есть мозги и он тоже соображает, что в данном случае подходит лучше всего. Ты сразу начинаешь орать. Возможно, ты знаешь своих червей, но, будь уверен, в людях ты ни черта не разбираешься.
- Ладно, согласен, но если я так много знаю, почему меня никогда не слушают?
Он фыркнул и покачал головой.
- Ты что, и в самом деле слеп, как крот? Тогда слушай. Каждый раз твой отчет читает больше людей, чем самый скандальный номер «Нью-Йорк тайме». Резюме изучает каждый чином выше капитана и все, кто имеет хоть какое-то отношение к территориям, помеченным желтым и далее. К твоему сведению, я знакомлюсь с твоими рапортами в первоначальном их виде; это первое, что я делаю каждое утро. И не только я. Ты и не подозреваешь, как широко известен, и не знаешь, как высоко ценится твоя интуиция во всем, что касается заражения.
- Мне об этом никто никогда не говорил, - Мы не хотели, чтобы это запало тебе в башку. Ты и так почти невыносим.
- Вы не обманываете меня?
- Единственный недостаток твоих писаний в том, что там слишком много злобы и слишком мало удивления. Но, учитывая то, что тебе пришлось испытать, я готов сделать на это скидку. Когда ты зацикливаешься и во что бы то ни стало держишься своего мнения… Ладно, да, я говорю правду.
- У-у… - протянул я, более чем ошарашенный.
- Вот именно: у-у… Твоя страсть ко всему хторран-скому стала легендарной. Но это и твое самое слабое место. Это делает тебя нетерпеливым, а когда ты становишься нетерпеливым, то сходишь с ума. Большинство из нас всего лишь люди, Джим. Нам нужно сесть и потолковать, прежде чем появится решение. А ты теряешь терпение раньше, чем мы успеваем что-то придумать. - Он указал на ящики, которые я приволок с собой. - Это бортовой журнал?
Я кивнул.
- Ты и представить себе не можешь, сколько людей мечтает посмотреть на то, что ты обнаружил в том гнезде. Ты мне его не доверишь?
- Это вы приказали забрать нас оттуда, не так ли? Потому что хотели заполучить эти записи?
Дядя Аира медленно покачал головой.
- Буду с тобой честным до конца. Я не знаю, кто приказал вас вытащить. Это выясняется. - Для пущей ясности он добавил: - Не один я хотел бы увидеть эти записи.
- Так вот почему Данненфелзер встречал нас у трапа вертушки?..
- Гм. Я не удивлюсь, если выяснится, что он-то и отдал приказ об эвакуации.
- Конечно. По-видимому, он пытался спасти свою задницу, - сказал я. - Только ему не выкрутиться. Слишком многие знают обстоятельства дела. Его отдадут под трибунал?
- Если ты будешь настаивать - да. Но, возможно, там будет сразу два обвиняемых. Ты сильно его избил. При свидетелях. Ты будешь настаивать на своем, а он на своем. Гнусная заварится каша.
- Отлично. Вот мы ее и заварим. Уоллакстейн, похоже, здорово рассердился.
- Знаешь, вы друг друга стоите. Он хочет того же самого.
- А я хочу, чтобы в протокол занесли то, что он сделал!.. Я хочу, черт возьми, справедливости!
Я поймал себя на том, что снова кричу.
- Ты не справедливости хочешь, а мести.
- Какая разница! Он заслужил. Давайте назначим день суда прямо сейчас. Вот телефон.
- Мне жаль, Джим, но у тебя ничего не выйдет. - Что?
- Послушай меня. - Уоллакстейн потер нос. Ему явно не нравилось то, что он собирался сказать. - Генерал Уэйнрайт и я… имели небольшую беседу. Он действительно не любит тебя.
Я пожал плечами.
- Взаимно.
- Он из старой армии, Джим, и понимает тебя не больше, чем ты его. Но, нравится нам это или нет, он нужен, чтобы система работала и каждый мог заниматься своим делом. Я хочу, чтобы ты это понял.
- Вы говорите так, словно у меня есть будущее, - скептически заметил я.
Дядя Аира медленно кивнул.
- Генерал Уэйнрайт берет на сворку Данненфелзера. А я - тебя.
- Значит, вот какова цена? Я могу продолжать карьеру, если перестану уважать себя.
Генерал выглядел раздраженным, усталым и разочарованным.
- Помнится, в прошлый раз мы тоже не нашли общего языка. Иногда я не понимаю, зачем вообще беспокоюсь. Сядь. - Он сел напротив меня и продолжал более спокойным тоном. От его слов меня мутило все сильнее и сильнее: - Между прочим, что за дьявольщина с тобой происходит? Я не о Беллусе и Данненфелзере. Речь обо всем. Думаешь, я не наблюдал за тобой все эти годы? Ты и впрямь считаешь, что мне не известно обо всех твоих испытаниях? Ты думаешь, меня это не волнует? Господи, я же не шутил, сказав, что я твоя добрая фея. Ты не представляешь, сколько раз я менял для тебя декорации. Группа дяди Аиры заботится о тебе. Ты просто не знаешь об этом. Все, что от тебя требовалось, - лишь небольшое желание сотрудничать.
- Мне казалось, что я сотрудничаю.
- Ой. - Он схватился рукой за голову, словно она раскалывалась от боли. И возвел глаза к потолку, вступив в немой диалог с Богом. Спустя мгновение, он снова посмотрел на меня - с грустью и безнадежностью во взгляде, - Знаешь, даже у Бога иногда случается плохой день. Но ты - ты превращаешь это в дело всей своей жизни. Ты и так всегда был озлоблен и старался сделать себе еще хуже, но в последние три месяца ты побил все рекорды. - Теперь он был абсолютно серьезен. - С тобой что-то происходит, Джим. Мы надеялись, что, получив некоторую свободу, ты сам разберешься и придешь в норму. Мы надеялись на это, потому что ни у кого нет времени взять тебя за ручку и провести через это, да и ты уже не раз неплохо справлялся со своими проблемами. Но что-то не сработало. Теперь все. Дальше ехать некуда. Я говорю только один раз: все кончается здесь. Сегодня. Прямо сейчас. Сию минуту. Что бы с тобой ни происходило, справься с этим. Понял? Справься или не пугайся под ногами.
- Думаете, это так просто? - поинтересовался я. - Вы приказываете человеку стать нормальным - и он становится им?
- Хотелось бы надеяться, - вздохнул генерал. - Все было бы намного проще. Ты спросил меня, был ли ты инструментом. Да, был. Причем на редкость ценным инструментом - по многим причинам, которые я не хочу сейчас объяснять. У меня нет выбора, кроме как сместить тебя и назначить кого-нибудь другого - может, не такого хорошего, - но я буду уверен, что он не сумасшедший и не доведет окружающих до больничной койки.
- Мои чемоданы упакованы и ждут в спальне, - скептически заметил я. - Довольно ясный намек, не правда ли? Меня вышвыривают.
- Твои чемоданы упакованы, так что можешь убраться немедленно. Но если хочешь отправиться в Панама-Сити и присоединиться к экспедиции, приказ у меня. - Он вынул из кармана куртки бумаги и взглянул на часы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174
- Почему же вы не сказали об этом раньше? Почему она не сказала?
- Потому, тупица, что ты никогда никому не даешь вставить ни единого слова. Ты никак не можешь допустить, что у кого-то другого тоже есть мозги и он тоже соображает, что в данном случае подходит лучше всего. Ты сразу начинаешь орать. Возможно, ты знаешь своих червей, но, будь уверен, в людях ты ни черта не разбираешься.
- Ладно, согласен, но если я так много знаю, почему меня никогда не слушают?
Он фыркнул и покачал головой.
- Ты что, и в самом деле слеп, как крот? Тогда слушай. Каждый раз твой отчет читает больше людей, чем самый скандальный номер «Нью-Йорк тайме». Резюме изучает каждый чином выше капитана и все, кто имеет хоть какое-то отношение к территориям, помеченным желтым и далее. К твоему сведению, я знакомлюсь с твоими рапортами в первоначальном их виде; это первое, что я делаю каждое утро. И не только я. Ты и не подозреваешь, как широко известен, и не знаешь, как высоко ценится твоя интуиция во всем, что касается заражения.
- Мне об этом никто никогда не говорил, - Мы не хотели, чтобы это запало тебе в башку. Ты и так почти невыносим.
- Вы не обманываете меня?
- Единственный недостаток твоих писаний в том, что там слишком много злобы и слишком мало удивления. Но, учитывая то, что тебе пришлось испытать, я готов сделать на это скидку. Когда ты зацикливаешься и во что бы то ни стало держишься своего мнения… Ладно, да, я говорю правду.
- У-у… - протянул я, более чем ошарашенный.
- Вот именно: у-у… Твоя страсть ко всему хторран-скому стала легендарной. Но это и твое самое слабое место. Это делает тебя нетерпеливым, а когда ты становишься нетерпеливым, то сходишь с ума. Большинство из нас всего лишь люди, Джим. Нам нужно сесть и потолковать, прежде чем появится решение. А ты теряешь терпение раньше, чем мы успеваем что-то придумать. - Он указал на ящики, которые я приволок с собой. - Это бортовой журнал?
Я кивнул.
- Ты и представить себе не можешь, сколько людей мечтает посмотреть на то, что ты обнаружил в том гнезде. Ты мне его не доверишь?
- Это вы приказали забрать нас оттуда, не так ли? Потому что хотели заполучить эти записи?
Дядя Аира медленно покачал головой.
- Буду с тобой честным до конца. Я не знаю, кто приказал вас вытащить. Это выясняется. - Для пущей ясности он добавил: - Не один я хотел бы увидеть эти записи.
- Так вот почему Данненфелзер встречал нас у трапа вертушки?..
- Гм. Я не удивлюсь, если выяснится, что он-то и отдал приказ об эвакуации.
- Конечно. По-видимому, он пытался спасти свою задницу, - сказал я. - Только ему не выкрутиться. Слишком многие знают обстоятельства дела. Его отдадут под трибунал?
- Если ты будешь настаивать - да. Но, возможно, там будет сразу два обвиняемых. Ты сильно его избил. При свидетелях. Ты будешь настаивать на своем, а он на своем. Гнусная заварится каша.
- Отлично. Вот мы ее и заварим. Уоллакстейн, похоже, здорово рассердился.
- Знаешь, вы друг друга стоите. Он хочет того же самого.
- А я хочу, чтобы в протокол занесли то, что он сделал!.. Я хочу, черт возьми, справедливости!
Я поймал себя на том, что снова кричу.
- Ты не справедливости хочешь, а мести.
- Какая разница! Он заслужил. Давайте назначим день суда прямо сейчас. Вот телефон.
- Мне жаль, Джим, но у тебя ничего не выйдет. - Что?
- Послушай меня. - Уоллакстейн потер нос. Ему явно не нравилось то, что он собирался сказать. - Генерал Уэйнрайт и я… имели небольшую беседу. Он действительно не любит тебя.
Я пожал плечами.
- Взаимно.
- Он из старой армии, Джим, и понимает тебя не больше, чем ты его. Но, нравится нам это или нет, он нужен, чтобы система работала и каждый мог заниматься своим делом. Я хочу, чтобы ты это понял.
- Вы говорите так, словно у меня есть будущее, - скептически заметил я.
Дядя Аира медленно кивнул.
- Генерал Уэйнрайт берет на сворку Данненфелзера. А я - тебя.
- Значит, вот какова цена? Я могу продолжать карьеру, если перестану уважать себя.
Генерал выглядел раздраженным, усталым и разочарованным.
- Помнится, в прошлый раз мы тоже не нашли общего языка. Иногда я не понимаю, зачем вообще беспокоюсь. Сядь. - Он сел напротив меня и продолжал более спокойным тоном. От его слов меня мутило все сильнее и сильнее: - Между прочим, что за дьявольщина с тобой происходит? Я не о Беллусе и Данненфелзере. Речь обо всем. Думаешь, я не наблюдал за тобой все эти годы? Ты и впрямь считаешь, что мне не известно обо всех твоих испытаниях? Ты думаешь, меня это не волнует? Господи, я же не шутил, сказав, что я твоя добрая фея. Ты не представляешь, сколько раз я менял для тебя декорации. Группа дяди Аиры заботится о тебе. Ты просто не знаешь об этом. Все, что от тебя требовалось, - лишь небольшое желание сотрудничать.
- Мне казалось, что я сотрудничаю.
- Ой. - Он схватился рукой за голову, словно она раскалывалась от боли. И возвел глаза к потолку, вступив в немой диалог с Богом. Спустя мгновение, он снова посмотрел на меня - с грустью и безнадежностью во взгляде, - Знаешь, даже у Бога иногда случается плохой день. Но ты - ты превращаешь это в дело всей своей жизни. Ты и так всегда был озлоблен и старался сделать себе еще хуже, но в последние три месяца ты побил все рекорды. - Теперь он был абсолютно серьезен. - С тобой что-то происходит, Джим. Мы надеялись, что, получив некоторую свободу, ты сам разберешься и придешь в норму. Мы надеялись на это, потому что ни у кого нет времени взять тебя за ручку и провести через это, да и ты уже не раз неплохо справлялся со своими проблемами. Но что-то не сработало. Теперь все. Дальше ехать некуда. Я говорю только один раз: все кончается здесь. Сегодня. Прямо сейчас. Сию минуту. Что бы с тобой ни происходило, справься с этим. Понял? Справься или не пугайся под ногами.
- Думаете, это так просто? - поинтересовался я. - Вы приказываете человеку стать нормальным - и он становится им?
- Хотелось бы надеяться, - вздохнул генерал. - Все было бы намного проще. Ты спросил меня, был ли ты инструментом. Да, был. Причем на редкость ценным инструментом - по многим причинам, которые я не хочу сейчас объяснять. У меня нет выбора, кроме как сместить тебя и назначить кого-нибудь другого - может, не такого хорошего, - но я буду уверен, что он не сумасшедший и не доведет окружающих до больничной койки.
- Мои чемоданы упакованы и ждут в спальне, - скептически заметил я. - Довольно ясный намек, не правда ли? Меня вышвыривают.
- Твои чемоданы упакованы, так что можешь убраться немедленно. Но если хочешь отправиться в Панама-Сити и присоединиться к экспедиции, приказ у меня. - Он вынул из кармана куртки бумаги и взглянул на часы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174