Если кто-то смог отказать мне только потому, что я не пользуюсь у них успехом или веду себя не так, как им хочется, то они могут отказать любому по любой причине. Они нарушили принцип. Самым недопустимым образом была подорвана основа, и я не знаю, можно ли ее восстановить.
Я на секунду задумался и добавил: - Лично я думаю, что должны последовать выговоры. Лично я думаю, что Рэнди Данненфелзер должен получить такого пинка под зад, чтобы дерьмо полезло у не из ушей. Лично я так чертовски зол, что еще никогда не! был настолько близок к уходу в отставку.
- Если честно, - призналась Лиз, - то я близка к тому, чтобы принять ее.
Ее слова ранили. Но я сказал: - Если ты хочешь, если считаешь это необходимым, ты получишь рапорт. Сейчас я верну тигра и попрошу, чтобы нас немедленно забрали отсюда.
Она не ответила. Теперь пришла ее очередь помолчать.
Беседа причиняла боль. Не такие разговоры надо бы вести с ней.
- Нет, - наконец ответила она. - Не делай этого. Заканчивай операцию. - Тон показался мне странным, но я понял, о чем она умолчала: «Мы не знаем, что прячется на дне этой дыры. Возможно, что-нибудь важное. А доспорим дома».
- Можешь на меня положиться. Под деревьями прячется нечто незаурядное, и я собираюсь выяснить, что это такое.
- Я полагаю, что не найду аргументов, которые убедят тебя восстановить связь?
- Едва ли.
- Даже если скажу, что я беспокоюсь за тебя?
- Вы ведете грязную игру, леди.
- Такой уж у меня склад ума.
- Мне всегда нравился твой грязный ум.
- Джим, пожалуйста…
- Мне жаль.
- Понимаешь, ты ставишь меня в очень трудное положение. Я имею в виду, политически.
- Я знаю. Мне жаль.
- Нет, я не думаю, что ты знаешь обо всем. Доктор Зимф тоже в очень трудном положении. Большая часть помощи, которую она получает от армии, зависит от доброй воли генерала Уэйнрайта. А Рэнди Данненфелзер является тем связующим звеном, с помощью которого устраивается значительная часть всех этих дел…
- Это по-прежнему не дает ему права ставить группу в положение, когда я и мои солдаты можем погибнуть…
- Конечно, нет. И я обещаю тебе, что подниму этот вопрос где следует. Если понадобится - перед самим главнокомандующим. А тем временем…
- А тем временем мне кланяться и улыбаться, да?
- Зря ты так.
- Прости. Если доктор Зимф захочет поговорить как частное лицо, я буду рад поболтать с ней. И даже перешлю ей все материалы, которые она имеет право получить как частное лицо. Но ни капли информации не будет передано по армейским каналам - - во всяком случае мною, - до тех пор пока мое безусловное право на помощь не будет восстановлено.
- Джим, послушай меня. Если ты откроешь каналы сейчас, ты победишь, докажешь свое. И я, со своей стороны, подниму шум там, где это поможет.
- Угу, если я открою каналы сейчас, все будут знать, что я отступил, потому что об этом попросила ты. А если ты поднимешь скандал, это будет выглядеть так, будто мамочка снова защищает своего маленького сыночка. Я не могу сделать это.
- Мне жаль, что ты ставишь вопрос таким образом. Я пожал плечами.
- Мне тоже жаль. Но я не вижу, что можно еще сделать.
Лиз секунду подумала.
- - Ты бы принял извинения от доктора Шрайбер? Или даже от доктора Зимф?
Она все еще пыталась найти выход из тупика.
- Доктор Шрайбер подчинилась приказу, который не лезет ни в какие ворота. Она должна была послать Дан-ненфелзер подальше, но не послала. Даже если сейчас она извинится, сделанного не исправить. Кроме того, она не может извиниться, не признавшись, что совершила вопиющую ошибку, а тогда ее лишат допуска. Смотри на вещи реально. Она не пойдет на это. Для нее безопасней держаться прежнего курса.
- Доктор Шрайбер - одна из самых преданных помощниц Мойры Зимф. Она понимает, что поставлено на карту. Если доктор Зимф попросит ее…
- Нет. Даже если и попросит, это все равно не поможет. - Я со злостью замотал головой. - Не поможет, Лиз, потому что решение изолировать меня принимали не доктор Шрайбер и не доктор Зимф. Его приняли гораздо выше. Вот так. Теперь придется заново доказывать неприкосновенность системы оказания помощи - не только для меня, а для каждого бессловесного бедолаги на другом конце телефонной линии. Мне действительно жаль, дорогая, но я вынужден стоять до конца.
Лиз ответила не сразу. Молчание настолько затянулось, что я начал беспокоиться, не прервала ли она связь.
- Лиз?
- Я еще здесь.
- Ничего не хочешь сказать?
Она медленно вздохнула, сдерживая раздражение.
- Это очень осложнит твое положение, Джим.
- Ничего. Если ты можешь с этим справиться, то и я справлюсь.
- В том-то и дело. Я не вполне уверена, что могу.
- Повтори.
- Теперь речь идет не о нас, а о тебе. Я не смогу-поддерживать тебя.
- Понятно.
- Здесь кое-что происходит, - сказала она. - Я не могу говорить об этом даже кодом. Пожалуйста, поверь мне на слово.
- Ты просишь как командир и как моя любимая?
- Да.
После долгого колебания я ответил: - Я, правда, хотел бы это сделать для тебя, Лиз. Но… не буду это делать для моего командира и не хочу это делать для моей возлюбленной. Потому что, как бы я ни любил тебя, я не могу понять, что за возня идет вокруг меня.
- Что сие должно означать?
- Когда генерал Уэйнрайт приказал сместить меня с поста офицера по науке в бразильской экспедиции, ты заступилась?
- Джим, я не могу говорить по этому каналу. Не могу сказать то, что тебе необходимо знать. Я могу лишь просить поверить мне.
- Это еще одна вещь, которую я не могу сделать. То, что произошло, подорвало и наши отношения тоже.
- Ясно.
- Не могу, Лиз. И рад бы, но не могу. Мне жаль.
- Мне тоже жаль, - сказала она таким тоном, что у меня чуть не разорвалось сердце.
- До свидания…
Я закончил разговор.
Потом приказал Уиллиг отключить и этот канал.
Когда мы начали систематизировать различные компоненты хторранского заражения, большинство наблюдаемых нами растений имело очень темные листья, что позволяло им поглощать максимум солнечного света. Доминировали темно-пурпурный, синий, черный и, разумеется, красный цвета. Это позволило предположить, что либо эти растения эволюционировали под очень тусклым солнцем, либо их планета находится на весьма значительном расстоянии от него, либо - - и то и другое вместе.
Затем, по мере совершенствования методов сбора и систематизации, мы обнаружили много новых видов хторран-ской растительности с гораздо более светлой листвой, чем считалось возможным ранее. В настоящее время мы видим растения светло-фуксинового, бледно-лилового, розоватого и даже бледно-голубого оттенков. Также мы наблюдаем тенденцию к более пестрой окраске у отдельно взятых экземпляров; сложная мозаика из белого, оранжевого, желтого, розового и мягких красных тонов становится сейчас обычным явлением.
В настоящее время рассматриваются несколько возможных объяснений этого феномена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174
Я на секунду задумался и добавил: - Лично я думаю, что должны последовать выговоры. Лично я думаю, что Рэнди Данненфелзер должен получить такого пинка под зад, чтобы дерьмо полезло у не из ушей. Лично я так чертовски зол, что еще никогда не! был настолько близок к уходу в отставку.
- Если честно, - призналась Лиз, - то я близка к тому, чтобы принять ее.
Ее слова ранили. Но я сказал: - Если ты хочешь, если считаешь это необходимым, ты получишь рапорт. Сейчас я верну тигра и попрошу, чтобы нас немедленно забрали отсюда.
Она не ответила. Теперь пришла ее очередь помолчать.
Беседа причиняла боль. Не такие разговоры надо бы вести с ней.
- Нет, - наконец ответила она. - Не делай этого. Заканчивай операцию. - Тон показался мне странным, но я понял, о чем она умолчала: «Мы не знаем, что прячется на дне этой дыры. Возможно, что-нибудь важное. А доспорим дома».
- Можешь на меня положиться. Под деревьями прячется нечто незаурядное, и я собираюсь выяснить, что это такое.
- Я полагаю, что не найду аргументов, которые убедят тебя восстановить связь?
- Едва ли.
- Даже если скажу, что я беспокоюсь за тебя?
- Вы ведете грязную игру, леди.
- Такой уж у меня склад ума.
- Мне всегда нравился твой грязный ум.
- Джим, пожалуйста…
- Мне жаль.
- Понимаешь, ты ставишь меня в очень трудное положение. Я имею в виду, политически.
- Я знаю. Мне жаль.
- Нет, я не думаю, что ты знаешь обо всем. Доктор Зимф тоже в очень трудном положении. Большая часть помощи, которую она получает от армии, зависит от доброй воли генерала Уэйнрайта. А Рэнди Данненфелзер является тем связующим звеном, с помощью которого устраивается значительная часть всех этих дел…
- Это по-прежнему не дает ему права ставить группу в положение, когда я и мои солдаты можем погибнуть…
- Конечно, нет. И я обещаю тебе, что подниму этот вопрос где следует. Если понадобится - перед самим главнокомандующим. А тем временем…
- А тем временем мне кланяться и улыбаться, да?
- Зря ты так.
- Прости. Если доктор Зимф захочет поговорить как частное лицо, я буду рад поболтать с ней. И даже перешлю ей все материалы, которые она имеет право получить как частное лицо. Но ни капли информации не будет передано по армейским каналам - - во всяком случае мною, - до тех пор пока мое безусловное право на помощь не будет восстановлено.
- Джим, послушай меня. Если ты откроешь каналы сейчас, ты победишь, докажешь свое. И я, со своей стороны, подниму шум там, где это поможет.
- Угу, если я открою каналы сейчас, все будут знать, что я отступил, потому что об этом попросила ты. А если ты поднимешь скандал, это будет выглядеть так, будто мамочка снова защищает своего маленького сыночка. Я не могу сделать это.
- Мне жаль, что ты ставишь вопрос таким образом. Я пожал плечами.
- Мне тоже жаль. Но я не вижу, что можно еще сделать.
Лиз секунду подумала.
- - Ты бы принял извинения от доктора Шрайбер? Или даже от доктора Зимф?
Она все еще пыталась найти выход из тупика.
- Доктор Шрайбер подчинилась приказу, который не лезет ни в какие ворота. Она должна была послать Дан-ненфелзер подальше, но не послала. Даже если сейчас она извинится, сделанного не исправить. Кроме того, она не может извиниться, не признавшись, что совершила вопиющую ошибку, а тогда ее лишат допуска. Смотри на вещи реально. Она не пойдет на это. Для нее безопасней держаться прежнего курса.
- Доктор Шрайбер - одна из самых преданных помощниц Мойры Зимф. Она понимает, что поставлено на карту. Если доктор Зимф попросит ее…
- Нет. Даже если и попросит, это все равно не поможет. - Я со злостью замотал головой. - Не поможет, Лиз, потому что решение изолировать меня принимали не доктор Шрайбер и не доктор Зимф. Его приняли гораздо выше. Вот так. Теперь придется заново доказывать неприкосновенность системы оказания помощи - не только для меня, а для каждого бессловесного бедолаги на другом конце телефонной линии. Мне действительно жаль, дорогая, но я вынужден стоять до конца.
Лиз ответила не сразу. Молчание настолько затянулось, что я начал беспокоиться, не прервала ли она связь.
- Лиз?
- Я еще здесь.
- Ничего не хочешь сказать?
Она медленно вздохнула, сдерживая раздражение.
- Это очень осложнит твое положение, Джим.
- Ничего. Если ты можешь с этим справиться, то и я справлюсь.
- В том-то и дело. Я не вполне уверена, что могу.
- Повтори.
- Теперь речь идет не о нас, а о тебе. Я не смогу-поддерживать тебя.
- Понятно.
- Здесь кое-что происходит, - сказала она. - Я не могу говорить об этом даже кодом. Пожалуйста, поверь мне на слово.
- Ты просишь как командир и как моя любимая?
- Да.
После долгого колебания я ответил: - Я, правда, хотел бы это сделать для тебя, Лиз. Но… не буду это делать для моего командира и не хочу это делать для моей возлюбленной. Потому что, как бы я ни любил тебя, я не могу понять, что за возня идет вокруг меня.
- Что сие должно означать?
- Когда генерал Уэйнрайт приказал сместить меня с поста офицера по науке в бразильской экспедиции, ты заступилась?
- Джим, я не могу говорить по этому каналу. Не могу сказать то, что тебе необходимо знать. Я могу лишь просить поверить мне.
- Это еще одна вещь, которую я не могу сделать. То, что произошло, подорвало и наши отношения тоже.
- Ясно.
- Не могу, Лиз. И рад бы, но не могу. Мне жаль.
- Мне тоже жаль, - сказала она таким тоном, что у меня чуть не разорвалось сердце.
- До свидания…
Я закончил разговор.
Потом приказал Уиллиг отключить и этот канал.
Когда мы начали систематизировать различные компоненты хторранского заражения, большинство наблюдаемых нами растений имело очень темные листья, что позволяло им поглощать максимум солнечного света. Доминировали темно-пурпурный, синий, черный и, разумеется, красный цвета. Это позволило предположить, что либо эти растения эволюционировали под очень тусклым солнцем, либо их планета находится на весьма значительном расстоянии от него, либо - - и то и другое вместе.
Затем, по мере совершенствования методов сбора и систематизации, мы обнаружили много новых видов хторран-ской растительности с гораздо более светлой листвой, чем считалось возможным ранее. В настоящее время мы видим растения светло-фуксинового, бледно-лилового, розоватого и даже бледно-голубого оттенков. Также мы наблюдаем тенденцию к более пестрой окраске у отдельно взятых экземпляров; сложная мозаика из белого, оранжевого, желтого, розового и мягких красных тонов становится сейчас обычным явлением.
В настоящее время рассматриваются несколько возможных объяснений этого феномена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174