Это означает, что тебе можно доверить большую ответственность. Ты не боишься трудных решений. Да, ты мучаешься, но - потом. Это просто способ проверить себя, правильно ли ты поступил в свое время.
Потому ты и продвигаешься по службе. Ты добиваешься результатов, и потому тебя продолжают посылать на немыслимые задания. Ты обнаруживаешь вещи, которые никто не видит. Не так уж много людей в мире способны на то, что делаешь ты. Ты лезешь в опасное место, осматриваешься, возвращаешься и сообщаешь не только то, что ты видел, но и что заметил. У тебя от природы способность к синтезу - ты учишься, ты строишь теории, ты учишь, ты изменяешь. Вот почему тебе могут простить смерть тех трех солдат. Это была их работа - защищать тебя и все то, что придет тебе в голову.
Я задумался. Я знал, что хорошо выполняю свою работу, но никогда не подозревал, что кто-то еще замечает это и даже заботится обо мне. Теперь настал мой черед подойти к окну и взглянуть на зеленую крышу леса под нами. Амапа уже виднелась на горизонте - белые брызги на далеких холмах. Меньше чем через час мы швартуемся.
Я набрал в грудь воздуха. То, что я собирался сказать, выговорить было нелегко.
- Если то, что ты сказала, правда - а у меня нет оснований не верить тебе, - я не могу больше выполнять задания. Потому что это означает, что и в будущем другие люди будут рисковать своей жизнью, чтобы защитить меня. Я не могу взять на себя еще чью-то смерть. Три - и то слишком много. Из всех смертей, причиной которых стал я, эти три - самые худшие, не знаю почему.
Лиз подошла сзади и обняла меня. Легонько прижала к себе, потом отпустила и начала нежно массировать мои плечи. Она делала это, когда не знала, что сказать. Я не возражал, я любил ее внимание. Но еще я знал, что так она проверяет мое душевное состояние. - Повернись.
Я повернулся.
Она взяла мою руку и положила себе на живот.
- Потрогай, - приказала она.
- С удовольствием. - И моя рука скользнула ниже. Лиз вернула руку на живот.
- Потерпи. По крайней мере до тех пор, пока я не скажу все, что должна. Возможно, я беременна, Джим, Надеюсь, что так. И если это так, на нас ложится ответственность впустить в этот мир нового человека и вырастить из него самую лучшую личность, какую мы только можем. Но что будет, если доктор Майер определит у него уродство или дефективность? Что, если анализы плодной жидкости покажут синдром Дауна или - я не знаю что? Что, если он ненормальный?
Я опустил руку.
- Он будет нормальным.
- Я знаю, но что, если нет? Что тогда? Что нам делать как родителям?
Я успокоительно пробормотал: - Мы обсудим. Обдумаем. Найдем какой-нибудь выход.
- Мы сделаем аборт, - уверенно заявила Лиз. - Как родители мы несем ответственность за эту жизнь. И если. она не может быть нормальной, то мы также берем на се-бя ответственность закончить ее, ты согласен?
Мне не нравился этот разговор. Меня мутило. Но я сумел кивнуть в знак согласия.
- Это правильно. Когда берешь на себя ответственность за чужую жизнь, то берешь и ответственность завершить ее, если это необходимо.
Она смотрела мне в глаза, пока мне не захотелось расплакаться. Слишком много всего происходит в этом путешествии - и от этого не убежать.
- Джим, - добавила она более серьезным тоном, - что будет, если меня покалечит? Если я впаду в кому без всякой надежды на выздоровление? Мозговая смерть. Ты попросишь доктора Майер отключить систему жизнеобеспечения?
- Лиз, пожалуйста…
- Попросишь? - настаивала она. - Или позволишь мне жить растительной жизнью, ходить под себя, и так год за годом?
- Я надеюсь на Бога, что мне никогда не придется…
- Я тоже надеюсь! Но если придется?..
- Если придется - да, я отключу тебя, а потом пойду в каюту и пущу себе пулю в лоб. Я не смогу это вынести…
- Нет, ты не убьешь себя. Что бы ни случилось, Джим, ты справишься, выживешь и с подробностями доложишь дяде Аире, или доктору Дэвидсону, или кому- нибудь еще все, что видел, заметил, обнаружил. Потому что в этом твоя сила. Поэтому ты здесь. Обещай мне это, Джим.
- Я… Я…
- Обещай! Если любишь меня, обещай только это! - Она пристально всматривалась в мое лицо. - Если не пообещаешь, я не выйду за тебя замуж.
Каким-то образом у меня вырвалось: - Я обещаю, что не покончу с собой. Из- за этого, во всяком случае.
- Если ты не сдержишь обещания, я раскопаю тебя и дам пощечину. Она не шутила.
- Леди, вы почти такая же ненормальная, как и я.
- Хуже, - поправила она. - Я - та, что согласилась выйти за тебя замуж и обременить человечество твоими генами.
Я притянул ее к себе, засмеявшись - но чуть-чуть. Мне надо было прижаться к кому-нибудь. А кроме того, от нее хорошо пахло. Я провел ладонями по всей длине ее прекрасных рыжих локонов.
- Хорошо, дорогая, обещаю тебе. Если, убив тебя, я докажу силу своей любви, я это сделаю. Но чего ты добиваешься?
- Я добиваюсь, дорогой, чтобы, возлагая на себя ответственность за жизнь другого человека, ты брал на себя ответственность и за его смерть - если это необходимо.
- Я знаю.
- Нет, не знаешь. Как офицер не знаешь. И уж точно - как боевой офицер. Иначе этой беседы не было бы.
Я отпустил ее.
- Ладно. Валяй, говори.
- Ты должен услышать это от кого-нибудь, кто испытал подобное. Когда солдат приносит присягу, он отдает себя в распоряжение командира и выполняет все, что бы ему ни приказали. Он принимает твою ответственность за его жизнь. Он соглашается с тем, что его работа важнее его личного выживания. Твоя же забота как офицера - быть уверенным, что солдат используется мудро и целесообразно. И если работа требует от него последней жертвы - а ты всегда надеешься на Бога, что это не произойдет, - но если жертва эта приближает ту великую цель, которой мы все посвятили себя, то это тоже часть нашей работы. И правда, Джим, если проследить весь путь до конца, если ты однажды, приняв на себя ответственность за жизнь солдата, не пожертвуешь ею, когда потребуется, - этим самым ты предашь его и себя тоже.
- Я воспитывался не в военной семье, - медленно сказал я. - И думаю иначе, Лиз. Мне ненавистно подобное мышление - его оправдания. Я ненавижу бессердечие и трату жизней, ненавижу себя за то, что думал так же, и мне кажется, что многие тоже ненавидят это. Я больше не хочу, чтобы меня ненавидели.
Лиз ответила не сразу. Она расстроилась и, возможно, решала, что делать дальше. Наконец, откашлявшись, она сказала: - Я знаю тебя, Джим. Знаю, через что тебе пришлось пройти - с Шорти, Дьюком, Деландро и всеми остальными. - Она взяла мои руки и посмотрела на них, словно изучая и запоминая, прежде чем снова заглянуть мне в глаза. - Все, что ты когда-либо делал, любимый, было оправданно в то время, когда это происходило. Имея доступную тебе в тот момент информацию, ты просто не мог сделать ничего другого. - Она подошла ко мне вплотную и заговорила невероятно искренне;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174