.. — прошептала она.
— Почему?
— Дедушка...
— Опять ваши предки, — прервал Хуго. — А вы сами хоть что-нибудь чувствуете? Забудьте о них хоть на минуту. У вас впереди вся жизнь, они старые, а вы — молодая. Скоро весь мир будет у ваших ног. Я, наверное, первый мужчина, который сказал, что вь! прекрасны. Через год вам надоест это слушать, но сегодня мои слова взволновали вас.
Хуго дотронулся до пальцев девушки. Они дрожали, как крылья птиц, попавших в ловушку.
— Вы очаровательны, Ута.
Он сказал это вкрадчивым тоном. Девушка нервно задышала. Пальцы касались его руки, сердце под тугим шелковым корсетом громко стучало. Когда она наконец подняла глаза, они ослепительно сияли.
Они забыли о людях вокруг, шуме публики и словно очутились одни на вершине горы. Сердца замерли на мгновение — и вдруг все кончилось.
— Твоя очередь, Ута.
Эти слова произнес Эрнест. Они не слышали, как он подошел.
— С тобой все в порядке?
Эрнесту показалось, что Ута выглядит странно, и в голосе прозвучала озабоченность. Девушка торопливо отпустила Хуго.
— Теперь обязательно выиграю, — сказала она. Ута сняла пальто и отдала его Эрнесту, а потом, даже не взглянув на Хуго и тренера, вышла на лед. Мужчины молча наблюдали за ней. Публика еще приветствовала девушку из Цюриха, а потом оркестр
заиграл мелодию, которую Эрнест выбрал для выступления Уты.
Подобная музыка раньше не звучала на катке. Это была медленная, разрывающая душу мелодия, которая напоминала журчание ручья в горах. Она заставляла думать о густых лесах и птицах, живущих в них.
В середине катка появилась маленькая фигурка в бирюзовом платье — руки вытянуты, движения полны грации и гармонии. Немножко уставшие от соревнований зрители инстинктивно подтянулись в ожидании необычного.
По залу пробежал шумок. Когда Ута внезапно прыгнула, раздались аплодисменты, но они тут же смолкли и сменились напряженной тишиной: все были поглощены ее выступлением. Хуго показалось, что Ута пробыла на льду очень мало времени, и что вместо коньков у нее выросли крылья. Она летала надо льдом, как птица.
Темп музыки ускорился, девушка закончила свое выступление двойным тулупом и быстрым вращением, затем мгновенно исчезла с катка, словно вообще не танцевала.Сначала все замерли, а потом раздался гром аплодисментов. Тысячи рук хлопали, и тысячи голосов кричали:
— Браво! Браво!
Этот шум вывел Эрнеста из сомнамбулического состояния. Он кинулся к Уте, которая с удивлением наблюдала, как беснуется публика.
— Поклонись, — скомандовал он.
Сначала Эрнест подумал, что она его не услышала, но девушка появилась на льду и смущенно сделала реверанс. Однако в нем не было той красоты, которая захватила зрителей во время выступления. Она быстро вернулась к Эрнесту.
— Ну как я?
— Великолепно!
На мгновение Ута побледнела, она боялась услышать приговор тренера. Эрнест бережно набросил пальто ей на плечи, и девушка перевела взгляд на Хуго.
— Вы были прекрасны! — сказал он. — Я же говорил, что так будет!
Ута рассмеялась от счастья.
— А теперь надо выпить, — предложил он.
Они устроились на террасе отеля, чтобы наблюдать за фигуристами, и тут же подошел официант.
— Закажем шампанского, — сказал Хуго Эрнесту. — Это большое событие.
— Да, милорд, — ответил Эрнест, — хотя у меня сомнений не было. И все же соревнования таят в себе много опасностей. Некоторые спортсмены, особенно такие, как Ута, теряются перед публикой.
— Почему такие, как я? — с любопытством спросила она.
— Ты очень чувствительна, ты врожденная актриса, такие люди подвержены настроениям и более чуткие, даже нервные. Но сегодня ты показала себя гением. Только гениальность встречают тишиной, а не аплодисментами.
— Эрнест, не надо так говорить, а то я заплачу,— прошептала Ута, и Хуго действительно заметил слезы на ее глазах.
Он импульсивно положил свою ладонь на руку девушки.
— Сегодня вы не должны плакать, — скомандовал он.
— Конечно, но счастливые слезы не считаются?
— Безусловно, особенно когда они столь прекрасны.
Краска опять залила лицо Уты, и она неловко выдернула руку. Официант принес шампанское и, когда Хуго опять взглянул на девушку, слезы высохли.Он поднял тост.
— За Уту, новую чемпионку Швейцарии, а вскоре — чемпионку мира!
— Ты что, хочешь дождаться, когда их опубликуют? — изумился Эрнест и показал на каток, где как раз упала одна из фигуристок.
— Если вас не объявят победительницей, я сделаю официальное заявление прессе, — засмеялся Хуго.
— Боюсь, — воскликнула Ута, — что дедушка прочитает обо мне в газете, если я действительно выиграю.
— Ну и что? — сказал Эрнест. — Теперь уже поздно. Это не имеет значения. Если ты станешь чемпионкой Швейцарии, то даже Николас Киндши не сможет противостоять общественному мнению и заставить тебя отказаться от участия в чемпионате мира.
— Мне бы твою уверенность. Дедушка очень упрямый.
— И ты тоже должна стоять на своем, — сказал Эрнест. — Послушай, Ута, раньше я не хотел расстраивать тебя. Тебе исполнилось восемнадцать. Девушки в твоем возрасте уже сами зарабатывают. Если хочешь участвовать в соревнованиях, то дед ничего не может запретить. Он тебя воспитал, ты любишь его, но в современном мире дети не должны слепо подчиняться родителям, дедушкам и бабушкам, как это было раньше. Если возникнут трудности, будь храброй, девочка, и скажи ему, что хочешь жить своей жизнью.
— Но мне это не нужно. Ты же знаешь, как я люблю и бабушку, и дедушку. Они чудесные люди, и мне не хотелось бы причинять им боль.
— Я понимаю твои чувства и знаю, что ты росла очень послушной, но не в этом дело, — пояснил Эрнест. — Ты не имеешь права похоронить свой талант.
— Это правда, — добавил Хуго. — Если бы вы были средней спортсменкой, то можно было бы жить в уединении. Но вы — лучшая из лучших. Нельзя быть эгоисткой и прятать такой дар.
Ута подарила мужчинам очаровательную улыбку.
— Все, что вы говорите, прекрасно, но что будет, когда я попаду домой? Бабушка знает все, а вот дедушка...
— Думаю, мне стоит поговорить с ним, — предложил Хуго. — Может, он послушает меня?
— Нет, нет, только не это, — взволнованно воскликнула Ута.
— Почему?
— Я обещала бабушке... — она внезапно замолкла.
— Продолжайте, — попросил Хуго.
— Что никогда больше не встречусь с вами, — выпалила Ута. — Я не хотела говорить, но все получилось само собой.
— Почему вы пообещали? — изумился Хуго.
— Я не знаю причины, бабушка мне не сказала. Именно поэтому мы с Эрнестом не пришли на завтрак. Она очень настаивала.
— Интересно, что ее так расстроило? — задумчиво произнес Хуго. — Наверное, дурная молва бежит впереди меня, правда, Эрнест?
Эрнест пожал плечами.
— Не знаю, милорд, — ответил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
— Почему?
— Дедушка...
— Опять ваши предки, — прервал Хуго. — А вы сами хоть что-нибудь чувствуете? Забудьте о них хоть на минуту. У вас впереди вся жизнь, они старые, а вы — молодая. Скоро весь мир будет у ваших ног. Я, наверное, первый мужчина, который сказал, что вь! прекрасны. Через год вам надоест это слушать, но сегодня мои слова взволновали вас.
Хуго дотронулся до пальцев девушки. Они дрожали, как крылья птиц, попавших в ловушку.
— Вы очаровательны, Ута.
Он сказал это вкрадчивым тоном. Девушка нервно задышала. Пальцы касались его руки, сердце под тугим шелковым корсетом громко стучало. Когда она наконец подняла глаза, они ослепительно сияли.
Они забыли о людях вокруг, шуме публики и словно очутились одни на вершине горы. Сердца замерли на мгновение — и вдруг все кончилось.
— Твоя очередь, Ута.
Эти слова произнес Эрнест. Они не слышали, как он подошел.
— С тобой все в порядке?
Эрнесту показалось, что Ута выглядит странно, и в голосе прозвучала озабоченность. Девушка торопливо отпустила Хуго.
— Теперь обязательно выиграю, — сказала она. Ута сняла пальто и отдала его Эрнесту, а потом, даже не взглянув на Хуго и тренера, вышла на лед. Мужчины молча наблюдали за ней. Публика еще приветствовала девушку из Цюриха, а потом оркестр
заиграл мелодию, которую Эрнест выбрал для выступления Уты.
Подобная музыка раньше не звучала на катке. Это была медленная, разрывающая душу мелодия, которая напоминала журчание ручья в горах. Она заставляла думать о густых лесах и птицах, живущих в них.
В середине катка появилась маленькая фигурка в бирюзовом платье — руки вытянуты, движения полны грации и гармонии. Немножко уставшие от соревнований зрители инстинктивно подтянулись в ожидании необычного.
По залу пробежал шумок. Когда Ута внезапно прыгнула, раздались аплодисменты, но они тут же смолкли и сменились напряженной тишиной: все были поглощены ее выступлением. Хуго показалось, что Ута пробыла на льду очень мало времени, и что вместо коньков у нее выросли крылья. Она летала надо льдом, как птица.
Темп музыки ускорился, девушка закончила свое выступление двойным тулупом и быстрым вращением, затем мгновенно исчезла с катка, словно вообще не танцевала.Сначала все замерли, а потом раздался гром аплодисментов. Тысячи рук хлопали, и тысячи голосов кричали:
— Браво! Браво!
Этот шум вывел Эрнеста из сомнамбулического состояния. Он кинулся к Уте, которая с удивлением наблюдала, как беснуется публика.
— Поклонись, — скомандовал он.
Сначала Эрнест подумал, что она его не услышала, но девушка появилась на льду и смущенно сделала реверанс. Однако в нем не было той красоты, которая захватила зрителей во время выступления. Она быстро вернулась к Эрнесту.
— Ну как я?
— Великолепно!
На мгновение Ута побледнела, она боялась услышать приговор тренера. Эрнест бережно набросил пальто ей на плечи, и девушка перевела взгляд на Хуго.
— Вы были прекрасны! — сказал он. — Я же говорил, что так будет!
Ута рассмеялась от счастья.
— А теперь надо выпить, — предложил он.
Они устроились на террасе отеля, чтобы наблюдать за фигуристами, и тут же подошел официант.
— Закажем шампанского, — сказал Хуго Эрнесту. — Это большое событие.
— Да, милорд, — ответил Эрнест, — хотя у меня сомнений не было. И все же соревнования таят в себе много опасностей. Некоторые спортсмены, особенно такие, как Ута, теряются перед публикой.
— Почему такие, как я? — с любопытством спросила она.
— Ты очень чувствительна, ты врожденная актриса, такие люди подвержены настроениям и более чуткие, даже нервные. Но сегодня ты показала себя гением. Только гениальность встречают тишиной, а не аплодисментами.
— Эрнест, не надо так говорить, а то я заплачу,— прошептала Ута, и Хуго действительно заметил слезы на ее глазах.
Он импульсивно положил свою ладонь на руку девушки.
— Сегодня вы не должны плакать, — скомандовал он.
— Конечно, но счастливые слезы не считаются?
— Безусловно, особенно когда они столь прекрасны.
Краска опять залила лицо Уты, и она неловко выдернула руку. Официант принес шампанское и, когда Хуго опять взглянул на девушку, слезы высохли.Он поднял тост.
— За Уту, новую чемпионку Швейцарии, а вскоре — чемпионку мира!
— Ты что, хочешь дождаться, когда их опубликуют? — изумился Эрнест и показал на каток, где как раз упала одна из фигуристок.
— Если вас не объявят победительницей, я сделаю официальное заявление прессе, — засмеялся Хуго.
— Боюсь, — воскликнула Ута, — что дедушка прочитает обо мне в газете, если я действительно выиграю.
— Ну и что? — сказал Эрнест. — Теперь уже поздно. Это не имеет значения. Если ты станешь чемпионкой Швейцарии, то даже Николас Киндши не сможет противостоять общественному мнению и заставить тебя отказаться от участия в чемпионате мира.
— Мне бы твою уверенность. Дедушка очень упрямый.
— И ты тоже должна стоять на своем, — сказал Эрнест. — Послушай, Ута, раньше я не хотел расстраивать тебя. Тебе исполнилось восемнадцать. Девушки в твоем возрасте уже сами зарабатывают. Если хочешь участвовать в соревнованиях, то дед ничего не может запретить. Он тебя воспитал, ты любишь его, но в современном мире дети не должны слепо подчиняться родителям, дедушкам и бабушкам, как это было раньше. Если возникнут трудности, будь храброй, девочка, и скажи ему, что хочешь жить своей жизнью.
— Но мне это не нужно. Ты же знаешь, как я люблю и бабушку, и дедушку. Они чудесные люди, и мне не хотелось бы причинять им боль.
— Я понимаю твои чувства и знаю, что ты росла очень послушной, но не в этом дело, — пояснил Эрнест. — Ты не имеешь права похоронить свой талант.
— Это правда, — добавил Хуго. — Если бы вы были средней спортсменкой, то можно было бы жить в уединении. Но вы — лучшая из лучших. Нельзя быть эгоисткой и прятать такой дар.
Ута подарила мужчинам очаровательную улыбку.
— Все, что вы говорите, прекрасно, но что будет, когда я попаду домой? Бабушка знает все, а вот дедушка...
— Думаю, мне стоит поговорить с ним, — предложил Хуго. — Может, он послушает меня?
— Нет, нет, только не это, — взволнованно воскликнула Ута.
— Почему?
— Я обещала бабушке... — она внезапно замолкла.
— Продолжайте, — попросил Хуго.
— Что никогда больше не встречусь с вами, — выпалила Ута. — Я не хотела говорить, но все получилось само собой.
— Почему вы пообещали? — изумился Хуго.
— Я не знаю причины, бабушка мне не сказала. Именно поэтому мы с Эрнестом не пришли на завтрак. Она очень настаивала.
— Интересно, что ее так расстроило? — задумчиво произнес Хуго. — Наверное, дурная молва бежит впереди меня, правда, Эрнест?
Эрнест пожал плечами.
— Не знаю, милорд, — ответил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52