- Йок-макарек! - выкрикнул боксер и ринулся ко мне.
- Чего ждешь? - спросил я у пеликана.
Бронзовая птица встрепенулась, взлетела к потолку и, совершив крутой вираж, свалилась в боевое пике. Боксер испуганно пригнулся, но это ему не помогло. Получив свое, он отлетел к батарее и там затих.
Когда пеликан сел мне на плечо, я спросил у побелевшего лицом юриста:
- Не стыдно тебе, дружок?
Адвокат не ответил.
- Ведь наверняка был когда-то примерным мальчиком, - тихо произнес я, а потом гаркнул: - Был или нет?!
- Бы-ы-ыл, - еле слышно проблеял адвокат задрожавшими губами.
- Плакал, когда умерла мама олененка Бэмби?
- Пла-а-акал.
- А теперь что творишь?
Он пожал плечами.
- Пошел вон, пока в жабу не превратил, - приказал я, устало откинулся на спинку кресла и вытянул ноги.
Через секунду юриста в кабинете уже не было.
Я накапал себе в стакан «от нервов», выпил и только после этого выкинул за окно бесчувственные тела. В каждом из хунвейбинов живого веса было за центнер, но я осилил. И даже ни разу не чертыхнулся. Любишь кататься - люби и саночки возить.
ГЛАВА 12
По окончании насыщенного трудового дня я завез Леру в Дом культуры имени товарища Дзержинского. По средам у моей помощницы «танец живота». Ничего не имею против, хотя и не совсем понимаю, где она прячет тот самый живот, которым должна зажигать.
Прежде чем расстаться, я вытащил из бардачка коробок с золотой лодочкой и выдал девушке задание:
- С утра идешь в краеведческий музей, находишь профильного специалиста и выясняешь об этой штуковине все, что можно выяснить. Осилишь?
- Спрашиваете! - загорелась Лера. - Конечно. А что это?
- Я тебя зачем в музей посылаю?
- Узнать все про эту вот красоту.
- Так чего ты у меня спрашиваешь? Это я у тебя сам завтра спрошу, что это да зачем это.
- Блондинке стало стыдно, - созналась Лера. - Блондинка зарделась.
- То-то же, - усмехнулся я. - И вот что еще. Вне коробочки держи эту штуковину не больше минуты.
- Почему?
- Чтоб не окислилась.
- Но это же золото. Оно же…
- Умная?
- Не совсем, но на макушке уже появилось темное пятнышко.
- Гони сюда коробок, сам схожу.
- Но почему?!
- Потому что мне для этого дела не нужен умный помощник, мне нужен исполнительный.
- Все, шеф, поняла. Минуту так минуту.
Она зажала коробок в кулачке и выскочила из машины.
Оставшись в одиночестве, я пошел на круг по улице Декабрьских событий и, чтобы не тратить понапрасну время, запустил подготовленный Лерой диск с той дорожки, на которой прервался в офисе.
- Не спите, шеф! - раздался из колонок окрик Леры (при чтении собранного материала она не забывала вставлять в текст отсебятину). - Начинаю читать про тамошних служителей культа. Слушайте. Для отправления жертвоприношений у доваларов, как и у других коренных народов Сибири, существует особый класс шаманов, которых они называют кхамами. Кхамами бывают не только мужчины, но и женщины. Bay! Вперед, сестренки! Согласитесь, шеф, это справедливо. Я иногда вот думаю: почему у нас нет женщин-священнослужителей? Попадей. Нет, попадья - это жена попа. Поповниц… Попиц. Тьфу ты! Как будет правильно? Ладно, неважно. Почему такая дискриминация? А, шеф?
- Потому что, - буркнул я.
- Ладно, шеф, не ругайтесь, - предугадала мою реакцию Лера. - Читаю дальше. Дальше, дальше, дальше… Ага. Вот. По поверью, кхамы рождаются с непреодолимым стремлением камлать, то есть кудесничать. Звание это не наследственное, и сын кхама не всегда бывает кхамом, а также не всякий кхам имеет отцом кхама. Но все-таки расположение к кхамской деятельности до известной степени врожденное и если не в сыне, то во внуке или в правнуке обязательно отразится. Генетическая наследственность, однако. Так… Ага. Позыв к камланию у человека выявляется во время зрелища камлания. Даже при отдаленных звуках бубна у него начинаются конвульсии. Ох! Ах! Да у нас в любом ночном клубе, шеф, таких шаманов… Ладно, молчу, молчу, молчу. Где это я? Вот я где… Значит, эти самые конвульсии со временем усиливаются и становятся столь нестерпимыми, что поступление в кхамы для несчастного мученика становится неизбежным. Тогда он идет в ученики к одному из старых кхамов, изучает напевы и гимны, изготавливает собственными руками бубен и посвящается в кхамское звание. Все кхамы считают себя потомками одного древнего кхама. Имя его было, по одному преданию, Катылпаш, по другому - Достокош. Это древнейший кхам, родоначальник нынешних кхамов и основатель шаманства, первый человек на земле, который запрыгал под удары бубна. Он был гораздо искуснее и могущественнее нынешних. Хм… А как это проверить, шеф?
- Никак, - ответил я Лере заочно. - Читай дальше.
- Читаю дальше, - будто услышала меня девушка. - Нынешние кхамы не владеют и сотой долей силы и знания своего родоначальника, который был в состоянии перелетать с бубном в руках через большие реки, притягивать молнию с неба и тому подобное. Помимо всего, он властвовал и над самой смертью: не было ни одного умирающего, которого бы он не мог при желании возвратить к жизни. О нем существуют многочисленные легенды. В одной из них рассказывается, что некий хан, которому надоело вранье шаманов-шарлатанов, повелел всех их сжечь. «Если все сгорят - сказал он, - жалеть нечего. Значит, все они были обманщики. Если между ними есть истинные шаманы, то они не сгорят». Изверг какой-то! Правда, шеф?
- Не более других властителей мира, - успел вставить я. А она уже продолжала:
- Всех шаманов собрали в одну юрту, обложили сухим хворостом и подожгли. Юрта сгорела вместе с находившимися в ней шаманами. Спасся только один. Живой и невредимый он вылетел из огня с бубном в руках. Садизм какой-то! Читаю, шеф, и плачу.
После этих ее слов я вырубил проигрыватель и притормозил у обочины - опять прихватило сердце. Не так сильно, как с утра, но все же.
Что же это с ним там такое? - подумал я, скрипя зубами от боли. Может, что-то не так с тайником?
Едва отпустило, я тут же погнал на бывшую Луговую, ныне Марата. Решил на месте проверить, что там да как.
На фасаде дома № 32 по улице, с какого-то коммунистического перепугу названной в честь члена Наблюдательного Совета Коммуны и руководителя монтаньяров в Конвенте, висит памятная доска, на которой выбито: «В этом доме с 1956 по 1977 год жил и работал член Союза писателей СССР Кишмишов Аристарх Селуянович». Под этой доской в специальной нише, похожей на морозильную камеру холодильника, и хранится мое сердце. Раньше где его только ни доводилось прятать: и в глубине пещер, и на вершинах гор, и в проруби, и на дне колодца, и в леднике подвала - целое дело! Теперь, в век высоких технологий, все по-другому. Все теперь гораздо проще.
Подъехав на место, я вытащил из багажника раздвижную стремянку, фигурный торцовый ключ, фонарь и, приставив лестницу к стене, полез наверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105