восемь композиций, общее время звучания - час и три минуты. Глянул на часы, прикинул хвост к носу, и вышло у меня, что в одиннадцать тридцать Алексей Белобородов был еще жив. Следовало всерьез обдумать эту информацию, но тут завякал мобильник.
Звонила Лера.
Что-то быстро дожевав и быстренько проглотив, она бодро поприветствовала:
- Приветик, шеф.
- Здравствуй, детка, - отозвался я.
- Шеф, мне надоело дома сидеть.
- Верю.
- А когда мне можно будет выйти из клетки?
- Как только, так сразу.
- Я серьезно, шеф.
- И я серьезно.
В этот миг в голове появилась и застряла мысль, что я нечто важное пропустил при осмотре кухни. Продолжая разговор, направился туда.
- Шеф, а что там с последним делом? - тем временем спросила Лера.
- Отработано и сдано в архив, - доложил я.
- А вы помните, что мне обещали?
- Ты насчет похода в ресторан?
- Ага, шеф.
Голос Леры стал игривым.
- Мужик обещал, мужик сделает, - весомо сказал я и осмотрел кухню с порога: что пропустил?
- Шеф, а чем вы сейчас занимаетесь?
- Миросозерцанием.
- В смысле… А-а-а! - Лера хихикнула. - Поняла. Расслабляетесь после окончания дела. Да?
- Типа того, - шаря взглядом по кухне, сказал я.
Думал, что на том моя непоседливая помощница и закончит свое ля-ля, но не тут-то было. Похмыкав на все лады, сказала:
- Шеф, вы просили при случае напомнить об одной штуке.
- Я? Просил? Напомнить?
- Просили-просили.
- Ну тогда напоминай.
И тут я понял, куда нос еще не совал. В пепельницу. Стояла на столе такая. Тяжелая, хрустальная, сделанная на манер тополиного листа.
- Вы, шеф, просили напомнить, - сказала Лера, - что Зло не всегда Зло, а Добро не всегда Добро.
- Спасибо за напоминание, - без тени иронии поблагодарил я, перешагивая через труп.
- Шеф, у меня вопрос в тему, - не унималась Лера.
- Задавай, - разрешил я, вытащил из ящика стола вилку и стал ковыряться в пепельнице.
- Как это Зло может не быть Злом? Оно же Зло.
Все окурки (а было их с десяток) оказались одной марки. То ли убийца был некурящим, то ли предусмотрительным - свои забрал. А может, курил хозяйские. В любом случае требуется экспертиза слюны, что мне недоступно.
- Сейчас объясню, - продолжая ковырять в пепельнице, пообещал я Лере. - Но прежде скажи, что является мерилом Добра и Зла?
- Не знаю, - помолчав, призналась девушка.
Раскидав окурки по бортам пепельницы, я обнаружил попку огурца, колбасную шкурку и - к своей вящей радости - обгоревшую полоску бумаги размером с трамвайный билет. Подцепив, вытащил. И при этом не забывал про девушку, втолковывал ей:
- Человек, незамутненная моя подруга, является мерилом Добра и Зла. Че-ло-век. А что это означает?
- Что?
- А это означает, Лера, что ты и только ты решаешь, что есть Добро, а что есть Зло. Смотрела фильм «От рассвета до заката»?
- Конечно, - фыркнула Лера. - Ужастик Родригеса.
На откопанной бумажке читалась выведенная черной шариковой ручкой цифра «3» (или недогоревшая «8»), а чуть ниже - аббревиатура ДЧХ.
- Помнишь, братьев-убивцев, которых Клуни и Тарантино играют? - разглядывая любопытную находку, спросил я.
- Помню, конечно.
- А теперь вспомни, какое у тебя к ним отношение было. Думаю, в начале фильма ты считала их кончеными отморозками. Воплощенным Злом. Я прав?
- Точно, шеф.
Наверное, был записан чей-то телефон и, чтобы не забыл чей, инициалы проставлены, подумал я. а вслух произнес:
- Но когда персонал салуна «Большие сиськи» превратился в монстров, твое отношение к братишкам резко изменилось. Не так ли?
- Точно, - вновь согласилась Лера. - Они же там биться стали с оборотнями. Клуни вообще оказался милашкой. И девчонка в него втюрилась.
- О чем и толкую, - прикидывая, как можно расшифровать инициалы, сказал я. - Когда на сцену вышло Абсолютное Зло, тогда то, что ты до этого считала Злом, перестало быть таковым. Получается, Зло не всегда Зло. Что и требовалось доказать. Понятно?
- Понятно, шеф, - вздохнула Лера. - Только…
- Что еще?
- Скажите, шеф, но ведь Добро все равно победит Зло? Да? Ведь да?
Я не понимал, шутит она или говорит всерьез. Выяснять не стал и сказал, не меняя назидательной интонации:
- Лера, реальный мир - не голливудский блокбастер с обязательным хеппи-эндом. Окончательная победа Добра, как и победа Зла, невозможна в принципе.
- Но почему, шеф?
- Как абсолютный хаос, так и абсолютный порядок не допускают существования разумной жизни. А это значит, что в результате победы любого их этих двух начал тебя, Лера, не станет. А если не станет мерила, кто определит - Добро победило или Зло? Врубаешься, о чем я?
- Шеф, вы Морфиус, - помолчав, сказала девушка.
- В смысле? - не понял я.
- Зачем толкнули ребенка в пустыню реальности?
- Кто-то ведь должен был это сделать.
- Лучше бы вы меня… - начала была Лера и вдруг замолкла.
- Что «лучше бы вы меня»? - вкрадчивым голосом уточнил я.
Она смущенно промямлила:
- Ладно, шеф, проехали. Решайте все вопросы побыстрее, я долго в клетке не выдержу. Пока-пока.
И сразу отключилась, я даже попрощаться не успел.
Вернув найденную бумажку на место (улика как-никак), я - чтобы не отнимать хлеб у оперов - придал композиции в пепельнице прежний живописный вид. Протер вилку полотенцем, закинул в ящик и пошел на выход. Делать мне в квартире Белобородова было больше нечего.
Пока спускался, раздумывал над этими ДЧХ. Думал: фамилия-имя-отчество или имя-отчество-фамилия? В любом случае смущала буква Ч. Какое имя начинается с этой буквы? Чук? Чехонте? Чебурашка? С ходу вспомнить не смог. Но, выйдя из подъезда, вспомнил - Чеслав.
Во дворе вокруг детской площадки, огороженной крашеными шинами, по-прежнему гонял на велике стриженный под «ноль» пацан. Заходил - он гонял. Выхожу - все гоняет. Класс шестой-седьмой. Или пятый откормленный.
- Эй, пацан! - окликнул я его, усаживаясь на вкопанную в землю шину.
Он подъехал:
- Чего, дядь?
- Лысина не мерзнет?
- Не-а.
- А пацаны не дразнят?
- Так-то нет.
В это время ожил мобильник, на связь вышел Ашгарр.
- Занят, перезвоню, - оборвал я его на полуслове и снова обратился к пацану: - Давно тут катаешься?
- Так-то да. Давно.
- Слушай, я тут товарища ищу. Скажи, не выходил из третьего подъезда такой маленький и толстый?
- Не-а, не видел.
- Точно?
- Так-то, да. Лешки Решетникова мамка выходила, потом бабка с пятого, сантехник еще, который не сантехник.
Я зацепился:
- Как это «сантехник, который не сантехник»?
- Это я сначала подумал, что сантехник, - пояснил пацан. - Но у нас же сантехником батя Вовки Труфанова, и я подумал - нет, не сантехник.
- А с чего ты взял, что он сантехник?
Пацан посмотрел на меня, как на дитя малое.
- Так чемодан же с инструментом.
- А! Тогда понятно. Раз чемодан, тогда - да. А он не толстым был?
- Кто? Чемодан?
- Да нет, сантехник, который не сантехник.
- Не-а, не толстый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Звонила Лера.
Что-то быстро дожевав и быстренько проглотив, она бодро поприветствовала:
- Приветик, шеф.
- Здравствуй, детка, - отозвался я.
- Шеф, мне надоело дома сидеть.
- Верю.
- А когда мне можно будет выйти из клетки?
- Как только, так сразу.
- Я серьезно, шеф.
- И я серьезно.
В этот миг в голове появилась и застряла мысль, что я нечто важное пропустил при осмотре кухни. Продолжая разговор, направился туда.
- Шеф, а что там с последним делом? - тем временем спросила Лера.
- Отработано и сдано в архив, - доложил я.
- А вы помните, что мне обещали?
- Ты насчет похода в ресторан?
- Ага, шеф.
Голос Леры стал игривым.
- Мужик обещал, мужик сделает, - весомо сказал я и осмотрел кухню с порога: что пропустил?
- Шеф, а чем вы сейчас занимаетесь?
- Миросозерцанием.
- В смысле… А-а-а! - Лера хихикнула. - Поняла. Расслабляетесь после окончания дела. Да?
- Типа того, - шаря взглядом по кухне, сказал я.
Думал, что на том моя непоседливая помощница и закончит свое ля-ля, но не тут-то было. Похмыкав на все лады, сказала:
- Шеф, вы просили при случае напомнить об одной штуке.
- Я? Просил? Напомнить?
- Просили-просили.
- Ну тогда напоминай.
И тут я понял, куда нос еще не совал. В пепельницу. Стояла на столе такая. Тяжелая, хрустальная, сделанная на манер тополиного листа.
- Вы, шеф, просили напомнить, - сказала Лера, - что Зло не всегда Зло, а Добро не всегда Добро.
- Спасибо за напоминание, - без тени иронии поблагодарил я, перешагивая через труп.
- Шеф, у меня вопрос в тему, - не унималась Лера.
- Задавай, - разрешил я, вытащил из ящика стола вилку и стал ковыряться в пепельнице.
- Как это Зло может не быть Злом? Оно же Зло.
Все окурки (а было их с десяток) оказались одной марки. То ли убийца был некурящим, то ли предусмотрительным - свои забрал. А может, курил хозяйские. В любом случае требуется экспертиза слюны, что мне недоступно.
- Сейчас объясню, - продолжая ковырять в пепельнице, пообещал я Лере. - Но прежде скажи, что является мерилом Добра и Зла?
- Не знаю, - помолчав, призналась девушка.
Раскидав окурки по бортам пепельницы, я обнаружил попку огурца, колбасную шкурку и - к своей вящей радости - обгоревшую полоску бумаги размером с трамвайный билет. Подцепив, вытащил. И при этом не забывал про девушку, втолковывал ей:
- Человек, незамутненная моя подруга, является мерилом Добра и Зла. Че-ло-век. А что это означает?
- Что?
- А это означает, Лера, что ты и только ты решаешь, что есть Добро, а что есть Зло. Смотрела фильм «От рассвета до заката»?
- Конечно, - фыркнула Лера. - Ужастик Родригеса.
На откопанной бумажке читалась выведенная черной шариковой ручкой цифра «3» (или недогоревшая «8»), а чуть ниже - аббревиатура ДЧХ.
- Помнишь, братьев-убивцев, которых Клуни и Тарантино играют? - разглядывая любопытную находку, спросил я.
- Помню, конечно.
- А теперь вспомни, какое у тебя к ним отношение было. Думаю, в начале фильма ты считала их кончеными отморозками. Воплощенным Злом. Я прав?
- Точно, шеф.
Наверное, был записан чей-то телефон и, чтобы не забыл чей, инициалы проставлены, подумал я. а вслух произнес:
- Но когда персонал салуна «Большие сиськи» превратился в монстров, твое отношение к братишкам резко изменилось. Не так ли?
- Точно, - вновь согласилась Лера. - Они же там биться стали с оборотнями. Клуни вообще оказался милашкой. И девчонка в него втюрилась.
- О чем и толкую, - прикидывая, как можно расшифровать инициалы, сказал я. - Когда на сцену вышло Абсолютное Зло, тогда то, что ты до этого считала Злом, перестало быть таковым. Получается, Зло не всегда Зло. Что и требовалось доказать. Понятно?
- Понятно, шеф, - вздохнула Лера. - Только…
- Что еще?
- Скажите, шеф, но ведь Добро все равно победит Зло? Да? Ведь да?
Я не понимал, шутит она или говорит всерьез. Выяснять не стал и сказал, не меняя назидательной интонации:
- Лера, реальный мир - не голливудский блокбастер с обязательным хеппи-эндом. Окончательная победа Добра, как и победа Зла, невозможна в принципе.
- Но почему, шеф?
- Как абсолютный хаос, так и абсолютный порядок не допускают существования разумной жизни. А это значит, что в результате победы любого их этих двух начал тебя, Лера, не станет. А если не станет мерила, кто определит - Добро победило или Зло? Врубаешься, о чем я?
- Шеф, вы Морфиус, - помолчав, сказала девушка.
- В смысле? - не понял я.
- Зачем толкнули ребенка в пустыню реальности?
- Кто-то ведь должен был это сделать.
- Лучше бы вы меня… - начала была Лера и вдруг замолкла.
- Что «лучше бы вы меня»? - вкрадчивым голосом уточнил я.
Она смущенно промямлила:
- Ладно, шеф, проехали. Решайте все вопросы побыстрее, я долго в клетке не выдержу. Пока-пока.
И сразу отключилась, я даже попрощаться не успел.
Вернув найденную бумажку на место (улика как-никак), я - чтобы не отнимать хлеб у оперов - придал композиции в пепельнице прежний живописный вид. Протер вилку полотенцем, закинул в ящик и пошел на выход. Делать мне в квартире Белобородова было больше нечего.
Пока спускался, раздумывал над этими ДЧХ. Думал: фамилия-имя-отчество или имя-отчество-фамилия? В любом случае смущала буква Ч. Какое имя начинается с этой буквы? Чук? Чехонте? Чебурашка? С ходу вспомнить не смог. Но, выйдя из подъезда, вспомнил - Чеслав.
Во дворе вокруг детской площадки, огороженной крашеными шинами, по-прежнему гонял на велике стриженный под «ноль» пацан. Заходил - он гонял. Выхожу - все гоняет. Класс шестой-седьмой. Или пятый откормленный.
- Эй, пацан! - окликнул я его, усаживаясь на вкопанную в землю шину.
Он подъехал:
- Чего, дядь?
- Лысина не мерзнет?
- Не-а.
- А пацаны не дразнят?
- Так-то нет.
В это время ожил мобильник, на связь вышел Ашгарр.
- Занят, перезвоню, - оборвал я его на полуслове и снова обратился к пацану: - Давно тут катаешься?
- Так-то да. Давно.
- Слушай, я тут товарища ищу. Скажи, не выходил из третьего подъезда такой маленький и толстый?
- Не-а, не видел.
- Точно?
- Так-то, да. Лешки Решетникова мамка выходила, потом бабка с пятого, сантехник еще, который не сантехник.
Я зацепился:
- Как это «сантехник, который не сантехник»?
- Это я сначала подумал, что сантехник, - пояснил пацан. - Но у нас же сантехником батя Вовки Труфанова, и я подумал - нет, не сантехник.
- А с чего ты взял, что он сантехник?
Пацан посмотрел на меня, как на дитя малое.
- Так чемодан же с инструментом.
- А! Тогда понятно. Раз чемодан, тогда - да. А он не толстым был?
- Кто? Чемодан?
- Да нет, сантехник, который не сантехник.
- Не-а, не толстый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105