- Полчаса - это слишком много, - прикинул я вслух. - Так не пойдет.
Паша повернул ко мне свое поломанное ухо:
- Чего-чего ты там, сука, шепчешь?
- Ничего, - ответил я, а потом приказал: - Посмотри мне в глаза.
Паша конечно же посмотрел (все всегда смотрят), огреб порцию свечения и в тот же миг превратился в соляной столб. Мою же грудь пронзила боль, какую и врагу не пожелаешь. Так скрутило, что не дай Сила. Даже вырвало.
Такая уж особенность у взгляда дракона - за его применение нагон расплачивается собственным здоровьем. Без очков ходили бы - сгорали бы за сутки.
Тем временем, сжимая паяльную лампу, в мастерскую вкатился Толян Фуфлыжник. Увидел Пашу и озадачился его не совсем естественной позой.
- Что за фигня?
После чего перевел взгляд с Паши на меня, увидел вместо глаз расплавленное золото в глазницах и на три-четыре ближайших часа тоже стал манекеном.
Когда вторая - не такая сильная, но более длительная - волна обжигающего огня схлынула, я приступил к многоходовой операции по собственному спасению. И тут, надо сказать, мне пришлось проявить чудеса цирковой акробатики. Дэвид Копперфильд, увидев эти мои выкрутасы, сдох бы от зависти. А все остальные - со смеху.
Для начала я разорвал веревки на руках (далось легко, такой фокус для нагона - пустяк), потом раскачался и, добившись нужной амплитуды, схватил швабру, оставленную каким-то добрым человеком у станка балансировки колес. На швабру намотал провод блока управления краном. Потянул к себе. С третьего раза нашел нужный тумблер и аккуратно - майна, майна, майна - опустил себя на бетонный пол. Освободил ноги от пут, после чего сразу - хотя и не без труда, но все-таки - поднялся.
Какое-то время просто стоял, привыкая к нормальному положению тела, потом, разминая затекшие мышцы, сделал несколько осторожных наклонов. Присел. Встал. Прислушался к себе.
В общем и целом все было в порядке, только частности подводили: голова гудела и при каждом резком движении возникала боль в груди. Однако на такие пустяки мужественные нагоны (а других не бывает) внимания не обращают. Высморкаются, вытрут нос и топают туда, куда наметили.
Я и потопал.
Тщательно обыскав Пашу, нашел за поясом свой кольт, а во внутреннем кармане пиджака - родной мобильный. Понимая, что мой болид так и стоит у дома Антонины Лихониной, я стал искать ключи от их тачки, не такси же было вызывать. У Паши в карманах никаких ключей не оказалось. А вот у Толяна нашлись и были незамедлительно изъяты. Больше мне от господ бандитов ничего нужно не было. Все что нужно взял. Мелькнула, правда, шальная мыслишка снять и с того и с другого портки и отходить древком швабры, но была тут же отброшена за неимением времени. Хотя, конечно, руки чесались. Еле-еле сдержался. Бросил им на прощание: «Не скучайте, пассионарии» и, прихрамывая на обе ноги, поковылял на выход.
Уже в дверях вспомнил про очки. Пришлось вернуться и потратить на их поиск еще полминуты. Такая вот незадача.
Зато экспроприированный «мерс» летел ласточкой, и уже в двадцать три часа двадцать три минуты я был у Альбины.
- Что с тобой? - спросила ведьма, когда я ворвался в квартиру.
- Ничего, - ответил я. - Один раз, правда, убили, два раза каким-то дубьем по голове съездили, ребро еще сломали. А так ничего.
- Нашел гадов?
- Гадов - пока нет. А вот это вот - да.
Я протянул ей бирку и, решив, что такое объяснение будет самым скорым, процитировал Николая Гумилева:
Она колдует тихой ночью
У потемневшего окна
И страстно хочет, чтоб воочью
Ей тайна сделалась видна.
Альбина все поняла, никаких вопросов задавать не стала, выхватила лоскуток и устремилась в комнату.
Ведьма прекрасно знала, что нужно делать, и умела это делать. Моя помощь не требовалась. Единственное, о чем я ее попросил, так это чтобы отработала как можно быстрее.
- Не дура, соображаю, - сказала она, а сама уже поджигала лоскуток. Опустив его в хрустальный кубок, попросила: - Ты бы пока вышел, дракон.
- Меня уже нет, - сказал я и поплелся на кухню.
Но несколько слов все-таки услышал:
- Аскар, Шалим, Тангир, Вени, Вени, Вени, Трамп…
Произнося заклинание и вдыхая дым тлеющей клеенки, Альбина начала вводить себя в транс.
Пока ведьма искала ребенка, я стоял в кухне у открытого окна и курил. Свои сигареты у меня давно закончились, курил хозяйские. Оказались с ментолом. Противно, но что поделать.
Пепел я стряхивал за окно, он падал вниз и таял в матовом свете подрагивающего фонаря.
Вот так и мы, меланхолично думал я. Летим-летим куда-то вниз, а потом исчезаем.
На дворе стояла непутевая городская ночь, дневная жара ушла, но было так душно, как бывает душно перед хорошим дождем. Воздух пах бензином, жженой резиной и скошенной травой. На душе было муторно.
Выкурив до фильтра две сигареты, я потянулся за третьей, но тут меня позвала Альбина, и я пошел в комнату.
Ведьма стояла у зашторенного окна спиной к двери.
- Они на кладбище, - сказала она, не оборачиваясь.
- На каком? - уточнил я.
- На том, что в Предместье.
Кинув взгляд на часы (было уже двадцать три двадцать восемь), я дал себе отмашку:
- Первый, пошел!
И устремился в коридор.
- Успеешь? - спросила Альбина, проследовав за мной.
- Должен.
Ответил и обернулся, желая подбодрить. Альбина этого явно не ожидала. Закрыв лицо руками, она рухнула на корточки и взмолилась:
- Не смотри на меня, дракон! Ради Силы, не смотри!
Но было поздно.
Я уже увидел, в какую уродливую и седую старуху она превратилась. Мое сердце, лежащее на улице Марата, сжалось от сострадания, а холодный ум выдал сияние: дороговато нам порой обходятся собственные ошибки.
Вышел я, не прощаясь, а через полминуты уже выруливал со двора.
Выехав из колдобистых переулков на площадь Декабристов, я решился и позвонил в офис Тюрина. Не думал, что там кто-то есть, звонил чисто наудачу. Удача не подвела.
- Да, - ответил мужской голос.
- Я насчет похищенного ребенка, - упредил я все возможные вопросы. - Моя фамилия Тугарин.
Мужик на том конце провода здорово напрягся:
- Слушаю.
- Определитель есть?
- Да.
- Пусть Большой Босс выйдет на этот номер. Только срочно.
Тюрин перезвонил через несколько минут (я к тому моменту проносился мимо Дома офицеров). По своему обыкновению Большой Босс попытался перехватить контроль над ситуацией.
- Твои условия? - сказал он спокойным, чуть глуховатым голосом.
- Угомонись, Иосиф Викторович, - охладил я его порыв. - Я твоего ребенка не трогал.
- А кто?
- Есть один псих. Только сейчас вопрос «кто?» не актуален. Сейчас актуален вопрос «где?».
- И где?
- На кладбище в Предместье.
- Какого… - начал было он.
Но я его оборвал:
- Спокойно, Иосиф Викторович. Ребенок жив. Если поторопимся, и дальше будет жить. Я уже лечу. Обещаю сделать все, что в моих силах, но и ты уж давай постарайся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105