Метались, конечно, бестолково. Но все-таки метались.
Люди, они почти как драконы, думал я. Тоже переживают за детенышей. Детеныш и для них важнее взрослого.
Как это часто бывает при большой суматохе, никто на меня внимания не обращал. Шел себе и шел. Один раз даже кто-то чего-то спросил. Я в ответ пожал плечами, человек выругался и побежал дальше.
И только когда я выбрался к темнеющему на развилке памятнику воинам-интернационалистам, во мне наконец признали чужака. Набежали со всех сторон, окружили, наставили стволы и фонари.
Заметно было, что парни, взявшие меня в плотное кольцо, здорово волнуются. Хотя и старались казаться крутыми, но напряженные позы, немигающие глаза и тревожное молчание выдавали их с потрохами.
Впрочем, странно было бы ожидать чего-то иного - уж больно время, место и суть операции располагали к волнению. При таких обстоятельствах каменным нужно быть, чтобы оставаться спокойным.
Упреждая глупую случайность, я сразу предупредил:
- Ребенок у меня за пазухой. Опустите пушки и зовите Босса.
Минуты не прошло, как он предстал передо мной - невысокого роста крепыш с осунувшимся лицом.
Для своих парней он был главным, самым главным, почти богом. Для меня же - просто несчастным маленьким человеком, промокшим под проливным дождем. Я пожалел его и без лишних слов вернул ему сына.
Сил радоваться у Большого Босса, похоже, не было, но поблагодарить поблагодарил.
- Спасибо, - тихо сказал он. И, спрятав мальца под плащ, добавил: - Не забуду.
Изобразив на лице подобие улыбки, я козырнул и отчеканил:
- На моем месте так поступил бы каждый.
Хотел добавить «дракон», но удержался.
- Где подонок? - поинтересовался Большой Босс.
- Его больше нет, - ответил я.
Большой Босс кивнул, потом что-то коротко сказал, и все вновь пришло в движение: откуда-то появились зонты, темные тени собрались в единую массу и дружно, чуть ли не в ногу, двинули на выход. Но через пять-шесть шагов сбились, затоптались на месте и дружно повернулись ко мне.
- Тугарин! - позвал меня Большой Босс.
Я отозвался:
- Да?
- По офису вопрос снимаю.
- Я рад.
- Что-нибудь еще?
- Нет… Да. Оставь «мерина» домой доехать. На трамвае как-то…
- Забирай совсем.
И вновь они развернулись, как по команде.
- Нет, гражданин-товарищ, чужого нам не надо! - сумел крикнуть я и в следующий миг повалился на мокрый гравий.
Тугие струи хлестали меня по лицу, но мне уже было все равно. Я устал. Я чертовски устал. Мне хотелось спать. Спать. Спать. Спать…
ГЛАВА 15
Как добрался домой, не знаю. Как-то добрался. Помню только: жижа под колесами, грязь на стекле, пелена дождя и мигающие желтым светофоры.
Есть-мыться не стал, сразу завалился спать и добросовестно прохрючил аж до полдвенадцатого. Дрых бы и дальше, но стал сниться кошмарный ужас, точнее - ужасный кошмар, и я усилием воли переполз из одной реальности в другую.
А привиделось действительно неприятное.
Будто у меня уже есть взрослая дочь, и я по случаю какого-то торжества (не то свадьбы, не то совершеннолетия) дарю ей Ожерелье Дракона. И вот уже протягиваю ей старинный артефакт, а нить возьми да и порвись. Все сто семь жемчужин - тук, тук, тук - посыпались на пол. Я на карачки, дальше - на колени, давай собирать. А жемчужины как живые, не даются в руки, пищат, разбегаются. Я туда за ними, я сюда за ними. За одной сдуру в щель полез пальцем - застрял палец. Стал выдергивать - не получается. Смотрю, а это уже вовсе и не палец человеческий, а коготь драконий. Дерг я его, дерг, а вытащить - никак. Намертво застрял. И все к тому идет, что нужно отрубать. Жуть, короче. Проснулся в поту.
Ашгарра нашел на кухне, поэт сидел за столом и пялился в экран ноутбука. Увидел меня, спросил:
- Выспался?
- Не-а, - после громкого зевка признался я. Еще раз зевнул и спросил: - Мне звонили?
- Михей. Часов в девять.
- Обрадовал его?
- Обрадовал. Кстати, прикольная штуковина. - Ашгарр кивнул на Чашу Долголетия, что стояла на разделочном столе. - Посмотри, как булькает.
Булькал гранатовый сок, которым Ашгарр наполнил старинный сосуд до краев. Сок исходил на пузыри и плевался так, будто кипел. Но при этом (я не преминул попробовать) оставался холодным. На вкус - сок как сок, ничего особенного, но через несколько секунд я почувствовал, что бодрит конкретно.
Ополоснув Чашу под струей теплой воды, я тщательно протер ее сухим полотенцем и закинул в целлофановый пакет.
- Да, забыл совсем, - не отрываясь от экрана, вдруг сказал Ашгарр. - Альбина же еще звонила.
- Чего хотела?
- Не знаю. Сказала, потом перезвонит.
- Ясно. А больше никого не забыл?
Ашагрр понимающе хмыкнул, после чего сказал:
- Если ты про Ольгу, то нет, не звонила.
Я резко обернулся:
- Уже знаешь?
- Знаю.
- И когда это я так раскрылся?
- Позавчера вечером.
- Осуждаешь?
- Не-а. Все, что хорошо для тебя, хорошо и для меня. - Ашгарр встал, заложил руки за голову и потянулся до хруста в костях. - Будешь завтракать или сначала в душ?
- Сначала в душ.
Пока я мылся, поэт наделал целую гору бутербродов. Пришлось здорово потрудиться, чтобы ее уничтожить. Но, впрочем, справился.
Позавтракав, раскурил первую за день сигарету и поинтересовался для поддержания разговора:
- Как у нас поэма продвигается?
- Какая? - не понял Ашгарр.
- Как какая? Та, где мы «разрушаем разнузданным бытом обветшалые связи времен».
- А-а, эта. Забросил на фиг.
- Чего так?
- Решил, что не буду больше этим заниматься.
- Чем «этим»?
- Стихи сочинять не буду. Все, баста. Надоело. Не буду больше.
Эта новость меня настолько удивила, что я не донес сигарету для очередной затяжки. Отогнав дым от лица, спросил:
- Почему не будешь?
- Потому что поэты нынче не в цене, - с предельной искренностью ответил Ашгарр.
- Ты, наверное, хотел сказать «не в чести»?
- И это тоже.
- Понятно. - Я потушил окурок о ладонь и сунул в коробку из-под монпансье. - Похоже, идея себя действительно изжила, поэт надумал переквалифицироваться в управдома. Или у тебя другие планы?
- Именно что другие, - загадочным тоном произнес Ашгарр и после театральной паузы объявил: - Отныне я буду играть на рынке «Форекс». - Натолкнувшись на мой недоуменный взгляд, пожал плечами: - А что? Интересное дело. - Развернул ко мне ноутбук, на экране которого светились диаграммы и графики, и начал с непонятным мне воодушевлением продвигать идею в массы: - Вот смотри. Это программа-платформа, с помощью которой можно совершать сделки, не выходя из дому. Чтобы было понятно, объясню сразу на примере. Предположим, у меня депозит три тысячи долларов, а банковское кредитное плечо один к ста. Получается, могу оперировать суммой в триста штук зеленых. - Тут он оторвался от экрана и заглянул мне в лицо. - Представляешь масштаб дела?
- Представляю, - сказал я и постучал пальцем по экрану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Люди, они почти как драконы, думал я. Тоже переживают за детенышей. Детеныш и для них важнее взрослого.
Как это часто бывает при большой суматохе, никто на меня внимания не обращал. Шел себе и шел. Один раз даже кто-то чего-то спросил. Я в ответ пожал плечами, человек выругался и побежал дальше.
И только когда я выбрался к темнеющему на развилке памятнику воинам-интернационалистам, во мне наконец признали чужака. Набежали со всех сторон, окружили, наставили стволы и фонари.
Заметно было, что парни, взявшие меня в плотное кольцо, здорово волнуются. Хотя и старались казаться крутыми, но напряженные позы, немигающие глаза и тревожное молчание выдавали их с потрохами.
Впрочем, странно было бы ожидать чего-то иного - уж больно время, место и суть операции располагали к волнению. При таких обстоятельствах каменным нужно быть, чтобы оставаться спокойным.
Упреждая глупую случайность, я сразу предупредил:
- Ребенок у меня за пазухой. Опустите пушки и зовите Босса.
Минуты не прошло, как он предстал передо мной - невысокого роста крепыш с осунувшимся лицом.
Для своих парней он был главным, самым главным, почти богом. Для меня же - просто несчастным маленьким человеком, промокшим под проливным дождем. Я пожалел его и без лишних слов вернул ему сына.
Сил радоваться у Большого Босса, похоже, не было, но поблагодарить поблагодарил.
- Спасибо, - тихо сказал он. И, спрятав мальца под плащ, добавил: - Не забуду.
Изобразив на лице подобие улыбки, я козырнул и отчеканил:
- На моем месте так поступил бы каждый.
Хотел добавить «дракон», но удержался.
- Где подонок? - поинтересовался Большой Босс.
- Его больше нет, - ответил я.
Большой Босс кивнул, потом что-то коротко сказал, и все вновь пришло в движение: откуда-то появились зонты, темные тени собрались в единую массу и дружно, чуть ли не в ногу, двинули на выход. Но через пять-шесть шагов сбились, затоптались на месте и дружно повернулись ко мне.
- Тугарин! - позвал меня Большой Босс.
Я отозвался:
- Да?
- По офису вопрос снимаю.
- Я рад.
- Что-нибудь еще?
- Нет… Да. Оставь «мерина» домой доехать. На трамвае как-то…
- Забирай совсем.
И вновь они развернулись, как по команде.
- Нет, гражданин-товарищ, чужого нам не надо! - сумел крикнуть я и в следующий миг повалился на мокрый гравий.
Тугие струи хлестали меня по лицу, но мне уже было все равно. Я устал. Я чертовски устал. Мне хотелось спать. Спать. Спать. Спать…
ГЛАВА 15
Как добрался домой, не знаю. Как-то добрался. Помню только: жижа под колесами, грязь на стекле, пелена дождя и мигающие желтым светофоры.
Есть-мыться не стал, сразу завалился спать и добросовестно прохрючил аж до полдвенадцатого. Дрых бы и дальше, но стал сниться кошмарный ужас, точнее - ужасный кошмар, и я усилием воли переполз из одной реальности в другую.
А привиделось действительно неприятное.
Будто у меня уже есть взрослая дочь, и я по случаю какого-то торжества (не то свадьбы, не то совершеннолетия) дарю ей Ожерелье Дракона. И вот уже протягиваю ей старинный артефакт, а нить возьми да и порвись. Все сто семь жемчужин - тук, тук, тук - посыпались на пол. Я на карачки, дальше - на колени, давай собирать. А жемчужины как живые, не даются в руки, пищат, разбегаются. Я туда за ними, я сюда за ними. За одной сдуру в щель полез пальцем - застрял палец. Стал выдергивать - не получается. Смотрю, а это уже вовсе и не палец человеческий, а коготь драконий. Дерг я его, дерг, а вытащить - никак. Намертво застрял. И все к тому идет, что нужно отрубать. Жуть, короче. Проснулся в поту.
Ашгарра нашел на кухне, поэт сидел за столом и пялился в экран ноутбука. Увидел меня, спросил:
- Выспался?
- Не-а, - после громкого зевка признался я. Еще раз зевнул и спросил: - Мне звонили?
- Михей. Часов в девять.
- Обрадовал его?
- Обрадовал. Кстати, прикольная штуковина. - Ашгарр кивнул на Чашу Долголетия, что стояла на разделочном столе. - Посмотри, как булькает.
Булькал гранатовый сок, которым Ашгарр наполнил старинный сосуд до краев. Сок исходил на пузыри и плевался так, будто кипел. Но при этом (я не преминул попробовать) оставался холодным. На вкус - сок как сок, ничего особенного, но через несколько секунд я почувствовал, что бодрит конкретно.
Ополоснув Чашу под струей теплой воды, я тщательно протер ее сухим полотенцем и закинул в целлофановый пакет.
- Да, забыл совсем, - не отрываясь от экрана, вдруг сказал Ашгарр. - Альбина же еще звонила.
- Чего хотела?
- Не знаю. Сказала, потом перезвонит.
- Ясно. А больше никого не забыл?
Ашагрр понимающе хмыкнул, после чего сказал:
- Если ты про Ольгу, то нет, не звонила.
Я резко обернулся:
- Уже знаешь?
- Знаю.
- И когда это я так раскрылся?
- Позавчера вечером.
- Осуждаешь?
- Не-а. Все, что хорошо для тебя, хорошо и для меня. - Ашгарр встал, заложил руки за голову и потянулся до хруста в костях. - Будешь завтракать или сначала в душ?
- Сначала в душ.
Пока я мылся, поэт наделал целую гору бутербродов. Пришлось здорово потрудиться, чтобы ее уничтожить. Но, впрочем, справился.
Позавтракав, раскурил первую за день сигарету и поинтересовался для поддержания разговора:
- Как у нас поэма продвигается?
- Какая? - не понял Ашгарр.
- Как какая? Та, где мы «разрушаем разнузданным бытом обветшалые связи времен».
- А-а, эта. Забросил на фиг.
- Чего так?
- Решил, что не буду больше этим заниматься.
- Чем «этим»?
- Стихи сочинять не буду. Все, баста. Надоело. Не буду больше.
Эта новость меня настолько удивила, что я не донес сигарету для очередной затяжки. Отогнав дым от лица, спросил:
- Почему не будешь?
- Потому что поэты нынче не в цене, - с предельной искренностью ответил Ашгарр.
- Ты, наверное, хотел сказать «не в чести»?
- И это тоже.
- Понятно. - Я потушил окурок о ладонь и сунул в коробку из-под монпансье. - Похоже, идея себя действительно изжила, поэт надумал переквалифицироваться в управдома. Или у тебя другие планы?
- Именно что другие, - загадочным тоном произнес Ашгарр и после театральной паузы объявил: - Отныне я буду играть на рынке «Форекс». - Натолкнувшись на мой недоуменный взгляд, пожал плечами: - А что? Интересное дело. - Развернул ко мне ноутбук, на экране которого светились диаграммы и графики, и начал с непонятным мне воодушевлением продвигать идею в массы: - Вот смотри. Это программа-платформа, с помощью которой можно совершать сделки, не выходя из дому. Чтобы было понятно, объясню сразу на примере. Предположим, у меня депозит три тысячи долларов, а банковское кредитное плечо один к ста. Получается, могу оперировать суммой в триста штук зеленых. - Тут он оторвался от экрана и заглянул мне в лицо. - Представляешь масштаб дела?
- Представляю, - сказал я и постучал пальцем по экрану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105