Так жить спокойней. И самим людям, и нам, драконам. Если бы нефть вдруг объявили драконьей кровью, кто бы запретил нам заявить на нее права? Никто. Представляю, какой случился бы переполох. Сначала переполох, а потом единение. Люди всех стран, рас и религий встали бы плечом к плечу против наглого драконьего отродья. Ничто так не сплачивает людей, как общий враг и совместная борьба.
Но не будет этого. По той причине не будет, что никогда мы не нарушим правила номер один. Люди нам не враги, и мы не хотим стать для людей реальными врагами. Пусть продолжают думать, что драконы - персонажи сказок, а драконья кровь - коктейль, в котором смешаны три унции русской водки с четырьмя унциями рижского бальзама. И только.
Под эти думы свои праздные и не слишком толковые я благополучно пролетел всю Озерную, пересек плотину и уже подъезжал к месту. А когда подъехал - врубился, что рулил чисто на автопилоте, не очень соображая, куда несусь. Включил мозги и глянул за борт. Оказалось, что подсознание и сыщицкое чутье привели меня к ночному клубу «Шпроты».
Выходя из машины, уже вполне осознавал, к кому прикатил и что, собственно, от него хочу.
Но поначалу вновь вышел затык - на фейсконтроле меня остановил доблестного вида страж.
- Будьте добры, ваш пригласительный, - попросил он.
Любезно так попросил. Как учили. Но за этой напускной любезностью слышался скрип шлагбаума.
Заранее предчувствуя, что получу от ворот поворот, я сознался:
- Нет у меня, мил человек, никакого пригласительного Я не по приглашению явился, а по зову сердца.
- Простите, но сегодня корпоративная вечеринка, - сообщил охранник, что, по сути, означало: «Пошел вон, лопушок, тебя тут не ждали и не ждут».
Что за день-то сегодня такой? - подумалось мне. Всякий встречный норовит сунуть палку в колеса.
Пытаясь сдержаться, честно досчитал до пяти, потом до семи, а потом еще и до одиннадцати. Вдохнул-выдохнул и бодро произнес:
- Уважаемый, ты разве не узнаешь меня? Хоу! Это же я - Андрей Шевченко. Специально приглашенный гость.
- Да хоть бы и Дэвид Бекхэм, - иронично заметил охранник и в следующий миг улетел на аккуратно постриженный газон.
То, что у меня не осталось магической силы, вовсе не означает, что у меня отсутствует физическая. Присутствует. Еще как присутствует. Не то что одного, пятерых одолею без напряга.
Арт-директора клуба я разыскал в баре, где было людно и где никто никого не слышал, поскольку по ушам долбило то, что язык не поворачивается назвать музыкой.
- Миша, разговор есть. - проорал я, хлопнув своего «крестника» по плечу.
Ерошкин напрягся, пытаясь вспомнить, кто я такой. А когда вспомнил, обрадованно улыбнулся и крикнул в ответ:
- Ага, пойдем, Егор, выйдем.
Спихнув с колен полуодетую малолетку (которая ничуть не обиделась, а наоборот, обрадовалась и тут же упорхнула в сторону танцпола), Ерошкин ухватил меня за рукав и повел служебными коридорами туда, где было более-менее тихо, - в свой кабинет.
Кабинет, вопреки моим ожиданиям, оказался не пафосным. Единственно, что меня поразило, так это здоровенный-здоровенный кактус в огромном керамическом горшке. Сроду таких не видел: мясистый, причудливо корявый и высокий - до потолка сантиметров двадцати всего не хватало. Великолепный экземпляр. И что особо прикололо - на здоровых, размером с мой указательный палец, шипах висели блестящие елочные шары.
Вечнозеленое рождественское дерево, прикинул я. Иголки не осыпаются, выносить на свалку не нужно, раз украсил - и на всю жизнь. И с поливом можно не частить. Удобно.
Решительно отказавшись от выпивки, я расположился в предложенном кресле и, особо не вдаваясь в подробности, обрисовал в двух словах, зачем пришел. Сказал, что позарез и срочно нужен адресок танцовщицы, которую зовут Антониной.
- Антонин много, - справедливо заметил Ерошкин. - Только я троих знаю.
- Прекрасно понимаю, что танцовщиц с таким именем в Городе может быть полным-полно, - согласился я. - Но у той, которую ищу, тату на плече в виде скачущей на коне дикой бабы. А еще у нее бойфренд художник.
К моему удовольствию, Миша Ерошкин подошел к делу ответственно, дурацких вопросов насчет того, зачем мне нужна эта девушка, задавать не стал, сразу начал вызванивать. И, видимо, точно знал, к кому именно нужно обратиться, поскольку не успел я выкурить сигарету, как он уже, прижимая трубку плечом, записывал нужные сведения. Когда закончил, протянул исчерканный флайер.
- Фамилия у нее Лихонина. Адрес вот.
- Толково дело у вас поставлено, - похвалил я и, поднявшись из кресла, протянул руку: - Спасибо.
- Да не за что, - пожимая мою ладонь, поскромничал Ерошкин.
Тут я ему возразил:
- Зря, Миша, так говоришь. К сожалению, не могу раскрыть существо дела, но поверь - мне есть за что тебя благодарить. Очень даже есть. Поэтому, если что, буду рад выступить с ответным словом.
Он поблагодарил, но по лицу было видно, что очень надеется на то, что никогда-никогда больше не придется ему обращаться в сыскное бюро «Золотой дракон». Кто знает, кто знает, подумал я и, прежде чем уйти, подошел к кактусу. Не верилось, что настоящий. Потыкал пальцем - настоящий. Без дураков.
Было бы время, непременно выбрал и оторвал бы шишку-другую на развод. Но времени не было. Стрелки на часах показывали одну минуту одиннадцатого. Время таяло, словно порция эскимо в жаркий июльский полдень. До часа икс осталось меньше двух часов. Надо было спешить.
Я и поспешил.
Но все равно опоздал.
На чуть-чуть (электрочайник на кухне еще не совсем остыл), но опоздал.
Самое обидное заключалось в том, что Антонов-Демон насчет ребенка не врал. Действительно украли. Мне хватило одной минуты, чтобы это понять. Во-первых, в квартире невыносимо воняло подгоревшим молоком. Во-вторых, мусорное ведро было забито уделанными памперсами. В-третьих (что снимало все возможные сомнения), на ковре возле дивана валялась бирка, какую вешают на младенцев в роддомах. На этой желтой клеенчатой полоске были указаны вес, дата и время рождения, а также фамилия матери. Судя по аккуратно сделанным надписям, детеныш весом три восемьсот появился на свет прошлой ночью в три сорок и родила его Мария Леонидовна Тюрина.
Когда я прочитал фамилию роженицы, признаться, оторопел. А в следующую секунду задался вопросом: о чем они думали, когда воровали ребенка Большого Босса? И решил, что о чем угодно, только не о последствиях.
Впрочем, я допускал, что все могло выйти случайно. Возможно, это был единственный пацан на всю палату. Могло такое быть? Запросто. В то же время такой выбор мог быть и зловеще концептуальным. Имя-то у отца ребенка - Иосиф, у матери - Мария, такие имена - подарок для того, кто собрался сотворить черную мессу.
Затем я подумал: специально или не специально - какая разница?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Но не будет этого. По той причине не будет, что никогда мы не нарушим правила номер один. Люди нам не враги, и мы не хотим стать для людей реальными врагами. Пусть продолжают думать, что драконы - персонажи сказок, а драконья кровь - коктейль, в котором смешаны три унции русской водки с четырьмя унциями рижского бальзама. И только.
Под эти думы свои праздные и не слишком толковые я благополучно пролетел всю Озерную, пересек плотину и уже подъезжал к месту. А когда подъехал - врубился, что рулил чисто на автопилоте, не очень соображая, куда несусь. Включил мозги и глянул за борт. Оказалось, что подсознание и сыщицкое чутье привели меня к ночному клубу «Шпроты».
Выходя из машины, уже вполне осознавал, к кому прикатил и что, собственно, от него хочу.
Но поначалу вновь вышел затык - на фейсконтроле меня остановил доблестного вида страж.
- Будьте добры, ваш пригласительный, - попросил он.
Любезно так попросил. Как учили. Но за этой напускной любезностью слышался скрип шлагбаума.
Заранее предчувствуя, что получу от ворот поворот, я сознался:
- Нет у меня, мил человек, никакого пригласительного Я не по приглашению явился, а по зову сердца.
- Простите, но сегодня корпоративная вечеринка, - сообщил охранник, что, по сути, означало: «Пошел вон, лопушок, тебя тут не ждали и не ждут».
Что за день-то сегодня такой? - подумалось мне. Всякий встречный норовит сунуть палку в колеса.
Пытаясь сдержаться, честно досчитал до пяти, потом до семи, а потом еще и до одиннадцати. Вдохнул-выдохнул и бодро произнес:
- Уважаемый, ты разве не узнаешь меня? Хоу! Это же я - Андрей Шевченко. Специально приглашенный гость.
- Да хоть бы и Дэвид Бекхэм, - иронично заметил охранник и в следующий миг улетел на аккуратно постриженный газон.
То, что у меня не осталось магической силы, вовсе не означает, что у меня отсутствует физическая. Присутствует. Еще как присутствует. Не то что одного, пятерых одолею без напряга.
Арт-директора клуба я разыскал в баре, где было людно и где никто никого не слышал, поскольку по ушам долбило то, что язык не поворачивается назвать музыкой.
- Миша, разговор есть. - проорал я, хлопнув своего «крестника» по плечу.
Ерошкин напрягся, пытаясь вспомнить, кто я такой. А когда вспомнил, обрадованно улыбнулся и крикнул в ответ:
- Ага, пойдем, Егор, выйдем.
Спихнув с колен полуодетую малолетку (которая ничуть не обиделась, а наоборот, обрадовалась и тут же упорхнула в сторону танцпола), Ерошкин ухватил меня за рукав и повел служебными коридорами туда, где было более-менее тихо, - в свой кабинет.
Кабинет, вопреки моим ожиданиям, оказался не пафосным. Единственно, что меня поразило, так это здоровенный-здоровенный кактус в огромном керамическом горшке. Сроду таких не видел: мясистый, причудливо корявый и высокий - до потолка сантиметров двадцати всего не хватало. Великолепный экземпляр. И что особо прикололо - на здоровых, размером с мой указательный палец, шипах висели блестящие елочные шары.
Вечнозеленое рождественское дерево, прикинул я. Иголки не осыпаются, выносить на свалку не нужно, раз украсил - и на всю жизнь. И с поливом можно не частить. Удобно.
Решительно отказавшись от выпивки, я расположился в предложенном кресле и, особо не вдаваясь в подробности, обрисовал в двух словах, зачем пришел. Сказал, что позарез и срочно нужен адресок танцовщицы, которую зовут Антониной.
- Антонин много, - справедливо заметил Ерошкин. - Только я троих знаю.
- Прекрасно понимаю, что танцовщиц с таким именем в Городе может быть полным-полно, - согласился я. - Но у той, которую ищу, тату на плече в виде скачущей на коне дикой бабы. А еще у нее бойфренд художник.
К моему удовольствию, Миша Ерошкин подошел к делу ответственно, дурацких вопросов насчет того, зачем мне нужна эта девушка, задавать не стал, сразу начал вызванивать. И, видимо, точно знал, к кому именно нужно обратиться, поскольку не успел я выкурить сигарету, как он уже, прижимая трубку плечом, записывал нужные сведения. Когда закончил, протянул исчерканный флайер.
- Фамилия у нее Лихонина. Адрес вот.
- Толково дело у вас поставлено, - похвалил я и, поднявшись из кресла, протянул руку: - Спасибо.
- Да не за что, - пожимая мою ладонь, поскромничал Ерошкин.
Тут я ему возразил:
- Зря, Миша, так говоришь. К сожалению, не могу раскрыть существо дела, но поверь - мне есть за что тебя благодарить. Очень даже есть. Поэтому, если что, буду рад выступить с ответным словом.
Он поблагодарил, но по лицу было видно, что очень надеется на то, что никогда-никогда больше не придется ему обращаться в сыскное бюро «Золотой дракон». Кто знает, кто знает, подумал я и, прежде чем уйти, подошел к кактусу. Не верилось, что настоящий. Потыкал пальцем - настоящий. Без дураков.
Было бы время, непременно выбрал и оторвал бы шишку-другую на развод. Но времени не было. Стрелки на часах показывали одну минуту одиннадцатого. Время таяло, словно порция эскимо в жаркий июльский полдень. До часа икс осталось меньше двух часов. Надо было спешить.
Я и поспешил.
Но все равно опоздал.
На чуть-чуть (электрочайник на кухне еще не совсем остыл), но опоздал.
Самое обидное заключалось в том, что Антонов-Демон насчет ребенка не врал. Действительно украли. Мне хватило одной минуты, чтобы это понять. Во-первых, в квартире невыносимо воняло подгоревшим молоком. Во-вторых, мусорное ведро было забито уделанными памперсами. В-третьих (что снимало все возможные сомнения), на ковре возле дивана валялась бирка, какую вешают на младенцев в роддомах. На этой желтой клеенчатой полоске были указаны вес, дата и время рождения, а также фамилия матери. Судя по аккуратно сделанным надписям, детеныш весом три восемьсот появился на свет прошлой ночью в три сорок и родила его Мария Леонидовна Тюрина.
Когда я прочитал фамилию роженицы, признаться, оторопел. А в следующую секунду задался вопросом: о чем они думали, когда воровали ребенка Большого Босса? И решил, что о чем угодно, только не о последствиях.
Впрочем, я допускал, что все могло выйти случайно. Возможно, это был единственный пацан на всю палату. Могло такое быть? Запросто. В то же время такой выбор мог быть и зловеще концептуальным. Имя-то у отца ребенка - Иосиф, у матери - Мария, такие имена - подарок для того, кто собрался сотворить черную мессу.
Затем я подумал: специально или не специально - какая разница?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105