Несомненно, Лодки служили распространению элементов отдельных культур во всем регионе.
Хозяева этих плавучих домов заметно отличались от смуглых горожан более светлым цветом лица и худощавым сложением. Под солнцем их лица приобретали красноватый оттенок. Они бегло болтали со своими покупателями, но Шарина заметила, что между собой эти люди изъяснялись на особом жаргоне, существенно отличавшемся от знакомого ей языка.
Следующая баржа была сплошь гружена картофелем в свободно увязанных тюках. Они перекатывались по палубе, как бурдюки с вином. Хозяин, как раз насыпавший свой товар на обширную чашу подвесных весов, мельком кивнул проходящим Шарине и Далару. Зато его многочисленные потомки побросали все свои дела и откровенно уставились вслед диковинной птице. Если это и было неприятно роконарцу, то виду он не подал: напротив, еще выше задрал голову и на третий корабль перескочил картинно-танцевальным движением.
В плавучей харчевне хозяйничала женщина средних лет. Она стояла у жаровни, а симпатичный юноша лет двадцати помогал ей: мелко рубил рыбу с овощами и заворачивал в лепешки. Тут же суетился десятилетний мальчишка - раскладывал готовые пироги на широких листьях морских растений и получал деньги у покупателей.
Шарина чуть не захлебнулась от набежавшей слюны. Впрочем, она чувствовала себя настолько голодной, что сейчас и сырые водоросли показались бы ей вкуснятиной. Когда опередившая ее пара пожилых крестьян отошла в сторону, с удивлением разглядывая приобретенный пирожок (вот вам и новые городские впечатления!), Шарина поспешила занять их место.
- Мне, пожалуйста, три вон тех… а мой друг будет… - и она вопросительно посмотрела на Далара.
- Тоже три, - кивнул тот, - для начала.
- О-о, вы, похоже, не местные, - подал голос юноша. Он с улыбкой поднял глаза на девушку, в то время как руки проворно продолжали работать. - Я имею в виду, не с наших Лодок.
Мальчишка подал Шарине два пирога, женщина тут же шлепнула еще парочку на жаровню. Она искоса бросила взгляд на чужестранцев, но вмешиваться в разговор не стала.
- Я с Хафта, а мой друг из более далеких мест, - ответила девушка, доставая кошелек. Медяки, которые она хранила в рукаве, растерялись за тысячи миль и лет отсюда. Хорошо еще, что серебро сохранилось. - К сожалению, у меня нет монет. Но, может быть, это…
- О, у нас на Лодках вы гораздо выгоднее продадите свой металл, - улыбнулся юноша. - А-а… Хафт, где же это такой будет?
Тем временем, женщина, все так же молча, сняла очередные два пирожка, отложила их в сторону и потянулась за слитком, который предлагала ей Шарина. Юноша вытер о фартук нож и подал матери. Та расположила слиток на разделочной доске, точным и сильным движением отколупнув крошечный кусочек.
- Чистое? - спросил сын.
- Судя по мягкости, да, - ворчливо ответила женщина. Она вернула серебро девушке, поместила осколок на одну чашечку подвесных весов и уравновесила другую несколькими зернышками овса. Добившись желаемого результата, она смахнула металл в непромокаемый кошелек, который носила под туникой.
- Хафт - это остров, на севере отсюда, - пояснила Шарина.
Женщина подала ей три бронзовые монеты из мешочка, весящего у гриля. Единственной отличительной чертой монет являлась буковка, нацарапанная на лицевой стороне.
- А, мы-то больше плаваем в южном направлении, - продолжал говорить юноша. - На восток несут течения, на запад приходится добираться под парусами. Меня зовут Бантрус, мы вместе с моей матерью Браской владеем «Колумбиной».
Затем он ткнул большим пальцем на мальчишку-помощника:
- А это Пилф, мой племянник. Впрочем, здесь, на Лодках, мы все в той или иной степени родственники. Раз вы с Севера, то можете и не знать этого.
Естественно, они не знали.
- Я Шарина, а моего друга зовут Далар, - проговорила девушка с набитым ртом. После жаровни начинка пирожков, конечно, прогревалась, но пропечься не успевала. В другое время полусырая рыба покоробила бы Шарину, но сейчас она, наверное, проглотила бы кефаль еще живой.
- Вы, наверное, приехали посмотреть процессию Микона? - предположил Бантрус. Он вернулся к работе, но на лице по-прежнему гуляла улыбка как приглашение к продолжению разговора. - Поверьте, это прекрасное зрелище. Говорю вам абсолютно точно, несмотря на то, что уже наблюдал его пять раз.
- Микон следует за нами по всему побережью, - внес свою лепту Пилф, подавая Шарине последнюю пару пирожков. - По словам моего брата Джема, Микон знает, что толпу можно поймать на такой дешевый трюк. Именно поэтому он и тащится вдоль всего побережья.
- Пилф, прекрати болтать о политике с незнакомцами! - крикнула Браска. - И не вздумай обсуждать земельную политику с кем бы то ни было. У Джема мозги морского ежа, но я-то понимаю, что к чему… Так вот: если ты ослушаешься, я спущу с тебя шкуру и вдобавок отправлю обратно на «Попутный ветер».
- Да, госпожа, - пробормотал Пилф. Он без напоминания поджег от жаровни пучок морской травы и, вскарабкавшись на десятифутовую мачту, засветил там фонарь.
В этот момент где-то на набережной взревели трубы. Взошедшие звезды ярко горели на темно-лиловом восточном горизонте.
- Смотрите, начинается процессия! - в сердцах воскликнул Бантрус. - Мам, можно я поднимусь с нашими гостями на мачту? Ведь во время процессии все равно покупателей не будет.
- По мне, так они и сами могут куда-нибудь забраться и посмотреть, - огрызнулась Браска. Пожав плечами, она добавила, очевидно, в продолжение старого разговора: - Ты ведь теперь уже взрослый и не обязан считаться с матерью… Что тебе до нашего дела?
- Мам! Ну сколько раз тебе говорить…
- Думаю, нам лучше уйти, - громко вмешалась Шарина. Она обрела способность говорить таким образом - громко и звонко, с тех пор как стала леди Шариной с Хафта. Не то чтобы она очень хотела превратиться в аристократку или ей очень это нравилось… просто девушка научилась этому так же, как в свое время научилась обслуживать отцовских клиентов во время Овечьей Ярмарки.
Шарина решительно повернулась. И тут же Далар, поспешно запихав в рот последний пирожок, встал между нею и Бантрусом. Типичная реакция телохранителя, даже когда ситуация ничем не угрожала.
- Подождите! Глупо обращать внимание на ее ворчание, - обратился к ним Бантрус, снова понизив голос до нормальной громкости. Теперь с ними снова беседовал обычный паренек, а не разъяренный сын надоедливой матери. - Шарина… э-э… Далар!
Ну да, конечно. Ничего удивительного, что юноша запомнил в первую очередь имя девушки.
- Давайте поднимемся на мачту, и вы насладитесь зрелищем процессии, - говоря это, парень отвесил легкий поклон в сторону Браски. Та с непреклонным видом стояла на корме судна, нарочито не замечая сына.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180
Хозяева этих плавучих домов заметно отличались от смуглых горожан более светлым цветом лица и худощавым сложением. Под солнцем их лица приобретали красноватый оттенок. Они бегло болтали со своими покупателями, но Шарина заметила, что между собой эти люди изъяснялись на особом жаргоне, существенно отличавшемся от знакомого ей языка.
Следующая баржа была сплошь гружена картофелем в свободно увязанных тюках. Они перекатывались по палубе, как бурдюки с вином. Хозяин, как раз насыпавший свой товар на обширную чашу подвесных весов, мельком кивнул проходящим Шарине и Далару. Зато его многочисленные потомки побросали все свои дела и откровенно уставились вслед диковинной птице. Если это и было неприятно роконарцу, то виду он не подал: напротив, еще выше задрал голову и на третий корабль перескочил картинно-танцевальным движением.
В плавучей харчевне хозяйничала женщина средних лет. Она стояла у жаровни, а симпатичный юноша лет двадцати помогал ей: мелко рубил рыбу с овощами и заворачивал в лепешки. Тут же суетился десятилетний мальчишка - раскладывал готовые пироги на широких листьях морских растений и получал деньги у покупателей.
Шарина чуть не захлебнулась от набежавшей слюны. Впрочем, она чувствовала себя настолько голодной, что сейчас и сырые водоросли показались бы ей вкуснятиной. Когда опередившая ее пара пожилых крестьян отошла в сторону, с удивлением разглядывая приобретенный пирожок (вот вам и новые городские впечатления!), Шарина поспешила занять их место.
- Мне, пожалуйста, три вон тех… а мой друг будет… - и она вопросительно посмотрела на Далара.
- Тоже три, - кивнул тот, - для начала.
- О-о, вы, похоже, не местные, - подал голос юноша. Он с улыбкой поднял глаза на девушку, в то время как руки проворно продолжали работать. - Я имею в виду, не с наших Лодок.
Мальчишка подал Шарине два пирога, женщина тут же шлепнула еще парочку на жаровню. Она искоса бросила взгляд на чужестранцев, но вмешиваться в разговор не стала.
- Я с Хафта, а мой друг из более далеких мест, - ответила девушка, доставая кошелек. Медяки, которые она хранила в рукаве, растерялись за тысячи миль и лет отсюда. Хорошо еще, что серебро сохранилось. - К сожалению, у меня нет монет. Но, может быть, это…
- О, у нас на Лодках вы гораздо выгоднее продадите свой металл, - улыбнулся юноша. - А-а… Хафт, где же это такой будет?
Тем временем, женщина, все так же молча, сняла очередные два пирожка, отложила их в сторону и потянулась за слитком, который предлагала ей Шарина. Юноша вытер о фартук нож и подал матери. Та расположила слиток на разделочной доске, точным и сильным движением отколупнув крошечный кусочек.
- Чистое? - спросил сын.
- Судя по мягкости, да, - ворчливо ответила женщина. Она вернула серебро девушке, поместила осколок на одну чашечку подвесных весов и уравновесила другую несколькими зернышками овса. Добившись желаемого результата, она смахнула металл в непромокаемый кошелек, который носила под туникой.
- Хафт - это остров, на севере отсюда, - пояснила Шарина.
Женщина подала ей три бронзовые монеты из мешочка, весящего у гриля. Единственной отличительной чертой монет являлась буковка, нацарапанная на лицевой стороне.
- А, мы-то больше плаваем в южном направлении, - продолжал говорить юноша. - На восток несут течения, на запад приходится добираться под парусами. Меня зовут Бантрус, мы вместе с моей матерью Браской владеем «Колумбиной».
Затем он ткнул большим пальцем на мальчишку-помощника:
- А это Пилф, мой племянник. Впрочем, здесь, на Лодках, мы все в той или иной степени родственники. Раз вы с Севера, то можете и не знать этого.
Естественно, они не знали.
- Я Шарина, а моего друга зовут Далар, - проговорила девушка с набитым ртом. После жаровни начинка пирожков, конечно, прогревалась, но пропечься не успевала. В другое время полусырая рыба покоробила бы Шарину, но сейчас она, наверное, проглотила бы кефаль еще живой.
- Вы, наверное, приехали посмотреть процессию Микона? - предположил Бантрус. Он вернулся к работе, но на лице по-прежнему гуляла улыбка как приглашение к продолжению разговора. - Поверьте, это прекрасное зрелище. Говорю вам абсолютно точно, несмотря на то, что уже наблюдал его пять раз.
- Микон следует за нами по всему побережью, - внес свою лепту Пилф, подавая Шарине последнюю пару пирожков. - По словам моего брата Джема, Микон знает, что толпу можно поймать на такой дешевый трюк. Именно поэтому он и тащится вдоль всего побережья.
- Пилф, прекрати болтать о политике с незнакомцами! - крикнула Браска. - И не вздумай обсуждать земельную политику с кем бы то ни было. У Джема мозги морского ежа, но я-то понимаю, что к чему… Так вот: если ты ослушаешься, я спущу с тебя шкуру и вдобавок отправлю обратно на «Попутный ветер».
- Да, госпожа, - пробормотал Пилф. Он без напоминания поджег от жаровни пучок морской травы и, вскарабкавшись на десятифутовую мачту, засветил там фонарь.
В этот момент где-то на набережной взревели трубы. Взошедшие звезды ярко горели на темно-лиловом восточном горизонте.
- Смотрите, начинается процессия! - в сердцах воскликнул Бантрус. - Мам, можно я поднимусь с нашими гостями на мачту? Ведь во время процессии все равно покупателей не будет.
- По мне, так они и сами могут куда-нибудь забраться и посмотреть, - огрызнулась Браска. Пожав плечами, она добавила, очевидно, в продолжение старого разговора: - Ты ведь теперь уже взрослый и не обязан считаться с матерью… Что тебе до нашего дела?
- Мам! Ну сколько раз тебе говорить…
- Думаю, нам лучше уйти, - громко вмешалась Шарина. Она обрела способность говорить таким образом - громко и звонко, с тех пор как стала леди Шариной с Хафта. Не то чтобы она очень хотела превратиться в аристократку или ей очень это нравилось… просто девушка научилась этому так же, как в свое время научилась обслуживать отцовских клиентов во время Овечьей Ярмарки.
Шарина решительно повернулась. И тут же Далар, поспешно запихав в рот последний пирожок, встал между нею и Бантрусом. Типичная реакция телохранителя, даже когда ситуация ничем не угрожала.
- Подождите! Глупо обращать внимание на ее ворчание, - обратился к ним Бантрус, снова понизив голос до нормальной громкости. Теперь с ними снова беседовал обычный паренек, а не разъяренный сын надоедливой матери. - Шарина… э-э… Далар!
Ну да, конечно. Ничего удивительного, что юноша запомнил в первую очередь имя девушки.
- Давайте поднимемся на мачту, и вы насладитесь зрелищем процессии, - говоря это, парень отвесил легкий поклон в сторону Браски. Та с непреклонным видом стояла на корме судна, нарочито не замечая сына.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180