Комната превратилась в размазанное пятно, и юноша полетел сквозь пространство и время - прямо в опрокидывающуюся вселенную.
Сквозь наплывающую мглу он услышал слова Ансалема:
- … но амфисбена здесь, со мной!
* * *
После долгого полета в жестких птичьих когтях у Шарины кололо в боку. Вначале, обрадовавшись освобождению, девушка не заметила боли, зато сейчас та давала о себе знать.
Стоило ей поднять правую ногу, и волна боли копьем пронзала межреберные мышцы, а как только ступня касалась земли, готовясь принять на себя вес тела, снова следовал болезненный укол.
Она пробиралась сквозь заросли дикой розы. В сезон - а он уже миновал - цветы, наверное, радовали глаз, но сейчас от них остались одни только колючки. Шарина чувствовала себя уставшей и измученной, ей не хватало сил прорубать проход в кустах. Побеги с шипами царапали предплечья, вытягивали нити из алого кушака.
«Таким образом они сумеют проследить мой путь», - подумалось ей. Но жители деревни и так висели у нее на хвосте - кровожадные и безжалостные, как рой ос-убийц. Шарина слышала, как они перекликались в охотничьем азарте.
Воины в тяжелом вооружении неминуемо должны были отстать. Слабое утешение… Ведь если два десятка крестьян с камнями и ножами окружат свою жертву, то даже такому мечнику, как Гаррик, пришлось бы туго. При условии, конечно, что убийцы готовы заплатить кровавую цену за свою победу…
Пьюльский нож висел на широком ремне, туго закрепленный, чтобы не болтался на бегу. Пока Шарина не стала вынимать его - это сбило бы ее с шага, но при мысли об оружии мрачная улыбка скользнула по ее губам. Им придется заплатить, прежде чем они справятся с одинокой женщиной.
Тем временем деревня осталась уже в доброй полумиле за спиной. Шарина продолжала бежать, высматривая дорогу. Она привыкла ориентироваться в лесу, правда не в таком лесу. К тому же совсем стемнело.
- О Госпожа, - прошептала девушка. Она слишком устала для настоящей молитвы, но продолжала: - Госпожа, защити меня, рабу Твою…
Дорогу ей пересекала поляна, вернее даже не поляна, а широкая просека, деревья на которой еще не успели вырасти в полный рост. Шарина свернула влево, по ее подсчетам дорога вправо, уходившая под острым углом, выводила ее навстречу преследователям. Деревенские наверняка знали - не могли не знать - об этой удобной просеке. И, конечно же, рассредоточились по лесу, чтобы перехватить свою жертву, если ей вздумается двинуться в этом направлении.
Шарина даже не пыталась прятаться в зарослях по краю просеки, а просто бежала вперед. Короткий плащ с капюшоном не прикрывал белую тунику, которая в залитом лунным светом лесу выглядела маяком в ночи. А еще белела светлая кожа, и яркие золотистые волосы развевались, словно призывный вымпел для тех, кто гнался следом.
Сначала девушка подумала, что под ее ногами пласт застывшей вулканической лавы - еще менее гостеприимный для растительности, чем, известняк, покрывавший большую часть острова. Но дорога выглядела слишком широкой - двадцать футов в ширину - и прямее большинства улиц в Вэллисе.
Это была древняя дорога, вымощенная столь искусно, что для корней не нашлось места, кроме как в тонком слое почвы, нанесенном ветрами и дождями за долгие годы запустения.
Шарина отвела в сторону маленькую чахлую сосенку и зашагала по плющу, ковром устилавшему дорогу. Ее ноги легко рвали стебли, оставляя позади отчетливый след из мягких, широких листьев. Птицы с щебетом взлетали с нависающих ветвей, громко хлопая крыльями в листве. Видимо, она потревожила не то голубей, не то перепелов, устроившихся на ночлег.
Дорога упиралась в заросшую стену, в которой имелась выступающая арка. Некогда она вздымалась не менее чем на тридцать футов, но сейчас верхняя часть обвалилась. Голова змеи, призванная внимательно следить за входящими, валялась теперь в проходе на груде маленьких квадратных камней, некогда поддерживавших ее.
Она была вырезана в странном кубическом стиле, что делало ее еще более устрашающей для такого неискушенного зрителя, как Шарина. Челюсти, из которых высовывался раздвоенный язык, легко могли бы перекусить туловище девушки. Всю огромную скульптуру покрывала вычурная резьба, в которой можно было рассмотреть и другие головы, поменьше.
Подойдя к арке, Шарина замедлила шаги и оперлась на холодный камень, чтобы не подвернуть ногу на грудах заросших камней.
Она добралась до большого скопления зданий, которые заметила во время своего вынужденного полета в когтях птицы. Все, сворачивать было некуда. Дорога оборачивалась узким проходом в лесном шатре, куда попадало больше света, чем на других участках. В таких райских условиях по обе стороны «проспекта» пышно разрослись непроходимые колючие кусты.
Впрочем, это не имело значения: все равно Шарина больше не могла бежать - в боку и так огнем горело, ей требовалось передохнуть.
Девушка отступила немного в сторону, чтобы не попасться сразу же на глаза преследователям, и внимательно огляделась. Дорога плавно перетекала в улицу. Справа громоздились руины здания непонятной формы и назначения. Среди развалин успел вырасти гигантский дуб, и лишь квадратная форма плит свидетельствовала о рукотворном происхождении насыпи.
Она имела не меньше полутора сотен футов в длину и была, как и внешние стены, сложена из гранита. Это удивило Шарину: ведь на побережье и в обнажившихся породах возле поселка она видела известняк, а не гранит. Тем не менее сомневаться не приходилось: частички слюды и других вкраплений мерцали в тусклом ночном свете.
Вдоль высокого фасада разрослись розовые кусты и сосны с длинными иголками - тут и там их корневища разрывали скульптурные украшения. Груды резных камней (некоторые из них раскололись при падении) лежали вдоль стены. Они завалили два дверных проема, оставив лишь небольшой проход в третьем, ближайшем к Шарине.
Какое никакое, а укрытие, решила девушка. Она прикоснулась к своему ножу и полезла вверх по наваленным камням к отверстию у самого карниза арки. Взбираться приходилось на четвереньках, цепляясь за покрытые жесткой корой побеги пока пальцы ног нащупывали опору на резных лицах обезьян, ящериц и других непонятных тварей.
На верху арки красовалась еще одна змеиная голова. Шарина, скорчившись, поднырнула под ней в темноту укрытия. С этой стороны мусора и обломков оказалось еще больше чем снаружи, Чтобы не полететь вниз головой, Шарина ухватилась за край ниши, в которую когда-то, давным-давно, монтировалась дверная коробка. Девушка осторожно перевалилась через край и нашла точку опоры для ног. Таким образом, она могла стоять позади провала с ножом наготове и поджидать своих преследователей. Она широко открыла рот, чтобы прерывистое дыхание не выдало ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180
Сквозь наплывающую мглу он услышал слова Ансалема:
- … но амфисбена здесь, со мной!
* * *
После долгого полета в жестких птичьих когтях у Шарины кололо в боку. Вначале, обрадовавшись освобождению, девушка не заметила боли, зато сейчас та давала о себе знать.
Стоило ей поднять правую ногу, и волна боли копьем пронзала межреберные мышцы, а как только ступня касалась земли, готовясь принять на себя вес тела, снова следовал болезненный укол.
Она пробиралась сквозь заросли дикой розы. В сезон - а он уже миновал - цветы, наверное, радовали глаз, но сейчас от них остались одни только колючки. Шарина чувствовала себя уставшей и измученной, ей не хватало сил прорубать проход в кустах. Побеги с шипами царапали предплечья, вытягивали нити из алого кушака.
«Таким образом они сумеют проследить мой путь», - подумалось ей. Но жители деревни и так висели у нее на хвосте - кровожадные и безжалостные, как рой ос-убийц. Шарина слышала, как они перекликались в охотничьем азарте.
Воины в тяжелом вооружении неминуемо должны были отстать. Слабое утешение… Ведь если два десятка крестьян с камнями и ножами окружат свою жертву, то даже такому мечнику, как Гаррик, пришлось бы туго. При условии, конечно, что убийцы готовы заплатить кровавую цену за свою победу…
Пьюльский нож висел на широком ремне, туго закрепленный, чтобы не болтался на бегу. Пока Шарина не стала вынимать его - это сбило бы ее с шага, но при мысли об оружии мрачная улыбка скользнула по ее губам. Им придется заплатить, прежде чем они справятся с одинокой женщиной.
Тем временем деревня осталась уже в доброй полумиле за спиной. Шарина продолжала бежать, высматривая дорогу. Она привыкла ориентироваться в лесу, правда не в таком лесу. К тому же совсем стемнело.
- О Госпожа, - прошептала девушка. Она слишком устала для настоящей молитвы, но продолжала: - Госпожа, защити меня, рабу Твою…
Дорогу ей пересекала поляна, вернее даже не поляна, а широкая просека, деревья на которой еще не успели вырасти в полный рост. Шарина свернула влево, по ее подсчетам дорога вправо, уходившая под острым углом, выводила ее навстречу преследователям. Деревенские наверняка знали - не могли не знать - об этой удобной просеке. И, конечно же, рассредоточились по лесу, чтобы перехватить свою жертву, если ей вздумается двинуться в этом направлении.
Шарина даже не пыталась прятаться в зарослях по краю просеки, а просто бежала вперед. Короткий плащ с капюшоном не прикрывал белую тунику, которая в залитом лунным светом лесу выглядела маяком в ночи. А еще белела светлая кожа, и яркие золотистые волосы развевались, словно призывный вымпел для тех, кто гнался следом.
Сначала девушка подумала, что под ее ногами пласт застывшей вулканической лавы - еще менее гостеприимный для растительности, чем, известняк, покрывавший большую часть острова. Но дорога выглядела слишком широкой - двадцать футов в ширину - и прямее большинства улиц в Вэллисе.
Это была древняя дорога, вымощенная столь искусно, что для корней не нашлось места, кроме как в тонком слое почвы, нанесенном ветрами и дождями за долгие годы запустения.
Шарина отвела в сторону маленькую чахлую сосенку и зашагала по плющу, ковром устилавшему дорогу. Ее ноги легко рвали стебли, оставляя позади отчетливый след из мягких, широких листьев. Птицы с щебетом взлетали с нависающих ветвей, громко хлопая крыльями в листве. Видимо, она потревожила не то голубей, не то перепелов, устроившихся на ночлег.
Дорога упиралась в заросшую стену, в которой имелась выступающая арка. Некогда она вздымалась не менее чем на тридцать футов, но сейчас верхняя часть обвалилась. Голова змеи, призванная внимательно следить за входящими, валялась теперь в проходе на груде маленьких квадратных камней, некогда поддерживавших ее.
Она была вырезана в странном кубическом стиле, что делало ее еще более устрашающей для такого неискушенного зрителя, как Шарина. Челюсти, из которых высовывался раздвоенный язык, легко могли бы перекусить туловище девушки. Всю огромную скульптуру покрывала вычурная резьба, в которой можно было рассмотреть и другие головы, поменьше.
Подойдя к арке, Шарина замедлила шаги и оперлась на холодный камень, чтобы не подвернуть ногу на грудах заросших камней.
Она добралась до большого скопления зданий, которые заметила во время своего вынужденного полета в когтях птицы. Все, сворачивать было некуда. Дорога оборачивалась узким проходом в лесном шатре, куда попадало больше света, чем на других участках. В таких райских условиях по обе стороны «проспекта» пышно разрослись непроходимые колючие кусты.
Впрочем, это не имело значения: все равно Шарина больше не могла бежать - в боку и так огнем горело, ей требовалось передохнуть.
Девушка отступила немного в сторону, чтобы не попасться сразу же на глаза преследователям, и внимательно огляделась. Дорога плавно перетекала в улицу. Справа громоздились руины здания непонятной формы и назначения. Среди развалин успел вырасти гигантский дуб, и лишь квадратная форма плит свидетельствовала о рукотворном происхождении насыпи.
Она имела не меньше полутора сотен футов в длину и была, как и внешние стены, сложена из гранита. Это удивило Шарину: ведь на побережье и в обнажившихся породах возле поселка она видела известняк, а не гранит. Тем не менее сомневаться не приходилось: частички слюды и других вкраплений мерцали в тусклом ночном свете.
Вдоль высокого фасада разрослись розовые кусты и сосны с длинными иголками - тут и там их корневища разрывали скульптурные украшения. Груды резных камней (некоторые из них раскололись при падении) лежали вдоль стены. Они завалили два дверных проема, оставив лишь небольшой проход в третьем, ближайшем к Шарине.
Какое никакое, а укрытие, решила девушка. Она прикоснулась к своему ножу и полезла вверх по наваленным камням к отверстию у самого карниза арки. Взбираться приходилось на четвереньках, цепляясь за покрытые жесткой корой побеги пока пальцы ног нащупывали опору на резных лицах обезьян, ящериц и других непонятных тварей.
На верху арки красовалась еще одна змеиная голова. Шарина, скорчившись, поднырнула под ней в темноту укрытия. С этой стороны мусора и обломков оказалось еще больше чем снаружи, Чтобы не полететь вниз головой, Шарина ухватилась за край ниши, в которую когда-то, давным-давно, монтировалась дверная коробка. Девушка осторожно перевалилась через край и нашла точку опоры для ног. Таким образом, она могла стоять позади провала с ножом наготове и поджидать своих преследователей. Она широко открыла рот, чтобы прерывистое дыхание не выдало ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180