Славину нужно, чтобы в правление прошли его люди. На собрание будут доставлены даже инвалиды и больные. Вы бы только послушали, как подготовленные им ораторы будут превозносить его с трибуны – как лучшего писателя в Ленинграде! А он тихо будет сидеть в президиуме во втором ряду и скромно помалкивать. Кого всякий раз упоминают в газетах и журналах? Славина! Вот для чего ему нужно иметь своих людей везде, и он их имеет. Татаринов со своей Тасюней ему и в подметки не годится! Вон на свой вечер и пяти десятков читателей не собрал, а у Славина зал ломился, стояли в проходах.
– Теперь я понимаю, почему Вадим Федорович не ходит сюда, – по дороге домой заговорила Маша. – Он так далек от всего этого! Помнишь, он в Андреевке говорил, что талантливый писатель – это еще и человек с обнаженными нервами? Он чужие беды и боли должен воспринимать, как собственную беду и боль, только тогда он напишет значительное произведение, волнующее всех людей…
– Талантливый писатель… – повторил Андрей. – А много мы с тобой сегодня увидели в клубе талантливых писателей? Я, например, кроме Татаринова, ни одного.
– Зачем же тогда в Союз писателей принимают бездарностей?
– А на кого же будет опираться Славин? – усмехнулся Андрей.
– Теперь я понимаю, – помолчав, произнесла Маша, – почему твой отец так не хотел, чтобы ты стал писателем.
– Это ни от него, ни от меня не зависит, – сказал Андрей. – Может, я и не буду писателем… До этого еще так далеко!
Литейный проспект погрузился в полутьму, уличные фонари теперь светили вполнакала. Над Петропавловской крепостью обугленными поленьями громоздились бесформенные облака. На шпиле золоченой башни багрово светился корабль. С Литейного моста, искря проводами, осторожно спускался синий троллейбус. Было тепло, по Неве бесшумно скользили байдарки, на набережной еще стояли несколько рыбаков с удочками. Глядя на них, Андрей всегда вспоминал Андреевку, Утиное озеро, где они с отцом разбивали палатку и рыбачили на резиновой лодке по два-три дня. Там это было удовольствием, кругом тишина, синее небо, сосны, всплески крупных щук в заводях, крики ночных птиц, а что чувствует рыболов на гранитной набережной? Слышит грохот проходящих по мосту трамваев, шелест шин автомобилей, гудки, треск, людские голоса. Неужели главное для городских рыболовов – добыча? Поймать в мутноватой воде плотвичку или некрупного окуня? Ведь в рыбалке главное – единение с природой, отдых от городского шума, от людей…
У ресторана «Волхов» толпилась группа парией и две девушки. Непонятно было, вышли ли они только что оттуда или стремились попасть туда. Швейцар с желтыми галунами через чуть приоткрытую дверь вел с ними переговоры. Андрей и Маша уже миновали ресторан, когда сзади послышались девичий вскрик, грубая ругань, глухие удары. Круто повернувшись, Андрей бросился к парням.
– Ты куда?! – воскликнула Маша.
Андрей даже не обернулся, он и сам еще не понял, что произошло, но девичий крик взывал о помощи. Высокая девушка стояла у широкого, затянутого плотной шторой ресторанного окна и прижимала к лицу носовой платок. Рядом дрались сразу пять парней. Слышались приглушенные голоса, удары, вскрики и сопение. Плечи у девушки вздрагивали от рыданий. Ее подруга стояла немного в стороне и расширившимися от страха глазами смотрела на потасовку.
Ворвавшись в гущу дерущихся, Андрей разбросал их в стороны. Двое грохнулись на тротуар и, тараща на него злые глаза, грозились сейчас рассчитаться, однако подниматься на ноги не торопились. Трое, отброшенные в сторону, о чем-то совещались, бросая на Андрея злобные взгляды. Не обращая на них внимания, он подошел к девушке и сказал:
– Я вас провожу до остановки автобуса.
Девушка отняла от разбитого носа платок и повернула к нему голову с растрепанными темно-русыми волосами.
– Андрей? – криво улыбнулась она. – Как ты-то здесь очутился?
Это была Олина подруга – Ася Цветкова. Нос у нее распух и кровоточил.
– А мне завтра на съемку, – потерянным голосом произнесла она, поняв по его глазам, что вид у нее аховский.
– И Оля здесь? – ошеломленно озирался Андрей. Только сейчас в нем стала закипать настоящая злость, до сей поры он действовал инстинктивно.
– Твоя сестра моих знакомых презирает, – рассмеялась Ася. – Ей не по нутру мои кр-рутые ребята! Посмотри, какие все прикинутые! Я просто торчу, глядя на них… Эй, мальчики, вы лучше не суйтесь к этому юноше! – крикнула она парням. – От вас и мокрого места не останется…
– Вот что, – сказал Андрей, краем глаза наблюдая за парнями. – Пойдем к нам. Кажется, они тебе нос сломали…
– Что ты?! – искренне расстроилась Ася и стала пальцами ощупывать лицо. – Не похоже… Это пьяная скотина Альберт мне заехал… Вот только не вспомню за что?
У ресторана остановилась милицейская машина с синей мигалкой. Парни мгновенно разбежались, Андрей видел, как двое юркнули в соседнюю парадную, а остальные поспешно ретировались под арку проходного двора.
– Лишняя сплетня мне ни к чему, – понизив голос, произнесла Ася. – Пошли отсюда!
Не дожидаясь, пока подойдут милиционеры, Андрей, взяв девушку под руку, повел ее к Маше, стоявшей под фонарем. Никто их не остановил, милиционеры бросились вслед за парнями, скрывшимися в темпом провале желтой арки. Маша изумленно смотрела на Асю.
– Кто тебя так отделал? – спросила она, узнав ее.
– Мало у нас подонков? – отмахнулась та.
– Зачем же ты с ними вожжаешься? – вырвалось у Андрея.
– Таких, Маша, правильных мужчин, как твой муж, раз-два и обчелся, – беспечно болтала Ася. – Мы сидели за столиком с Валерой… Кстати, куда он смылся? – Она стала оглядываться. – Мужик, черт бы его побрал! Когда эти подонки ко мне привязались, он молчал, как воды в рот набрав… Вот сволочь, бросил меня, как началась эта заварушка, сбежал! Так вот, меня пригласили на один танец, потом на другой, ну, мой Валера и взвился: мол, кончай с ними танцевать! Я и послала их к черту… А когда вышли из ресторана, они окружили меня, один ударил… Разве это мужчины, если поднимают руку на женщину?..
– Ася, ты сейчас похожа… – начала было Маша.
– Я не в форме, ребята, – перебила Ася. – Валера подливал и подливал мне… А вообще, они интересные типы, и я, как будущая актриса…
– Значит, это была репетиция? – усмехнулся Андрей. – Торжественный выезд героини из «Волхова».
– Андрей, научил бы Валерку драться? – шмыгая распухшим носом, сказала Ася.
– Валерку… – покачала головой Маша. – Он же, как последний трус, бросил тебя и удрал! Да я бы после этого на него и не посмотрела.
– Машенька, ты прелесть! – рассмеялась Ася. – Видишь ли, дорогая, в нашем двадцатом веке мужчины измельчали… Ну-ну, не таращи на меня свои прекрасные глаза… Я не имею в виду твоего отчаянного муженька.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183
– Теперь я понимаю, почему Вадим Федорович не ходит сюда, – по дороге домой заговорила Маша. – Он так далек от всего этого! Помнишь, он в Андреевке говорил, что талантливый писатель – это еще и человек с обнаженными нервами? Он чужие беды и боли должен воспринимать, как собственную беду и боль, только тогда он напишет значительное произведение, волнующее всех людей…
– Талантливый писатель… – повторил Андрей. – А много мы с тобой сегодня увидели в клубе талантливых писателей? Я, например, кроме Татаринова, ни одного.
– Зачем же тогда в Союз писателей принимают бездарностей?
– А на кого же будет опираться Славин? – усмехнулся Андрей.
– Теперь я понимаю, – помолчав, произнесла Маша, – почему твой отец так не хотел, чтобы ты стал писателем.
– Это ни от него, ни от меня не зависит, – сказал Андрей. – Может, я и не буду писателем… До этого еще так далеко!
Литейный проспект погрузился в полутьму, уличные фонари теперь светили вполнакала. Над Петропавловской крепостью обугленными поленьями громоздились бесформенные облака. На шпиле золоченой башни багрово светился корабль. С Литейного моста, искря проводами, осторожно спускался синий троллейбус. Было тепло, по Неве бесшумно скользили байдарки, на набережной еще стояли несколько рыбаков с удочками. Глядя на них, Андрей всегда вспоминал Андреевку, Утиное озеро, где они с отцом разбивали палатку и рыбачили на резиновой лодке по два-три дня. Там это было удовольствием, кругом тишина, синее небо, сосны, всплески крупных щук в заводях, крики ночных птиц, а что чувствует рыболов на гранитной набережной? Слышит грохот проходящих по мосту трамваев, шелест шин автомобилей, гудки, треск, людские голоса. Неужели главное для городских рыболовов – добыча? Поймать в мутноватой воде плотвичку или некрупного окуня? Ведь в рыбалке главное – единение с природой, отдых от городского шума, от людей…
У ресторана «Волхов» толпилась группа парией и две девушки. Непонятно было, вышли ли они только что оттуда или стремились попасть туда. Швейцар с желтыми галунами через чуть приоткрытую дверь вел с ними переговоры. Андрей и Маша уже миновали ресторан, когда сзади послышались девичий вскрик, грубая ругань, глухие удары. Круто повернувшись, Андрей бросился к парням.
– Ты куда?! – воскликнула Маша.
Андрей даже не обернулся, он и сам еще не понял, что произошло, но девичий крик взывал о помощи. Высокая девушка стояла у широкого, затянутого плотной шторой ресторанного окна и прижимала к лицу носовой платок. Рядом дрались сразу пять парней. Слышались приглушенные голоса, удары, вскрики и сопение. Плечи у девушки вздрагивали от рыданий. Ее подруга стояла немного в стороне и расширившимися от страха глазами смотрела на потасовку.
Ворвавшись в гущу дерущихся, Андрей разбросал их в стороны. Двое грохнулись на тротуар и, тараща на него злые глаза, грозились сейчас рассчитаться, однако подниматься на ноги не торопились. Трое, отброшенные в сторону, о чем-то совещались, бросая на Андрея злобные взгляды. Не обращая на них внимания, он подошел к девушке и сказал:
– Я вас провожу до остановки автобуса.
Девушка отняла от разбитого носа платок и повернула к нему голову с растрепанными темно-русыми волосами.
– Андрей? – криво улыбнулась она. – Как ты-то здесь очутился?
Это была Олина подруга – Ася Цветкова. Нос у нее распух и кровоточил.
– А мне завтра на съемку, – потерянным голосом произнесла она, поняв по его глазам, что вид у нее аховский.
– И Оля здесь? – ошеломленно озирался Андрей. Только сейчас в нем стала закипать настоящая злость, до сей поры он действовал инстинктивно.
– Твоя сестра моих знакомых презирает, – рассмеялась Ася. – Ей не по нутру мои кр-рутые ребята! Посмотри, какие все прикинутые! Я просто торчу, глядя на них… Эй, мальчики, вы лучше не суйтесь к этому юноше! – крикнула она парням. – От вас и мокрого места не останется…
– Вот что, – сказал Андрей, краем глаза наблюдая за парнями. – Пойдем к нам. Кажется, они тебе нос сломали…
– Что ты?! – искренне расстроилась Ася и стала пальцами ощупывать лицо. – Не похоже… Это пьяная скотина Альберт мне заехал… Вот только не вспомню за что?
У ресторана остановилась милицейская машина с синей мигалкой. Парни мгновенно разбежались, Андрей видел, как двое юркнули в соседнюю парадную, а остальные поспешно ретировались под арку проходного двора.
– Лишняя сплетня мне ни к чему, – понизив голос, произнесла Ася. – Пошли отсюда!
Не дожидаясь, пока подойдут милиционеры, Андрей, взяв девушку под руку, повел ее к Маше, стоявшей под фонарем. Никто их не остановил, милиционеры бросились вслед за парнями, скрывшимися в темпом провале желтой арки. Маша изумленно смотрела на Асю.
– Кто тебя так отделал? – спросила она, узнав ее.
– Мало у нас подонков? – отмахнулась та.
– Зачем же ты с ними вожжаешься? – вырвалось у Андрея.
– Таких, Маша, правильных мужчин, как твой муж, раз-два и обчелся, – беспечно болтала Ася. – Мы сидели за столиком с Валерой… Кстати, куда он смылся? – Она стала оглядываться. – Мужик, черт бы его побрал! Когда эти подонки ко мне привязались, он молчал, как воды в рот набрав… Вот сволочь, бросил меня, как началась эта заварушка, сбежал! Так вот, меня пригласили на один танец, потом на другой, ну, мой Валера и взвился: мол, кончай с ними танцевать! Я и послала их к черту… А когда вышли из ресторана, они окружили меня, один ударил… Разве это мужчины, если поднимают руку на женщину?..
– Ася, ты сейчас похожа… – начала было Маша.
– Я не в форме, ребята, – перебила Ася. – Валера подливал и подливал мне… А вообще, они интересные типы, и я, как будущая актриса…
– Значит, это была репетиция? – усмехнулся Андрей. – Торжественный выезд героини из «Волхова».
– Андрей, научил бы Валерку драться? – шмыгая распухшим носом, сказала Ася.
– Валерку… – покачала головой Маша. – Он же, как последний трус, бросил тебя и удрал! Да я бы после этого на него и не посмотрела.
– Машенька, ты прелесть! – рассмеялась Ася. – Видишь ли, дорогая, в нашем двадцатом веке мужчины измельчали… Ну-ну, не таращи на меня свои прекрасные глаза… Я не имею в виду твоего отчаянного муженька.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183