Вслед за ней с тихим шуршанием наперегонки помчались жухлые листья. Над башней на вспухшем боку тучи отпечаталась светло-зеленая голая ветвь – это сверкнула молния, а вслед за ней над Андреевкой тяжело загромыхал первый весенний гром.
2
С того самого времени, как он впервые увидел Андрея Абросимова, Найденова одолевали мысли о давно покинутой Родине. И дернул же черт встретиться ему с родственником! Честно говоря, мысли о России стали приходить к нему еще там, в Мюнхене. Бруно фон Бохов к старости окончательно переключился с разведки на свой пивной бар. Все чаще можно было его увидеть за стойкой, среди никелированных кранов, кружек, разнокалиберных бутылок. Ему нравилось лично встречать именитых посетителей, особенно ветеранов войны, бывших нацистов. Его пивная скоро стала центром сборищ вышедшей на пенсию военщины.
Петра с двумя горничными вела дом, большое хозяйство; если раньше она была тенью своего босса, то теперь сама вертела своим престарелым мужем. Заставила его жениться на ней, написать завещание в ее пользу. От наследства, которое ему завещал отец, давно ничего не осталось. Да и не такое уж по нынешним меркам оно было и значительное. Вот Бруно – богач! Умрет – жена его Петра до конца дней своих не будет знать нужды. Роль Игоря Ивановича в доме брата была незавидной: выполнял все поручения Петры, имел дела с поставщиками пива, вечерами был вышибалой в пивной. Петра как-то намекнула ему, что не будет ничего иметь против, если Найденов в отсутствие мужа заглянет к ней в спальню. Игорь Иванович имел большую глупость рассказать об этом Бруно. Тот сначала расчувствовался, сказал, что всегда был уверен в Игоре, как в себе самом, однако вскоре изменил свое отношение к брату, стал покрикивать на него, упрекать в нерадивости, раз даже придрался к тому, что тот берет с поставщиков взятки. Найденов, конечно, сразу понял, откуда дует ветер: Петра мстила за «предательство». И когда знакомый офицер из ЦРУ предложил ему поехать в Пакистан, где риска мало, а долларов можно заработать много, Найденов вынужден был согласиться, потому что жизнь в доме брата стала невыносимой. Умный, тонкий, обладающий железной волей, Бруно фон Бохов стал игрушкой в руках еще не утратившей привлекательности жены, которая была вдвое его моложе.
Деньги Найденову предложили действительно хорошие. В его обязанности входило обучать афганцев диверсионному делу и готовить их для заброски в ДРА. Сыграло, конечно, роль и то, что он был русский. Захваченных в плен советских солдат должен был допрашивать он. Первый же допрос русского парня вызвал в его душе смятение. Игорь Иванович за рубежом гнал от себя мысли о Родине, но теперь ему волей-неволей приходилось выслушивать пленных. Парни рассказывали о себе, своей жизни в СССР… После допроса Найденов запирался у себя в комнате, выпивал в одиночестве полбутылки виски и часами, лежа в постели, смотрел на потолок. Советские солдаты в основном держались мужественно, их не так-то просто было соблазнить «западным раем». А еще труднее было уговорить стать предателями Родины и сотрудничать с разведкой. Да и пленных было не так уж много: советские воины, попав в переделку, дрались не на жизнь, а на смерть. Встречались, конечно, и такие, кто ради спасения своей шкуры готов был на предательство, но как раз таких полковник Николс отводил от вербовки, говорил, что проку от них будет мало: предал раз, предаст и второй. И потом, Николсу трусы были не нужны.
В голову Игорю Ивановичу лезли мысли о покинутой им стране. Там у него жена – Катя-Катерина, дочь Жанна. Уже совсем взрослая. Перед его отъездом в Пакистан разведчики интересовались оставленными в Москве женой, дочерью… Только вряд ли что у них получится. Найденов удрал от них самым подлым образом, и вряд ли брошенная семья простила его…
Потеряв дом, семью, Родину, что он приобрел взамен? Беспокойную, полную риска жизнь наемника. Советские чекисты борются за идею, а он – только за деньги. Но дали ли ему радость марки, доллары или кальдары и афгани, которыми рассчитываются здесь, в Пакистане? Советские парни толкуют о Родине, об интернациональном долге, а что он предлагает им взамен? Опять же доллары, марки, за которые они должны продать свою Родину? Убедился Игорь Иванович и в том, что на чужбине, пока есть в тебе какая-либо нужда, выжимают все соки, а как только ты не нужен – не задумываясь выбрасывают на улицу, и живи как знаешь! Новой семьи в Западной Германии он так и не завел. Связь с проститутками унижала, вызывала потом отвращение. Смешно подумать, что там, в Москве, он смотрел на заграничные вещи и считал, что стоит лишь стать обладателем автомобиля, магнитофонов, проигрывателей, джинсов, кожаных курток – и ты будешь счастлив! Сейчас он равнодушно проходит мимо витрин магазинов. Техника развивается, усовершенствуется, теперь в моде видео. Полгода он увлекался просмотром кассет, а потом остыл… Все одно и то же! Что же в этом мире главное для человека? Ему уже за пятьдесят. Пожалуй, это последняя его командировка, больше вряд ли он понадобится американской и западногерманской разведкам. И кем он станет? На чужбине у него, как говорится, ни кола ни двора. И жить ему совершенно безразлично где – в США или Мюнхене. Везде он чужой. Кончатся деньги на счете, и ты – безработный, нищий. Когда тебе за пятьдесят, ты работы здесь не найдешь. Вон сколько юношей и девушек ходят по улицам с плакатами: «Дайте мне работу!» Целые демонстрации.
И еще одно: стали ночами сниться березы на берегу озера, русские просторы, деревянные избы, сосновый бор в Андреевке… Его допросы Андрея Абросимова превратились в часы воспоминаний о России. Наверное, парень почувствовал это, охотно рассказывал об Андреевке, рыбалке, грибах… И все это находило живой отклик в душе Найденова. Иногда он ловил насмешливый огонек в серых с зеленым ободком глазах Андрея, понимал, что спрашивает не о том, но парень ведь все равно ничего не расскажет, что заинтересовало бы полковника Фрэда Николса. Найденов и сам старался убедить своего бывшего инструктора по разведшколе, что Андрей всего-навсего шофер, случайно попал в засаду, он не солдат. Полковник требовал, чтобы Игорь Иванович склонил Андрея к сотрудничеству с ними, готов был отправить его в Штаты, в ту же самую разведшколу, где много лет назад учился Найденов… Вернувшийся из очередной операции чернобородый Абдулла несколько раз приходил в комнату, где шел допрос, и пристально всматривался в пленного. В глазах его сверкала неприкрытая ненависть. Игорь Иванович знал от полковника, что афганец поклялся аллаху отомстить русскому парню за смерть родственника. Эти фанатики способны на все ради своих законов. Нужно было следить и за этим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183
2
С того самого времени, как он впервые увидел Андрея Абросимова, Найденова одолевали мысли о давно покинутой Родине. И дернул же черт встретиться ему с родственником! Честно говоря, мысли о России стали приходить к нему еще там, в Мюнхене. Бруно фон Бохов к старости окончательно переключился с разведки на свой пивной бар. Все чаще можно было его увидеть за стойкой, среди никелированных кранов, кружек, разнокалиберных бутылок. Ему нравилось лично встречать именитых посетителей, особенно ветеранов войны, бывших нацистов. Его пивная скоро стала центром сборищ вышедшей на пенсию военщины.
Петра с двумя горничными вела дом, большое хозяйство; если раньше она была тенью своего босса, то теперь сама вертела своим престарелым мужем. Заставила его жениться на ней, написать завещание в ее пользу. От наследства, которое ему завещал отец, давно ничего не осталось. Да и не такое уж по нынешним меркам оно было и значительное. Вот Бруно – богач! Умрет – жена его Петра до конца дней своих не будет знать нужды. Роль Игоря Ивановича в доме брата была незавидной: выполнял все поручения Петры, имел дела с поставщиками пива, вечерами был вышибалой в пивной. Петра как-то намекнула ему, что не будет ничего иметь против, если Найденов в отсутствие мужа заглянет к ней в спальню. Игорь Иванович имел большую глупость рассказать об этом Бруно. Тот сначала расчувствовался, сказал, что всегда был уверен в Игоре, как в себе самом, однако вскоре изменил свое отношение к брату, стал покрикивать на него, упрекать в нерадивости, раз даже придрался к тому, что тот берет с поставщиков взятки. Найденов, конечно, сразу понял, откуда дует ветер: Петра мстила за «предательство». И когда знакомый офицер из ЦРУ предложил ему поехать в Пакистан, где риска мало, а долларов можно заработать много, Найденов вынужден был согласиться, потому что жизнь в доме брата стала невыносимой. Умный, тонкий, обладающий железной волей, Бруно фон Бохов стал игрушкой в руках еще не утратившей привлекательности жены, которая была вдвое его моложе.
Деньги Найденову предложили действительно хорошие. В его обязанности входило обучать афганцев диверсионному делу и готовить их для заброски в ДРА. Сыграло, конечно, роль и то, что он был русский. Захваченных в плен советских солдат должен был допрашивать он. Первый же допрос русского парня вызвал в его душе смятение. Игорь Иванович за рубежом гнал от себя мысли о Родине, но теперь ему волей-неволей приходилось выслушивать пленных. Парни рассказывали о себе, своей жизни в СССР… После допроса Найденов запирался у себя в комнате, выпивал в одиночестве полбутылки виски и часами, лежа в постели, смотрел на потолок. Советские солдаты в основном держались мужественно, их не так-то просто было соблазнить «западным раем». А еще труднее было уговорить стать предателями Родины и сотрудничать с разведкой. Да и пленных было не так уж много: советские воины, попав в переделку, дрались не на жизнь, а на смерть. Встречались, конечно, и такие, кто ради спасения своей шкуры готов был на предательство, но как раз таких полковник Николс отводил от вербовки, говорил, что проку от них будет мало: предал раз, предаст и второй. И потом, Николсу трусы были не нужны.
В голову Игорю Ивановичу лезли мысли о покинутой им стране. Там у него жена – Катя-Катерина, дочь Жанна. Уже совсем взрослая. Перед его отъездом в Пакистан разведчики интересовались оставленными в Москве женой, дочерью… Только вряд ли что у них получится. Найденов удрал от них самым подлым образом, и вряд ли брошенная семья простила его…
Потеряв дом, семью, Родину, что он приобрел взамен? Беспокойную, полную риска жизнь наемника. Советские чекисты борются за идею, а он – только за деньги. Но дали ли ему радость марки, доллары или кальдары и афгани, которыми рассчитываются здесь, в Пакистане? Советские парни толкуют о Родине, об интернациональном долге, а что он предлагает им взамен? Опять же доллары, марки, за которые они должны продать свою Родину? Убедился Игорь Иванович и в том, что на чужбине, пока есть в тебе какая-либо нужда, выжимают все соки, а как только ты не нужен – не задумываясь выбрасывают на улицу, и живи как знаешь! Новой семьи в Западной Германии он так и не завел. Связь с проститутками унижала, вызывала потом отвращение. Смешно подумать, что там, в Москве, он смотрел на заграничные вещи и считал, что стоит лишь стать обладателем автомобиля, магнитофонов, проигрывателей, джинсов, кожаных курток – и ты будешь счастлив! Сейчас он равнодушно проходит мимо витрин магазинов. Техника развивается, усовершенствуется, теперь в моде видео. Полгода он увлекался просмотром кассет, а потом остыл… Все одно и то же! Что же в этом мире главное для человека? Ему уже за пятьдесят. Пожалуй, это последняя его командировка, больше вряд ли он понадобится американской и западногерманской разведкам. И кем он станет? На чужбине у него, как говорится, ни кола ни двора. И жить ему совершенно безразлично где – в США или Мюнхене. Везде он чужой. Кончатся деньги на счете, и ты – безработный, нищий. Когда тебе за пятьдесят, ты работы здесь не найдешь. Вон сколько юношей и девушек ходят по улицам с плакатами: «Дайте мне работу!» Целые демонстрации.
И еще одно: стали ночами сниться березы на берегу озера, русские просторы, деревянные избы, сосновый бор в Андреевке… Его допросы Андрея Абросимова превратились в часы воспоминаний о России. Наверное, парень почувствовал это, охотно рассказывал об Андреевке, рыбалке, грибах… И все это находило живой отклик в душе Найденова. Иногда он ловил насмешливый огонек в серых с зеленым ободком глазах Андрея, понимал, что спрашивает не о том, но парень ведь все равно ничего не расскажет, что заинтересовало бы полковника Фрэда Николса. Найденов и сам старался убедить своего бывшего инструктора по разведшколе, что Андрей всего-навсего шофер, случайно попал в засаду, он не солдат. Полковник требовал, чтобы Игорь Иванович склонил Андрея к сотрудничеству с ними, готов был отправить его в Штаты, в ту же самую разведшколу, где много лет назад учился Найденов… Вернувшийся из очередной операции чернобородый Абдулла несколько раз приходил в комнату, где шел допрос, и пристально всматривался в пленного. В глазах его сверкала неприкрытая ненависть. Игорь Иванович знал от полковника, что афганец поклялся аллаху отомстить русскому парню за смерть родственника. Эти фанатики способны на все ради своих законов. Нужно было следить и за этим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183