Глава десятая
1
Доцент рассказывал о театре французской буржуазной революции. Учредительным собранием в 1791 году был обнародован декрет, которым отменили деление театров на привилегированные и непривилегированные, каждый гражданин мог открыть свой театр. Только за один год в Париже появилось восемнадцать новых театров…
Сидящая рядом с Олей Казаковой Ася Цветкова шепнула:
– Даже не верится, что это последняя лекция в учебном году!
– А я знаешь о чем сейчас подумала? – сказала Оля. – Вот мы сидим, слушаем про французский театр, а вдруг начнется война? Вчера по телевидению показывали американский фильм про атомную войну – мне всю ночь кошмары снились… В каком мы мире живем, Ася?
– Я об этом не думаю, – беспечно ответила подруга. – Если брать все это в голову, то можно с ума сойти.
– О чем же ты думаешь?
– Как я поеду после экзаменов в Феодосию, – мечтательно зашептала Ася. – Буду купаться в Черном море, загорать на золотом пляже, и мне будут приносить шоколадное мороженое высокие загорелые мужчины…
– У тебя коротенькие мысли, как у Буратино из сказки… – улыбнулась Оля.
– … Дантон сказал о Мари Жозефе Шенье: «Если „Фигаро“ убил дворянство, то „Карл Девятый“ убьет королевскую власть». В революционном Париже шли пьесы Корнеля, Расина, Мольера. Из пьес вымарывали феодально-аристократические титулы, герои на сцене говорили не «мосье», «мадам», а «гражданин», «гражданка»… Это относилось и к старинным классическим пьесам…
Бархатистый баритон доцента действовал на Олю усыпляюще. Однако, когда он заговорил о замечательном актере той эпохи Франсуа Жозефе Тальма, девушка стала слушать внимательно. У нее дома в альбоме помещен портрет Тальма в роли Гамлета.
– … Тальма вступил в труппу театра «Комеди Франсез» в тысяча семьсот восемьдесят седьмом году, – говорил доцент, расхаживая на кафедре. – Он играл главные роли в трагедиях Расина, Корнеля, Шекспира, Вольтера. Великий Гюго не мыслил другого актера для своей трагедии «Кромвель», и только смерть Тальма нарушила эти планы…
После лекции Ася предложила прогуляться до Летнего сада. Прорываясь сквозь облака, солнце ударяло в глаза, заставляло блестеть чисто вымытые к маю стекла витрин, на деревьях в скверах появилась нежная листва. Вода в Фонтанке казалась чистой, у каменных мостов кружили чайки. Девушки были в кожаных плащах, высоких сапогах. У Аси волосы темно-русые и немного завиваются на концах, а у Оли – прямые, светлые, с желтоватым оттенком. Рослая Ася кажется парнем рядом с подругой. У Оли тонкая талия и стройные ноги. Ее крупные карие глаза выделялись на чуть продолговатом лице с круглым подбородком. У Аси раскосые глаза меньше, они сейчас как небо над головой – светло-голубые, с облачной дымкой.
Будто зелеными кружевами окутаны огромные черные деревья в Летнем саду, мраморные скульптуры равнодушно взирали на прогуливающихся со своих пьедесталов. Боги бессмертны, и поэтому течение времени обходит их стороной. И все-таки и они уязвимы: машинная цивилизация принесла ядовитые испарения, гарь, копоть. На скульптурах заметны черные потеки, мелкие трещины, некоторые боги и богини с аккуратными заплатками на мраморных стройных телах. Летний сад лишь на днях открыли после просушки, и народу в нем было мало.
Ася присела на крайнюю скамейку, взглянула на часы и бросила рассеянный взгляд на массивные ворота, за которыми проносились по набережной машины. Чугунная решетка с позолотой рельефно впечаталась в Неву и голубое небо. Ася достала из сумочки сигареты, зажигалку.
– Закуришь? – спросила Олю, та отрицательно покачала головой.
Оля раз или два попробовала закурить, но это ей не доставило никакого удовольствия. И ей смешно было смотреть, как в укромных уголках неумело дымят сигаретами совсем молоденькие девчонки. Наверное, хотят чувствовать себя взрослыми, потому что вряд ли тоже получают удовольствие от курения. Ася – другое дело. Она курит уже несколько лет, начала с девятого класса. Ася себя чувствует наверху блаженства, или, как она говорит: «ловит кайф», когда находится в хорошей компании, во рту фирменная сигарета, из колонок льется красивая музыка, а на столе стоит бутылка шампанского… Ну и, разумеется, чтобы вокруг были молодые люди в модных брюках и куртках.
Легко живется подруге на свете! Она сознательно уходит от сложных проблем нашей жизни; когда между лекциями студенты заведут в коридоре серьезный разговор, будь это международная политика или начавшаяся в стране перестройка, Ася откровенно скучает и не принимает участия в беседе. О модных тряпках, о сплетнях из мира кино или театра – это она пожалуйста! Тут подругу не остановишь… Когда вернулся из Афганистана Андрей, первое, что спросила Ася: «Что твой брат привез оттуда?» Признаться, и Оля особенно не ломала голову над мировыми проблемами, о которых пишут в газетах и говорят по радио и телевидению, до тех пор, пока не приехал брат. Он много рассказывал про зверства душманов, про вмешательство в дела Афганистана капиталистических стран…
Оля с интересом слушала брата, а потом задумывалась о судьбе юношей, сражающихся вдали от Родины. Ой как трудно им там приходится!.. И брат вернулся оттуда другим, будто повзрослевшим на несколько лет. Первое время он явно не находил себе места: часами бродил один по городу, ночами что-то писал в отцовском кабинете, спал до полудня. Два раза в неделю ходил к массажисту в поликлинику, где лечили его раненое плечо. Он очень переживал, что рука потеряет свою гибкость, но врачи заверили его, что все будет в порядке. По утрам Андрей по часу выжимал больной рукой гантели, массировал какой-то штуковиной, похожей на четки, предплечье. Побывал в университете на кафедре журналистики и неожиданно плотно засел за диплом. Летом у него государственные экзамены.
Брата наградили орденом Красной Звезды. Андрей хранил его в старинной шкатулке с резной крышкой. И все-таки в празднование Дня Победы Андрея уговорили показаться гостям в костюме, при ордене. Они сидели за столом рядом – сын и отец. И оба с наградами Родины. Оле было приятно смотреть на них, да и другим, наверное, тоже. Похудевшая большеглазая Мария не сводила с мужа сияющих глаз. Пока Мария жила со своими родителями – там было кому помогать ей в уходе за грудным ребенком. Андрей жил то у них, то возвращался домой на улицу Чайковского, говорил, что тут ему лучше готовиться к экзаменам в университете, хотя у родителей Марии богатая библиотека…
– О чем задумалась, Оленька? – толкнула ее локтем в бок Ася.
– Да так… о брате.
– Я была на первом курсе влюблена в Андрея, – призналась подруга. – Только он даже не смотрел в мою сторону… Я не в его вкусе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183