Он всегда некая явленность, непосредственная и
наивная действительность, видимая и осязаемая изваянность
жизни. Конечно, миф, как и все на свете, существует не без
рефлексии. Но этой рефлексии здесь не больше, чем в любой
вещи обычного повседневного восприятия. Во всяком случае,
301
тут нет никакой ни вообще изолированной рефлективной функ-
ции, ни даже такой изолированности, которая как бы неотде-
лима от самого мифа. В мифе нет вообще речи о рефлексии.
с) Миф не есть догмат потому, что догмат есть не только
рефлектированный, но и абсолютизированный миф. Догмат
возможен всегда только как оценка и ценность прежде всего.
Это есть утвержденность вечных истин, противостоящих вся-
кому вещественному, временному и историческому протека-
нию явлений. В противоположность этому миф чисто факти-
чен и историчен. Догмат - абсолютизация исторических фак-
тов личностного бытия. Миф же - историзация и просто
история того или другого личного бытия, вне значимости его
как бытия абсолютного и даже вне его субстанциальности.
2. Эти разграничения вносят большую детализацию в по-
лученную нами формулу мифа как бытия личностного. А имен-
но энергийное или феноменальное становление личности, о
котором мы только что недавно говорили, может быть теперь
понято нами как становление историческое. Если идее
противоположно становление и изменение, то абсолютизиро-
ванной идее противоположна историзованная идея и догмату
противоположна история. Религиозный догмат пытается ут-
вердить исторические (как равно и не исторические) факты
вне времени, вне протекания, хочет вырвать их из потока ста-
новления и противопоставить всему текучему. Миф же как раз
текуч, подвижен; он именно трактует не об идеях, но о собы-
тиях, и притом чистых событиях, т. е. таких, которые именно
нарождаются, развиваются и умирают, без перехода в веч-
ность. В истории в связи с этим есть, конечно, определенная
относительность и несамостоятельность; она всегда зависима
и предполагает нечто неподвижное и устойчиво смысловое,
ибо, чтобы становиться, надо сначала быть чем-то, и это <что-
то> должно оставаться неизменным в процессе всего измене-
ния: что же тогда и меняется, если нет ничего неизменного?
Итак, история есть становление бытия личностного, и миф
есть история. Напомним, однако, что, говоря о <бытии лич-
ностном>, мы вовсе не имеем и не имели в виду, что все на
свете есть только личность, как <всеобщее одушевление> в
мифе вовсе нельзя понимать в том смысле, что все решитель-
но на свете одушевленно, что нет неодушевленных вещей, нет
смерти и т. д. Личность введена нами лишь как точка зрения, с
которой рассматривается и расценивается бытие. Разрыв-
трава или плакун-трава не есть личности, но мифическое
представление об этих вещах возможно только тогда, когда
302
есть категория личности. Точно также, говоря об истории, мы
отнюдь не утверждаем ни того, что история есть всегда исто-
рия личностей, ни того, что миф есть всегда только одна исто-
рия, исторический рассказ. Мы утверждаем только, что вещь
может быть отнесена в область истории и стать историческою
лишь тогда, когда она оценена с точки зрения личности и ее
становления, и что мифический предмет принципиально исто-
ричен, оценивается с точки зрения истории, историчен в воз-
можности. Расцветший папоротник нужно отыскать обяза-
тельно накануне Иванова дня. При его помощи можно нахо-
дить клады, открывать железные двери и пр. Это учение о
папоротнике отнюдь не есть само по себе история, и папорот-
ник вовсе не есть ни личность, ни ее становление. Но попро-
буйте исключить из этого учения момент принципиально исто-
рический. Это будет значить, что ваш папоротник ни к чему
не будет способен; он будет вне людей и влияния на них; он
будет равносилен всякому обыкновенному неодушевленному
предмету, всякому камню, который валяется на дороге с про-
чим мусором. Уничтожьте в учении о папоротнике момент
личностный (так, как мы понимаем личность); и - это будет
значить, что папоротник перестает быть социальною вещью;
он окажется безразличным для всякой личности. Мещанское
и просветительское возрожденство обычно щеголяет позити-
визмом и <эмпирическими> точками зрения в вопросах чело-
веческой <Физиологии> и <биологии>, сводя все это на биоло-
гический процесс и не виля здесь никакой истории. Какой
полнотой и глубоким историзмом пттточается в сравнении с.
этой <научной> безпарностью слр-пующее рассуж-ниг <Про-
лога> (на 9 ноября) <Яа творятся ттп умр.ртпих третины и псмя-
ттины. такоже и чр.тырспр.г.ятины, в пс.нииу w мпттитпяу и г. ми-
лостынею, яже к НИ11ГИМ Трктины убп творим стп в трр.-п-гй
День человек пп умортпии нипя имр-нстотг.я Дндтигнт -же- твп-
Ш1М. ЯКО тоггтя вер. ряг.те.чр.тг.я ЧПЯНИР ураниму (-р.рдтту сттмнп-
Ж_Четыре/ткс-ятины -же. творим, яп и тп сг.ртр. тпгпя ттпгит
Зачатии бп r.mic мттяпрнтту инярт- и трртмй ITP миппыу-
ё1?Я СерЛПе, R lTRRtiTKinr -л-с. гг{тяnпapт[. ттттп-ri и црттрспргя-
1ЬЦ1Же соверпгкн витт кппР)ряжя(> Нрттущр уп РШЖРГ.ТВРН-
ЩЦ10ТЦЫ. ЯКО яткс. м уг.пттпп-ге ттпммнянмд ггтягпгт имттгк-ткт-
ДЯ-И-СДУЖбы. веттику тем пппяют пг.ттайу и пппкчу и nFmif r.p.
ЦёЕКВИ ТВОрИТИ ппнр.ттсватпт пт PTICTTMY яттпгтптт гис. прирмпт
ЗЖёлечеся> Тапия мстпрнст в имф
3. При всем резком несходстве мифа как такового с догма-
том как таковым нужно, однако, помнить, что фактически, в
303
реальной истории мифа и догмата часто бывает очень трудно
провести между ними разграничивающую линию. Чтобы
внести в этот вопрос полную ясность, я должен прибегнут
как к помощи примеров, так и к точной формуле расхождение
мифа и догмата. Мы уже сказали, что догмат 1) всегда есть
принадлежность религии (ибо только религия взыскует пос-
ледней абсолютизации), что он 2) есть всегда рефлексия, а не,
просто непосредственное ведение (хотя и не только рефлек-
сия, ибо иначе установление догмата ничем не отличалось бы
от науки догматического богословия) и что он 3) есть всегда
абсолютизация исторического и личностного. Как выразить в
единой формуле это своеобразие существенной структуры
догмата? Догмат, как видим, есть попросту абсолютизация,
производимая в сфере религиозного видения и жизни. Но
какая же это может быть абсолютизация, если религия уже !
сама по себе дает последнюю окончательную абсолютизацию
истории и личности? Конечно, это - не просто религиозная ,
абсолютизация, ибо иначе определение догмата как абсолю-
тизации религии было бы равносильно определению его как
религиозной религии. Религия открывает некий абсолютный
факт, как, напр., воскресение Христа. Это есть факт некоей
специфически понимаемой истории и некоей специфически
яменной личности;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
наивная действительность, видимая и осязаемая изваянность
жизни. Конечно, миф, как и все на свете, существует не без
рефлексии. Но этой рефлексии здесь не больше, чем в любой
вещи обычного повседневного восприятия. Во всяком случае,
301
тут нет никакой ни вообще изолированной рефлективной функ-
ции, ни даже такой изолированности, которая как бы неотде-
лима от самого мифа. В мифе нет вообще речи о рефлексии.
с) Миф не есть догмат потому, что догмат есть не только
рефлектированный, но и абсолютизированный миф. Догмат
возможен всегда только как оценка и ценность прежде всего.
Это есть утвержденность вечных истин, противостоящих вся-
кому вещественному, временному и историческому протека-
нию явлений. В противоположность этому миф чисто факти-
чен и историчен. Догмат - абсолютизация исторических фак-
тов личностного бытия. Миф же - историзация и просто
история того или другого личного бытия, вне значимости его
как бытия абсолютного и даже вне его субстанциальности.
2. Эти разграничения вносят большую детализацию в по-
лученную нами формулу мифа как бытия личностного. А имен-
но энергийное или феноменальное становление личности, о
котором мы только что недавно говорили, может быть теперь
понято нами как становление историческое. Если идее
противоположно становление и изменение, то абсолютизиро-
ванной идее противоположна историзованная идея и догмату
противоположна история. Религиозный догмат пытается ут-
вердить исторические (как равно и не исторические) факты
вне времени, вне протекания, хочет вырвать их из потока ста-
новления и противопоставить всему текучему. Миф же как раз
текуч, подвижен; он именно трактует не об идеях, но о собы-
тиях, и притом чистых событиях, т. е. таких, которые именно
нарождаются, развиваются и умирают, без перехода в веч-
ность. В истории в связи с этим есть, конечно, определенная
относительность и несамостоятельность; она всегда зависима
и предполагает нечто неподвижное и устойчиво смысловое,
ибо, чтобы становиться, надо сначала быть чем-то, и это <что-
то> должно оставаться неизменным в процессе всего измене-
ния: что же тогда и меняется, если нет ничего неизменного?
Итак, история есть становление бытия личностного, и миф
есть история. Напомним, однако, что, говоря о <бытии лич-
ностном>, мы вовсе не имеем и не имели в виду, что все на
свете есть только личность, как <всеобщее одушевление> в
мифе вовсе нельзя понимать в том смысле, что все решитель-
но на свете одушевленно, что нет неодушевленных вещей, нет
смерти и т. д. Личность введена нами лишь как точка зрения, с
которой рассматривается и расценивается бытие. Разрыв-
трава или плакун-трава не есть личности, но мифическое
представление об этих вещах возможно только тогда, когда
302
есть категория личности. Точно также, говоря об истории, мы
отнюдь не утверждаем ни того, что история есть всегда исто-
рия личностей, ни того, что миф есть всегда только одна исто-
рия, исторический рассказ. Мы утверждаем только, что вещь
может быть отнесена в область истории и стать историческою
лишь тогда, когда она оценена с точки зрения личности и ее
становления, и что мифический предмет принципиально исто-
ричен, оценивается с точки зрения истории, историчен в воз-
можности. Расцветший папоротник нужно отыскать обяза-
тельно накануне Иванова дня. При его помощи можно нахо-
дить клады, открывать железные двери и пр. Это учение о
папоротнике отнюдь не есть само по себе история, и папорот-
ник вовсе не есть ни личность, ни ее становление. Но попро-
буйте исключить из этого учения момент принципиально исто-
рический. Это будет значить, что ваш папоротник ни к чему
не будет способен; он будет вне людей и влияния на них; он
будет равносилен всякому обыкновенному неодушевленному
предмету, всякому камню, который валяется на дороге с про-
чим мусором. Уничтожьте в учении о папоротнике момент
личностный (так, как мы понимаем личность); и - это будет
значить, что папоротник перестает быть социальною вещью;
он окажется безразличным для всякой личности. Мещанское
и просветительское возрожденство обычно щеголяет позити-
визмом и <эмпирическими> точками зрения в вопросах чело-
веческой <Физиологии> и <биологии>, сводя все это на биоло-
гический процесс и не виля здесь никакой истории. Какой
полнотой и глубоким историзмом пттточается в сравнении с.
этой <научной> безпарностью слр-пующее рассуж-ниг <Про-
лога> (на 9 ноября) <Яа творятся ттп умр.ртпих третины и псмя-
ттины. такоже и чр.тырспр.г.ятины, в пс.нииу w мпттитпяу и г. ми-
лостынею, яже к НИ11ГИМ Трктины убп творим стп в трр.-п-гй
День человек пп умортпии нипя имр-нстотг.я Дндтигнт -же- твп-
Ш1М. ЯКО тоггтя вер. ряг.те.чр.тг.я ЧПЯНИР ураниму (-р.рдтту сттмнп-
Ж_Четыре/ткс-ятины -же. творим, яп и тп сг.ртр. тпгпя ттпгит
Зачатии бп r.mic мттяпрнтту инярт- и трртмй ITP миппыу-
ё1?Я СерЛПе, R lTRRtiTKinr -л-с. гг{тяnпapт[. ттттп-ri и црттрспргя-
1ЬЦ1Же соверпгкн витт кппР)ряжя(> Нрттущр уп РШЖРГ.ТВРН-
ЩЦ10ТЦЫ. ЯКО яткс. м уг.пттпп-ге ттпммнянмд ггтягпгт имттгк-ткт-
ДЯ-И-СДУЖбы. веттику тем пппяют пг.ттайу и пппкчу и nFmif r.p.
ЦёЕКВИ ТВОрИТИ ппнр.ттсватпт пт PTICTTMY яттпгтптт гис. прирмпт
ЗЖёлечеся> Тапия мстпрнст в имф
3. При всем резком несходстве мифа как такового с догма-
том как таковым нужно, однако, помнить, что фактически, в
303
реальной истории мифа и догмата часто бывает очень трудно
провести между ними разграничивающую линию. Чтобы
внести в этот вопрос полную ясность, я должен прибегнут
как к помощи примеров, так и к точной формуле расхождение
мифа и догмата. Мы уже сказали, что догмат 1) всегда есть
принадлежность религии (ибо только религия взыскует пос-
ледней абсолютизации), что он 2) есть всегда рефлексия, а не,
просто непосредственное ведение (хотя и не только рефлек-
сия, ибо иначе установление догмата ничем не отличалось бы
от науки догматического богословия) и что он 3) есть всегда
абсолютизация исторического и личностного. Как выразить в
единой формуле это своеобразие существенной структуры
догмата? Догмат, как видим, есть попросту абсолютизация,
производимая в сфере религиозного видения и жизни. Но
какая же это может быть абсолютизация, если религия уже !
сама по себе дает последнюю окончательную абсолютизацию
истории и личности? Конечно, это - не просто религиозная ,
абсолютизация, ибо иначе определение догмата как абсолю-
тизации религии было бы равносильно определению его как
религиозной религии. Религия открывает некий абсолютный
факт, как, напр., воскресение Христа. Это есть факт некоей
специфически понимаемой истории и некоей специфически
яменной личности;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113