– Царевна, что ты здесь делаешь?
Шеритра с трудом поднялась на ноги и увидела, что за спиной у нее стоит Хармин. Он показал на ее находку.
– Я заметила, как блестит на солнце этот пенал, он и привлек мое внимание, – объяснила Шеритра. Внутри у нее все дрожало. – При помощи этой вещицы, Хармин, какого-то человека пытались убить.
Он пожал плечами.
– Слуги вечно ссорятся по пустякам, скандалят, делят что-то, впутываются во всякие мелкие дрязги, – ответил он. – Слуги ведь везде одинаковы, ты согласна, царевна? Это, наверное, дело рук кого-то из них.
– Так, значит, ваши слуги все-таки умеют говорить? – полушутя-полузаносчиво спросила она.
Хармин хмыкнул:
– Думаю, они становятся весьма говорливы, когда остаются одни. Не тревожься больше об этом, царевна. Может быть, хочешь сегодня покататься?
Она кивнула с отсутствующим видом, и они вместе направились к ожидающей колеснице. Но Шеритру по-прежнему не оставляло чувство, охватившее ее сразу, едва она заметила блестящую вещицу, – уверенность в том, что прежде она уже видела этот пенал. И потом, в последующие дни, оно вновь и вновь возвращалось к ней мучительными сомнениями, неудовлетворенностью, когда память, вот-вот готовая зацепиться за нужную деталь, все же оказывается бессильной. Иногда она думала, что, возможно, сам Сисенет, этот увлеченный исследователь, изготовил восковую куклу. Иногда ее подозрения падали на Табубу, знахарку-любительницу, а возможно, и тайную поклонницу магии; и все же Шеритра не могла представить, как хозяин или хозяйка этого дома сидят в темноте и призывают злобных демонов на голову своего врага, произносят заклинания об исполнении своей черной воли.
Табуба больше не приходила по утрам в купальню, чтобы посмотреть, какая у царевны кожа. «Видимо, эти посещения сослужили свою службу», – думала девушка, но подобные мысли не волновали ее. Она чувствовала себя так, словно между ней и Хармином уже заключен брачный договор, словно силами некоего волшебства она просто забыла, как это произошло, но они уже стали мужем и женой, и она теперь – полноправный и законный член этого семейства.
Утренние часы они по-прежнему проводили вместе, часто перебираясь на противоположный берег, чтобы побродить по кишащим народом улицам Мемфиса – занятие, которое раньше, пока Хармин не стал ее любовником, они совсем было оставили. Множество людей, гомон и шум, даже резкие запахи приводили Шеритру в смятение, и она всегда с огромным облегчением ступала на борт лодки, которая возвращала ее в тишину и покой, царившие в уединенном доме.
Как-то раз она сидела перед туалетным столиком в комнате Табубы. На ней было свободное, широкое одеяние, лицо уже изысканно загримировано, но длинные волосы пока оставались неубранными. Вместе с Табубой, словно две сестры, как подруги, происходящие из равно благородных египетских семей, они перебирали драгоценные украшения хозяйки. Иногда такое положение вещей вызывало у Шеритры раздражение, но перед своей наставницей, занявшей место подруги, девушка испытывала слишком глубокое благоговение, чтобы высказывать свое недовольство и тем самым рискуя оскорбить ее. Табуба была обладательницей настоящих сокровищ: в ее шкатулке имелось много образцов древнего искусства, тяжелых, строгих и простых по форме, какие раздобыть сейчас было совсем не просто.
– Моя матушка придерживалась весьма традиционных вкусов, – объясняла Табуба девушке, пока та перебирала кольца, браслеты, амулеты и тяжелые подвески. – У нее было множество украшений, принадлежавших когда-то нашим далеким предкам, и она высоко их ценила, относилась к ним как к семейной реликвии, которую передают детям из поколения в поколение. И для меня эти вещи значат очень много. Муж тоже дарил мне великолепные украшения, но чаще других я надеваю именно эти драгоценности, прежде принадлежавшие матушке. – Она повесила на шею Шеритре серебряную подвеску, украшенную вырезанным из оникса Оком Гора. – Эта вещица – легкая и изящная, она тебе очень к лицу, царевна, – с довольным видом произнесла Табуба. – И она прекрасно защищает от всякого злого умысла. Тебе нравится?
Шеритра уже собиралась высказать свой истинный восторг, когда вдруг ее внимание привлекло сияние бирюзы, лежавшей на самом дне шкатулки из черного дерева. У Табубы было много бирюзы, но именно эта вещица чем-то привлекла внимание девушки, и, отодвинув в сторону все прочие драгоценности, она вытащила камень. Руки Табубы замерли у нее на плечах. Шеритра держала в руке золотую сережку с бирюзой. Камень слабо раскачивался в ее пальцах, и девушка, закусив губу, пристально всматривалась в красивую вещицу.
– Табуба, эту сережку Гори нашел в гробнице, в подземном ходе, ведущем из подземелья наружу! Я узнала бы ее из тысячи! – воскликнула девушка. Зажав сережку в кулаке, она повернулась к Табубе. – Почему она здесь? О, скажи мне скорее, что Гори не осквернил гробницу той женщины, что он не отдал ее сережку тебе!
– Успокойся, царевна! – с улыбкой проговорила Табуба. – Разумеется, твой брат никогда не пошел бы на такое кощунство. Он для этого слишком честен.
– Но он влюблен в тебя! – выпалила Шеритра. – Вполне возможно, рассудительность оставила его. Иногда любовь заставляет нас совершать странные поступки… – Голос ее оборвался, и впервые за много дней лицо девушки вспыхнуло румянцем. – Я знаю, что ты выходишь замуж за моего отца, – тихим голосом закончила она. – Прости мою прямоту, Табуба.
– Прощаю тебя, милая Шеритра, – весело проговорила Табуба. – Мне известно, что Гори потерял голову. Я была с ним добра, не тревожься, у него это увлечение пройдет. А что до сережки… – Она протянула руку и ловко выхватила украшение у Шеритры. – Гори показал мне свою находку, и я, как большая поклонница бирюзы, не могла не заказать себе такую же. Едва Гори ушел, я сделала набросок, и вот мой любимый мастер изготовил для меня пару точно таких же сережек.
– Вот как? – Шеритру охватило смущение. – И где же пара?
Табуба вздохнула:
– Я ее потеряла. Застежка оказалась не очень надежной, но мне не хотелось ждать, пока мастер закрепит ее как следует. Мне так не терпелось надеть свое новое украшение. Я все никак не решалась расстаться с этой сережкой, и вот она сама распрощалась со мной. Слуги обыскали весь дом, все перевернули вверх дном, осмотрели даже лодку и ялик, но, должно быть, я обронила ее где-то в городе. Когда-нибудь закажу себе вторую такую же. – И она небрежно бросила сережку в шкатулку. – Не желает ли царевна вина со специями? Что-нибудь перекусить?
Объяснения Табубы представлялись вполне разумными, и все же интуиция подсказывала Шеритре, что в ее рассказе мало правды. Да, были времена, когда Гори и в мыслях своих не допустил бы, что можно взять драгоценность из могилы, осквернив тем самым чье-то последнее пристанище, но тогда он был еще свободным, открытым и честным юношей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180