Наконец стражник отступил.
– Наверное, царевич, выставил здесь караульный пост не против своих же собственных родных, – угрюмо заметил он. – Царевич, царевна, вы можете войти.
Он открыл дверь, и они вошли, с трудом волоча ноги. Под тяжестью тела Гори рука у Шеритры уже отнималась.
– Похоже, отцу пора выгнать этих стражников и нанять на службу шарданцев, – пробормотала Шеритра. – Эти что-то совсем распустились.
– Нам от этого только лучше, – прохрипел, тяжело дыша, Антеф.
Они уже стояли перед внутренней дверью в кабинет. Шеритра тронула задвижку.
– Она на замке! – в отчаянии воскликнула девушка.
– Его надо взломать, – быстро сказал Гори.
Антефу не понадобилось подсказок. Взвалив Гори на плечи Шеритры, он уперся ногой в дверь и навалился на нее плечом. Издав недовольный скрип, замок поддался, и дверь распахнулась. Внутри стояла полная темнота.
– Антеф, – позвала его Шеритра, – зажги на столе лампу и принеси сюда. Только побыстрее, я не могу так долго его держать.
Антеф исполнил все в точности, принес к двери лампу и установил ее на маленькую полочку прямо у входа. Крошечное помещение мгновенно наполнилось теплым, уютным светом. У дальней стены рядами стояли ящики, шкатулки и ларцы. Антеф придвинул к ним стул, на который они с Шеритрой и усадили Гори. Он тяжело опустился на сиденье, его руки безжизненно повисли, но все же он сумел поднять голову и улыбнуться.
– То, что мы ищем, – вон в той шкатулке, – сказал он. – В маленькой. В остальных хранятся травы и прочие снадобья. Но шкатулка тоже на замке. Антеф, у тебя найдется нож?
Вместо ответа молодой человек лишь слегка улыбнулся. Склонившись над шкатулкой, он принялся ковыряться в замке. Шеритра присела рядом с ним.
– Антеф, за то, что мы здесь делаем, тебя вполне могут изгнать из этого дома, ты понимаешь? – спросила она. – Когда все вскроется, отец непременно прогонит тебя.
Он бросил на нее быстрый взгляд, не отнимая рук от упрямой шкатулки.
– Да, я знаю, – ответил он просто, – но этот дом уже не кажется мне родным, царевна. Гори умрет, и мне не будет причины задерживаться здесь. Царевич пусть поступает, как сочтет нужным, мне это безразлично.
Замок наконец поддался, и Антеф поднял крышку. Он взглянул на Гори.
– Шеритра, дай мне три-четыре свитка, – распорядился Гори. – Вы тоже возьмите по столько же. Мы должны найти свиток с противодействующим заклинанием, если же это нам не удастся, подойдет другое заклинание – на защиту, оно поможет в будущем оградить меня от любого недоброго воздействия.
В его голосе слышались деловая серьезность, сосредоточенность и беспристрастность, так что при виде его мужества Шеритра не могла не восхищаться братом. «Он никогда не причислял доблесть и отвагу к своим добродетелям, – размышляла она, – но вот такая неосознанная храбрость перед лицом почти неминуемой смерти ставит его в один ряд с первейшими героями Египта». А Гори тем временем дрожащими, неловкими руками уже разворачивал первый свиток. Попытавшись совладать с неуемной тревогой, Шеритра тоже занялась работой.
Некоторое время в комнате стояла тишина. Шеритра сидела, скрестив ноги и стараясь разобраться в строчках, что проходили у нее перед глазами. Далеко не каждый папирус был озаглавлен, и Шеритре казалось, что большинство заклинаний составлены каким-то нарочито усложненным, непонятным языком, требующим тщательной вдумчивости и особого толкования. У Антефа дело шло быстрее, он сидел, склонив над очередным свитком свое открытое, приятное лицо. Время от времени он, недовольно хмыкнув, бросал папирус обратно в шкатулку.
Шеритра закончила разбираться с шестым свитком. Это оказалось заклинание против боли в спине, которое следовало применять вкупе с целебной мазью, в список ингредиентов которой она решила не углубляться. Вздохнув, она вытащила из шкатулки очередную охапку свитков. На первом из них она различила какую-то грязь. Она с недоверием ощупывала край папируса, по которому расползлось неровное коричневое, похожее на ржавчину пятно. На вид оно казалось весьма старым.
– Гори, смотри, что я нашла, – сказала она, протягивая брату свиток. – Откуда взялось это пятно?
Он рассеянно, не отрывая взгляд от собственного чтения, взял протянутый ему папирус, но, едва взглянув, испуганно вскрикнул и чуть не выронил свиток. Вновь с огромной осторожностью подняв свиток с колен, Гори принялся внимательно его рассматривать. Шеритра видела, как последние следы краски исчезают с его лица. Охваченный неописуемым волнением, он сделал попытку подняться. Он весь дрожал от возбуждения.
– Нет, – прошептал он.
Антеф обернулся. Шеритра вскочила и бросилась к брату.
– Гори, что с тобой? – встревоженно спросила она, и ее волнение лишь усилилось, когда вдруг раздался тонкий, высокий звук – это Гори обуял нервный смех. Свиток дрожал у него в руке. Через некоторое время его смех обернулся слезами. Он неуклюже опустился на стул, сжимая папирус в руках словно грозное оружие.
– Нет, – едва выдохнул он. – Нет. Теперь я точно знаю: мы все обречены.
– Гори, прошу тебя, перестань, – молила брата Шеритра. – Ты меня пугаешь.
Вместо ответа он взял ее руку и прижал к свитку.
– Вот, пощупай. Смотри – ты видишь эти отметины? – спросил он.
Шеритра всмотрелась внимательней, а потом опять повернулась к брату.
– Я вижу мелкие точки, словно отверстия, проткнутые иглой, – произнесла она в изумлении. – А это что, как будто обрывок нитки?
– Эти отверстия и есть следы иглы, – бесстрастным тоном сказал Гори. – И эти отверстия были проколоты на моих глазах. Пятно – это кровь нашего отца. Он уколол палец, когда пришивал этот свиток на его законное место, откуда прежде сам же его отрезал. Это – Свиток Тота.
– Все бы тебе выдумывать! – выкрикнула Шеритра, и ее голос прозвучал немного резче, чем она сама того желала. Внезапно ей захотелось отбросить, отшвырнуть от себя этот свиток. Она отдернула руку. Гори же как завороженный поглаживал папирус.
– Нет, я ничего не выдумываю, – сказал он. – Я точно его узнал. Капля крови отца, отверстия, оставленные иглой, обрывки нити. Он распорядился, чтобы саркофаги, как полагается, закрыли крышками, после чего вход опечатали и завалили песком и камнями. А свиток – вот он. Здесь, перед нами.
Антеф во все глаза смотрел на друга, замерев на месте. Шеритре не хотелось смотреть в лицо Гори, ей было страшно при мысли о том, какое на нем сейчас выражение, но она не могла долго отводить взгляд. Никогда прежде не доводилось ей видеть в его глазах эту смесь неподдельного ужаса и покорного смирения.
– И это – дело вовсе не человеческих рук, – продолжал Гори, – пусть бы они и мертвые. Из гробницы свиток достал сам Тот, он же и подбросил его отцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180
– Наверное, царевич, выставил здесь караульный пост не против своих же собственных родных, – угрюмо заметил он. – Царевич, царевна, вы можете войти.
Он открыл дверь, и они вошли, с трудом волоча ноги. Под тяжестью тела Гори рука у Шеритры уже отнималась.
– Похоже, отцу пора выгнать этих стражников и нанять на службу шарданцев, – пробормотала Шеритра. – Эти что-то совсем распустились.
– Нам от этого только лучше, – прохрипел, тяжело дыша, Антеф.
Они уже стояли перед внутренней дверью в кабинет. Шеритра тронула задвижку.
– Она на замке! – в отчаянии воскликнула девушка.
– Его надо взломать, – быстро сказал Гори.
Антефу не понадобилось подсказок. Взвалив Гори на плечи Шеритры, он уперся ногой в дверь и навалился на нее плечом. Издав недовольный скрип, замок поддался, и дверь распахнулась. Внутри стояла полная темнота.
– Антеф, – позвала его Шеритра, – зажги на столе лампу и принеси сюда. Только побыстрее, я не могу так долго его держать.
Антеф исполнил все в точности, принес к двери лампу и установил ее на маленькую полочку прямо у входа. Крошечное помещение мгновенно наполнилось теплым, уютным светом. У дальней стены рядами стояли ящики, шкатулки и ларцы. Антеф придвинул к ним стул, на который они с Шеритрой и усадили Гори. Он тяжело опустился на сиденье, его руки безжизненно повисли, но все же он сумел поднять голову и улыбнуться.
– То, что мы ищем, – вон в той шкатулке, – сказал он. – В маленькой. В остальных хранятся травы и прочие снадобья. Но шкатулка тоже на замке. Антеф, у тебя найдется нож?
Вместо ответа молодой человек лишь слегка улыбнулся. Склонившись над шкатулкой, он принялся ковыряться в замке. Шеритра присела рядом с ним.
– Антеф, за то, что мы здесь делаем, тебя вполне могут изгнать из этого дома, ты понимаешь? – спросила она. – Когда все вскроется, отец непременно прогонит тебя.
Он бросил на нее быстрый взгляд, не отнимая рук от упрямой шкатулки.
– Да, я знаю, – ответил он просто, – но этот дом уже не кажется мне родным, царевна. Гори умрет, и мне не будет причины задерживаться здесь. Царевич пусть поступает, как сочтет нужным, мне это безразлично.
Замок наконец поддался, и Антеф поднял крышку. Он взглянул на Гори.
– Шеритра, дай мне три-четыре свитка, – распорядился Гори. – Вы тоже возьмите по столько же. Мы должны найти свиток с противодействующим заклинанием, если же это нам не удастся, подойдет другое заклинание – на защиту, оно поможет в будущем оградить меня от любого недоброго воздействия.
В его голосе слышались деловая серьезность, сосредоточенность и беспристрастность, так что при виде его мужества Шеритра не могла не восхищаться братом. «Он никогда не причислял доблесть и отвагу к своим добродетелям, – размышляла она, – но вот такая неосознанная храбрость перед лицом почти неминуемой смерти ставит его в один ряд с первейшими героями Египта». А Гори тем временем дрожащими, неловкими руками уже разворачивал первый свиток. Попытавшись совладать с неуемной тревогой, Шеритра тоже занялась работой.
Некоторое время в комнате стояла тишина. Шеритра сидела, скрестив ноги и стараясь разобраться в строчках, что проходили у нее перед глазами. Далеко не каждый папирус был озаглавлен, и Шеритре казалось, что большинство заклинаний составлены каким-то нарочито усложненным, непонятным языком, требующим тщательной вдумчивости и особого толкования. У Антефа дело шло быстрее, он сидел, склонив над очередным свитком свое открытое, приятное лицо. Время от времени он, недовольно хмыкнув, бросал папирус обратно в шкатулку.
Шеритра закончила разбираться с шестым свитком. Это оказалось заклинание против боли в спине, которое следовало применять вкупе с целебной мазью, в список ингредиентов которой она решила не углубляться. Вздохнув, она вытащила из шкатулки очередную охапку свитков. На первом из них она различила какую-то грязь. Она с недоверием ощупывала край папируса, по которому расползлось неровное коричневое, похожее на ржавчину пятно. На вид оно казалось весьма старым.
– Гори, смотри, что я нашла, – сказала она, протягивая брату свиток. – Откуда взялось это пятно?
Он рассеянно, не отрывая взгляд от собственного чтения, взял протянутый ему папирус, но, едва взглянув, испуганно вскрикнул и чуть не выронил свиток. Вновь с огромной осторожностью подняв свиток с колен, Гори принялся внимательно его рассматривать. Шеритра видела, как последние следы краски исчезают с его лица. Охваченный неописуемым волнением, он сделал попытку подняться. Он весь дрожал от возбуждения.
– Нет, – прошептал он.
Антеф обернулся. Шеритра вскочила и бросилась к брату.
– Гори, что с тобой? – встревоженно спросила она, и ее волнение лишь усилилось, когда вдруг раздался тонкий, высокий звук – это Гори обуял нервный смех. Свиток дрожал у него в руке. Через некоторое время его смех обернулся слезами. Он неуклюже опустился на стул, сжимая папирус в руках словно грозное оружие.
– Нет, – едва выдохнул он. – Нет. Теперь я точно знаю: мы все обречены.
– Гори, прошу тебя, перестань, – молила брата Шеритра. – Ты меня пугаешь.
Вместо ответа он взял ее руку и прижал к свитку.
– Вот, пощупай. Смотри – ты видишь эти отметины? – спросил он.
Шеритра всмотрелась внимательней, а потом опять повернулась к брату.
– Я вижу мелкие точки, словно отверстия, проткнутые иглой, – произнесла она в изумлении. – А это что, как будто обрывок нитки?
– Эти отверстия и есть следы иглы, – бесстрастным тоном сказал Гори. – И эти отверстия были проколоты на моих глазах. Пятно – это кровь нашего отца. Он уколол палец, когда пришивал этот свиток на его законное место, откуда прежде сам же его отрезал. Это – Свиток Тота.
– Все бы тебе выдумывать! – выкрикнула Шеритра, и ее голос прозвучал немного резче, чем она сама того желала. Внезапно ей захотелось отбросить, отшвырнуть от себя этот свиток. Она отдернула руку. Гори же как завороженный поглаживал папирус.
– Нет, я ничего не выдумываю, – сказал он. – Я точно его узнал. Капля крови отца, отверстия, оставленные иглой, обрывки нити. Он распорядился, чтобы саркофаги, как полагается, закрыли крышками, после чего вход опечатали и завалили песком и камнями. А свиток – вот он. Здесь, перед нами.
Антеф во все глаза смотрел на друга, замерев на месте. Шеритре не хотелось смотреть в лицо Гори, ей было страшно при мысли о том, какое на нем сейчас выражение, но она не могла долго отводить взгляд. Никогда прежде не доводилось ей видеть в его глазах эту смесь неподдельного ужаса и покорного смирения.
– И это – дело вовсе не человеческих рук, – продолжал Гори, – пусть бы они и мертвые. Из гробницы свиток достал сам Тот, он же и подбросил его отцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180