Из Дельты не поступало никаких новостей касательно запутанных брачных переговоров с хеттами, и это чрезвычайно радовало Хаэмуаса. Ему вовсе не доставляла удовольствия мысль о том, что отец призовет его в Пи-Рамзес именно теперь, когда все его внимание поглощено ежевечерними сообщениями ведущих поиски воинов.
Спал он плохо. Ему снилось, что в пустыне бушуют сильные ветры, поднимая ревущие водовороты песка, что разлившийся Нил обрушился на Египет, а вода все прибывает, затопляет, пожирает землю милю за милей, что на кухне его собственного дома от плиты возник пожар и яростное пламя вырвалось через крышу, охватило весь город, озарив его зловещим красным сиянием.
Когда настало время составлять гороскоп для всей семьи на следующий месяц, Хаэмуас принялся за работу, охваченный опасениями и дурными предчувствиями, он трудился с особым тщанием, дотошно выверяя самые мельчайшие детали. Лично ему гороскоп не сулил ничего хорошего. «Если верить этим предсказаниям, – размышлял Хаэмуас, записывая результаты своих изысканий, – то мне лучше всего улечься в постель и вообще не шевелиться, пока не закончится месяц хатхор. Звезды не пророчат ни смерть, ни болезни, просто большое невезение. Просто». Хаэмуас мрачно усмехнулся. Нубнофрет звезды предвещали вполне обычное течение жизни – мелкие, ничего не значащие скачки в равномерном потоке жизни, едва ли подверженной переменам. Для Гори, чей гороскоп, как правило, был очень удачным, на этот раз отдельные дни обещали быть чуть менее приятными. Предсказания гороскопа Шеритры были почти такими же дурными, как и у самого Хаэмуаса.
Окончив работу, на которую у него ушел почти целый день, Хаэмуас быстро засунул свои записи в ящик и сидел, охваченный глубоким отчаянием. «Шеритру можно отослать в дом Сунеро в Нинсу, – размышлял он, – если только она согласится. Мы с Нубнофрет об этом уже говорили. Но где, в каком месте ей скорее улыбнется удача, а где ее поджидают несчастья, о которых пророчат звезды? Дома или на чужой стороне? Ответа нет. Мы сумели пережить болезни, смерти правителей, дворцовые интриги, – думал Хаэмуас, поднимаясь с места и выходя из кабинета. – И все эти несчастья в гороскопе обозначались как неудачные дни. И лишь конкретное происшествие, сам случай становился для нас неожиданным неприятным сюрпризом. И этот месяц мы переживем, как пережили и прочие напасти». Но и теперь, выходя из коридора на дневной свет, уже начинавший гаснуть, Хаэмуас понимал, что обманывает себя. Он чувствовал, как что-то чужое и незнакомое витает в воздухе, и это вызывало его сильнейшие опасения.
Странно, но ему совсем не хотелось осматривать гробницу в Саккаре. Там все еще трудились Пенбу и прочие писцы и рисовальщики, а Гори каждый день в течение нескольких часов следил за их работой. Хаэмуас же там не появлялся. Он хотел, чтобы гробницу поскорее закрыли и опечатали. А свиток, с такой алчностью вырванный из мертвых пальцев мумии, Пенбу должен как можно скорее переписать, после чего вернуть на законное место. Однако нежелание Хаэмуаса прикасаться к нему было так велико, что свиток по-прежнему лежал, нетронутый, в том самом ящике, куда его запер писец. В конце концов, Хаэмуас понимал: ему придется или продолжить работу над расшифровкой загадочных надписей, или же вернуть свиток туда, где он его взял, но ведь это решение можно отложить на более подходящее время. Гори каждый день приносил отцу искусные списки, сделанные со сложных иероглифов и вдохновенных картин, покрывавших стены гробницы, но Хаэмуас, не испытывая ни малейшего желания их обсуждать, всякий раз находил предлог, чтобы отложить работу на потом.
– Эти сценки, конечно, прекрасны сами по себе, – объяснял он сыну, – но никаких новых знаний они не несут. – Мы займемся их подробным изучением позже, когда гробница будет закрыта, а пока все мое внимание сосредоточено на быках Аписа.
Он говорил неправду, и Гори это чувствовал. «Оставь меня, Гори», – хотелось сказать Хаэмуасу, когда он смотрел, как сын, присев на краешек стола, болтает обутой в сандалию ногой. Ведь и часа не прошло, как к нему заходил Иб и в очередной раз лишь уныло покачал головой. Однако Хаэмуас сдерживал себя.
– Попроси Пенбу, пусть сложит их аккуратно в стопку, а я в ближайшее время выкрою минутку, чтобы рассмотреть эти копии более тщательно.
Гори, бросив на отца непонимающий взгляд, соскользнул со стола и вышел из кабинета.
Хаэмуас сидел без движения, уставившись в пространство пустым взглядом. Когда все это началось? – задавал он себе вопрос, до конца даже не осознавая, что именно имеет в виду. Он собирался с силами, чтобы еще раз выйти к обеду в кругу семьи, потом провести вечер, наслаждаясь прохладой сада и слушая не лишенные занимательности замечания Нубнофрет. После чего последует благословенное погружение в неосознанное, на смену которому придет нескончаемая череда долгих раскаленных часов, которые ему надо чем-то заполнить, иначе можно сойти с ума. «Это наваждение. Да, сомнений нет. Потом наступит минута истины – минута встречи, и пусть она поразит меня жесточайшим разочарованием, но пусть, о Тот, о Птах, о Хатхор, богиня красоты, пусть моя жизнь вновь вернется в свое привычное русло!»
Миновала первая неделя месяца хатхор, и Хаэмуас стал терять надежду когда-либо отыскать незнакомку. Скрепя сердце он отозвал воинов, занятых поисками. Хаэмуас с облегчением обнаружил, что признание собственного поражения его несколько успокоило, и разум вновь возобладал в суждениях. С неподдельным интересом Хаэмуас обратился к своим обычным занятиям, к тем немногим пациентам, кого лечил, к каждодневным делам. Гороскоп по-прежнему внушал ему серьезные опасения, но Хаэмуас решил, что, видимо, был слишком взволнован, составляя предсказание, и допустил поэтому какую-то ошибку.
На третий день второй недели месяца хатхор Хаэмуас решил обсудить с Си-Монту, как идет сбор урожая на царских виноградниках в окрестностях Мемфиса, – этими делами ведал его брат. Фараон запросил у него цифры – приблизительное количество вина ожидаемого урожая, а Си-Монту в свою очередь послал письмо Хаэмуасу, приглашая брата приехать. Его мучили опасения по поводу того, что на некоторых растениях вянут и опадают листья. На самом же деле он был только счастлив немного потянуть время и провести приятный денек в обществе брата, сидя в тени сада, попивая пиво и наслаждаясь легкой беседой. Хаэмуас с радостью принял это приглашение и отправился на лодке в сопровождении Касы, Амека и двух воинов на север, туда, где город кончался и где за высокими надежными стенами раскинулись роскошные виноградники отца, ухоженные и взлелеянные, как избалованные дети.
Хаэмуас сидел на палубе в тени небольшого навеса, наслаждаясь пока еще свежим утренним ветерком, который в считаные часы превратится в обжигающее дыхание Ра, и его сила будет с каждой минутой возрастать, ведь лето было в самом разгаре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180
Спал он плохо. Ему снилось, что в пустыне бушуют сильные ветры, поднимая ревущие водовороты песка, что разлившийся Нил обрушился на Египет, а вода все прибывает, затопляет, пожирает землю милю за милей, что на кухне его собственного дома от плиты возник пожар и яростное пламя вырвалось через крышу, охватило весь город, озарив его зловещим красным сиянием.
Когда настало время составлять гороскоп для всей семьи на следующий месяц, Хаэмуас принялся за работу, охваченный опасениями и дурными предчувствиями, он трудился с особым тщанием, дотошно выверяя самые мельчайшие детали. Лично ему гороскоп не сулил ничего хорошего. «Если верить этим предсказаниям, – размышлял Хаэмуас, записывая результаты своих изысканий, – то мне лучше всего улечься в постель и вообще не шевелиться, пока не закончится месяц хатхор. Звезды не пророчат ни смерть, ни болезни, просто большое невезение. Просто». Хаэмуас мрачно усмехнулся. Нубнофрет звезды предвещали вполне обычное течение жизни – мелкие, ничего не значащие скачки в равномерном потоке жизни, едва ли подверженной переменам. Для Гори, чей гороскоп, как правило, был очень удачным, на этот раз отдельные дни обещали быть чуть менее приятными. Предсказания гороскопа Шеритры были почти такими же дурными, как и у самого Хаэмуаса.
Окончив работу, на которую у него ушел почти целый день, Хаэмуас быстро засунул свои записи в ящик и сидел, охваченный глубоким отчаянием. «Шеритру можно отослать в дом Сунеро в Нинсу, – размышлял он, – если только она согласится. Мы с Нубнофрет об этом уже говорили. Но где, в каком месте ей скорее улыбнется удача, а где ее поджидают несчастья, о которых пророчат звезды? Дома или на чужой стороне? Ответа нет. Мы сумели пережить болезни, смерти правителей, дворцовые интриги, – думал Хаэмуас, поднимаясь с места и выходя из кабинета. – И все эти несчастья в гороскопе обозначались как неудачные дни. И лишь конкретное происшествие, сам случай становился для нас неожиданным неприятным сюрпризом. И этот месяц мы переживем, как пережили и прочие напасти». Но и теперь, выходя из коридора на дневной свет, уже начинавший гаснуть, Хаэмуас понимал, что обманывает себя. Он чувствовал, как что-то чужое и незнакомое витает в воздухе, и это вызывало его сильнейшие опасения.
Странно, но ему совсем не хотелось осматривать гробницу в Саккаре. Там все еще трудились Пенбу и прочие писцы и рисовальщики, а Гори каждый день в течение нескольких часов следил за их работой. Хаэмуас же там не появлялся. Он хотел, чтобы гробницу поскорее закрыли и опечатали. А свиток, с такой алчностью вырванный из мертвых пальцев мумии, Пенбу должен как можно скорее переписать, после чего вернуть на законное место. Однако нежелание Хаэмуаса прикасаться к нему было так велико, что свиток по-прежнему лежал, нетронутый, в том самом ящике, куда его запер писец. В конце концов, Хаэмуас понимал: ему придется или продолжить работу над расшифровкой загадочных надписей, или же вернуть свиток туда, где он его взял, но ведь это решение можно отложить на более подходящее время. Гори каждый день приносил отцу искусные списки, сделанные со сложных иероглифов и вдохновенных картин, покрывавших стены гробницы, но Хаэмуас, не испытывая ни малейшего желания их обсуждать, всякий раз находил предлог, чтобы отложить работу на потом.
– Эти сценки, конечно, прекрасны сами по себе, – объяснял он сыну, – но никаких новых знаний они не несут. – Мы займемся их подробным изучением позже, когда гробница будет закрыта, а пока все мое внимание сосредоточено на быках Аписа.
Он говорил неправду, и Гори это чувствовал. «Оставь меня, Гори», – хотелось сказать Хаэмуасу, когда он смотрел, как сын, присев на краешек стола, болтает обутой в сандалию ногой. Ведь и часа не прошло, как к нему заходил Иб и в очередной раз лишь уныло покачал головой. Однако Хаэмуас сдерживал себя.
– Попроси Пенбу, пусть сложит их аккуратно в стопку, а я в ближайшее время выкрою минутку, чтобы рассмотреть эти копии более тщательно.
Гори, бросив на отца непонимающий взгляд, соскользнул со стола и вышел из кабинета.
Хаэмуас сидел без движения, уставившись в пространство пустым взглядом. Когда все это началось? – задавал он себе вопрос, до конца даже не осознавая, что именно имеет в виду. Он собирался с силами, чтобы еще раз выйти к обеду в кругу семьи, потом провести вечер, наслаждаясь прохладой сада и слушая не лишенные занимательности замечания Нубнофрет. После чего последует благословенное погружение в неосознанное, на смену которому придет нескончаемая череда долгих раскаленных часов, которые ему надо чем-то заполнить, иначе можно сойти с ума. «Это наваждение. Да, сомнений нет. Потом наступит минута истины – минута встречи, и пусть она поразит меня жесточайшим разочарованием, но пусть, о Тот, о Птах, о Хатхор, богиня красоты, пусть моя жизнь вновь вернется в свое привычное русло!»
Миновала первая неделя месяца хатхор, и Хаэмуас стал терять надежду когда-либо отыскать незнакомку. Скрепя сердце он отозвал воинов, занятых поисками. Хаэмуас с облегчением обнаружил, что признание собственного поражения его несколько успокоило, и разум вновь возобладал в суждениях. С неподдельным интересом Хаэмуас обратился к своим обычным занятиям, к тем немногим пациентам, кого лечил, к каждодневным делам. Гороскоп по-прежнему внушал ему серьезные опасения, но Хаэмуас решил, что, видимо, был слишком взволнован, составляя предсказание, и допустил поэтому какую-то ошибку.
На третий день второй недели месяца хатхор Хаэмуас решил обсудить с Си-Монту, как идет сбор урожая на царских виноградниках в окрестностях Мемфиса, – этими делами ведал его брат. Фараон запросил у него цифры – приблизительное количество вина ожидаемого урожая, а Си-Монту в свою очередь послал письмо Хаэмуасу, приглашая брата приехать. Его мучили опасения по поводу того, что на некоторых растениях вянут и опадают листья. На самом же деле он был только счастлив немного потянуть время и провести приятный денек в обществе брата, сидя в тени сада, попивая пиво и наслаждаясь легкой беседой. Хаэмуас с радостью принял это приглашение и отправился на лодке в сопровождении Касы, Амека и двух воинов на север, туда, где город кончался и где за высокими надежными стенами раскинулись роскошные виноградники отца, ухоженные и взлелеянные, как избалованные дети.
Хаэмуас сидел на палубе в тени небольшого навеса, наслаждаясь пока еще свежим утренним ветерком, который в считаные часы превратится в обжигающее дыхание Ра, и его сила будет с каждой минутой возрастать, ведь лето было в самом разгаре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180