– Нельзя безоговорочно утверждать, что внутренний потайной зал подвергся нападению грабителей, – осторожно заметил Хаэмуас. – Завтра утром я отправлюсь с тобой, чтобы все увидеть собственными глазами, но мне кажется, что гробница или не была закончена, или же ее сознательно оставили в таком виде – до конца не достроенную и не украшенную росписью. – Он поднялся и предложил сыну руку. – Сколько раз думал я о том, что не стоит тревожить это проклятое место. Позволь, я помогу тебе лечь.
Гори с благодарностью оперся об отцовское плечо. В порыве сыновней признательности он чуть не рассказал отцу всю правду о своем визите в дом Табубы, о своих чувствах к этой женщине, тревожащей его все больше и больше, однако почему-то не смог этого сделать. «Впереди достаточно времени, – утомленно думал он. – Чтобы выиграть этот бой, я должен быть во всеоружии, я должен быть здоров. Жаль, что отец не дал мне маковой настойки, но может быть, таким образом он хочет наказать меня за сегодняшнее самоуправство. Как только представится случай, я отправлюсь в дом Сисенета и расскажу Табубе о том, что совершил».
Во всех коридорах слуги зажигали факелы, и в его покоях уже горели лампы. Хаэмуас помог сыну улечься, сказал, что поужинать он может у себя, а теперь ему лучше отдохнуть. И не успел отец выйти из комнаты, Гори уже спал.
К обеду он не проснулся. Слуга принес еду, через некоторое время она остыла, а Гори все не просыпался. Очнувшись от сна, он почувствовал, что час уже поздний – весь дом погрузился в тишину и дрему. Ночник у изголовья догорел, слуга за дверью спальни тихо посапывал во сне. Колено пронзала острая боль, но Гори знал, что проснулся он вовсе не от боли. Ему снилось что-то очень тревожное, но теперь он никак не мог вспомнить, что же это было. С трудом поднявшись с постели, Гори налил себе воды и с жадностью выпил, потом опять лег и уставился в темноту.
Когда в его сознании сформировалась следующая четкая мысль, слуга уже поставил для него поднос с завтраком в изножье постели. «Сегодня предстоит тяжелый день, – размышлял Гори, равнодушно ковыряясь в еде. – Отцовский гнев еще не утих, а рана разболится еще сильнее. Хорошо, хоть Антеф скоро приедет». Но даже мысль о скором возвращении его слуги и ближайшего друга не принесла Гори воодушевления и радости, как он надеялся. Антеф станет ждать, что Гори позовет его поохотиться вместе, провести день за ловлей рыбы, побродить по городским базарам или покататься на лодке в компании друзей. Они всегда были близки. Антеф ни разу не преступил ту невидимую и порой сложно определимую границу почтения и уважения, что всю жизнь должна была отделять слугу от его царственного господина. И все же между ними существовали теплые и дружеские отношения. Мемфисские злобные сплетницы одно время распространяли слухи, что Антеф – родной сын Хаэмуаса, рожденный наложницей, или даже что на самом деле он – девушка, но через некоторое время все злопыхательства утихли. Царевич не стал бы скрывать, будь у него побочный отпрыск, а в Мемфисе нашлись и более любопытные темы для обсуждения.
Антеф оказался способным разделить с Гори и его мысли, и вкусы, и стремление к физическому совершенству. К тому же он умел хранить царские секреты не хуже, чем любой специально обученный слуга. «И все же, – размышлял Гори, зажигая ладан перед святилищем Птаха и машинально произнося слова утренней молитвы, – я не уверен, что готов поделиться с ним самым сокровенным – рассказать, какое страстное влечение испытываю к Табубе. Да, женщина и впрямь способна разрушить мужскую дружбу. Табуба уже сейчас омрачает наши отношения с Антефом. Я больше не хочу идти с ним на охоту или бродить по базарам. Не хочу просто сидеть с ним в саду, потягивая пиво и обсуждая последнюю борцовскую схватку. Раньше, в юные годы, мы любили хвастаться друг перед другом своими вымышленными любовными похождениями, но о Табубе в таком тоне я говорить не смогу. Если я во всем ему признаюсь, поймет ли он мое сокровенное желание провести остаток дней именно с этой женщиной?» Гори виновато посмотрел на улыбающуюся фигурку бога, сделанную из чистого золота и изукрашенную лазуритами, и заставил себя обратиться мыслями к молитве. Потом он приказал подать носилки, и, когда слуга загримировал его лицо, Гори, прихрамывая, вышел из дома. Два часа спустя он вместе с Хаэмуасом стоял перед высокой грудой камней и щебня, наваленной там, где вчера рабочие сломали фальшивую стену, и смотрел на два пустых гроба. По обе стороны неровного пролома в скале были укреплены факелы, разбрасывающие вокруг себя неровный красноватый свет, от которого мрачное подземелье делалось еще более зловещим. Через некоторое время Гори опустился на походный стул, предусмотрительно поставленный слугой, и вытянул перед собой плохо гнущуюся больную ногу. Он смотрел, как отец, взяв факел, вошел в потайную комнату и приблизился к гробам. Как и сам Гори днем раньше, Хаэмуас поморщился от стоявшего здесь отвратительного зловония. Тщательно изучив саркофаги, Хаэмуас вернулся к сыну.
– Ты прав, – коротко бросил он. – Когда-то в этих гробах лежали тела. Однако если бы их расчленили грабители в поисках драгоценностей и амулетов, а потом бросили в воду, от них непременно остались бы какие-нибудь следы. Полотняные пелены и мумифицированная плоть, конечно, растворились бы, но кости должны были сохраниться. Ты уверен, что на дне, под водой, ничего нет?
– Ничего, – твердо произнес Гори. – Было противно, но я обследовал каждый дюйм пола в этой комнате. Там везде скользкий камень, ничего больше. Возможно, отец, царевна Агура и ее муж были первоначально захоронены здесь, в малом зале, но потом, когда обнаружилось, что в гробницу просачивается вода, жрецы решили перезахоронить их в новых гробах в том, первом зале?
Вполне возможно, – согласился Хаэмуас. – Тогда почему место их первого захоронения так скудно украшено? Получается, что для этих людей были подготовлены три похоронных зала, а не два, как это делают обычно: один для богов, второй – для мертвых. И если это так, то в чем причина? Может быть, третий зал предназначался для их детей? Но если их потомки со временем вскрыли гробницу, для чего им было возводить обманную стену? Что они намеревались за ней спрятать, Гори? В самой комнате ничего нет. Воры охотятся за ценностями, украшениями, которые обычно небольшого размера, а все прочее, что невозможно вынести, они поломают, но оставят на прежнем месте. Однако здесь, под водой, нет никаких фрагментов мебели, предметов поклонения, статуэток, вообще ничего. А если предположить, что этот зал предназначался для их потомков, то его должны были украсить не менее богато, чем и два первых зала гробницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180