Трое гостей подошли к нему и приветствовали царевича поклоном. Его слуги, заблаговременно проинструктированные хозяином, быстро подбежали к ним и установили над ними навес, защищающий от солнца. В тени навеса зрачки у Табубы расширились. В изумлении Хаэмуас смотрел, как становятся больше черные ободки. Чистые белки отливали почти голубым.
Изнутри гробницы к ним быстро поднялся Гори, спешащий как можно скорее поприветствовать гостей, которых он считал своими – ведь именно он послал им приглашение. Хаэмуас видел, что сын чрезвычайно взволнован, но это волнение было ему вовсе не в тягость.
Некоторое время они непринужденно болтали о пустяках, после чего Хаэмуас пригласил всех спуститься вниз, туда, где царила вечная прохлада. Кивком головы он разрешил Гори сопровождать Сисенета, Табуба же тем временем прошла вперед сама.
Хаэмуас смотрел ей вслед, вмиг позабыв обо всем, что его окружает, и видя перед собой только ее нежное, такое желанное тело, его изысканные линии, четкие, ритмичные движения ног при ходьбе, плавный изгиб шеи, так ясно открывавшийся, когда она поднимала голову, чтобы получше рассмотреть настенные изображения.
Приблизившись к двум статуям богов, она на секунду замерла, а потом долго стояла, внимательно их рассматривая. Она провела рукой по камню, словно лаская его, легкие пальцы пробежали по грубым следам резца.
– Мы, египтяне, так страстно любим жизнь, – произнесла она. – Мы стараемся сохранить для себя каждое жаркое дуновение пустынного ветра, густой аромат каждого цветка, распустившегося в саду, каждый вздох и слово с уст тех, кого любим. Мы возводим гробницы, умащиваем бальзамами свои тела, чтобы боги могли нас воскресить. Золото течет рекой, словно вода в истомленное пустынной жаждой горло. Мы пишем заклинания, совершаем ритуалы. И все же кто знает точно, что такое смерть? Есть ли хотя бы один человек, кому удалось вернуться из ее темного царства? Как ты думаешь, царевич, придет ли день, когда такой человек отыщется? Или, может быть, он уже отыскался, только нам об этом ничего не ведомо? – Она сделала шаг к Хаэмуасу. – Говорят, что властью воскрешать мертвых обладает Свиток Тота, – продолжала она, не спуская с Хаэмуаса внимательных глаз. – Как ты думаешь, отыщется ли он когда-нибудь?
– Не знаю, – ответил Хаэмуас, чуть смущаясь. – Если Свиток существует, его, несомненно, защищают могучие чары.
Она подошла к нему ближе.
– Найти этот Свиток – мечта каждого мага, – сказала она тихо. – Только представь, что он лежит где-то, надежно спрятанный от человеческих глаз. Вот только мало отыщется людей, кому под силу будет совладать с его могуществом. А ты, царевич, ты, как и все прочие, тоже жаждешь обрести это сокровище? Ты тоже тешишь себя надеждой, что когда-нибудь, вскрывая очередную гробницу, ты случайно наткнешься именно на него?
Слышалась ли в ее словах какая-то насмешка? Многие знатные люди к поиску Свитка относились как к детской забаве. Если и она придерживается такого мнения, его ждет сильнейшее разочарование. Выражение тихого лукавства на лице женщины говорило о потаенной радости.
– Да, я очень хочу найти этот Свиток, – ответил он прямо. – А теперь не желаешь ли осмотреть погребальный зал?
Она кивнула, по-прежнему улыбаясь.
Гори и Сисенет уже вошли в зал, в кромешной тьме, сквозь которую едва пробивался свет факелов, слышались их тихие голоса. Властно положив руку на плечо Табубы, Хаэмуас повел ее в соседний зал, где стояли два гроба. Повернувшись, она выскользнула из-под его руки и прошла вперед, а он только смотрел, как она склонилась над саркофагом незнакомого человека.
– На руке у него видны следы швов, – произнесла она наконец, выпрямляясь и отступая от гроба. – Из этой гробницы что-то украли.
Она посмотрела в лицо Хаэмуасу. Тот кивнул.
– Ты совершенно права, – ответил он. – К телу был пришит свиток, и его забрал я. Я обращаюсь с ним с осторожностью, как и с прочими своими находками, и когда я сниму с него копню, прикажу вернуть свиток на прежнее место. Я уверен, что он обогатит мои знания о премудрости древних.
Она, казалось, хотела что-то сказать, но потом передумала. Гори и Сисенет методично простукивали стены зала.
– Здесь, вот здесь, – воскликнул Гори, и его спутник приложил ухо к стене.
– Стукни еще разок, – попросил он.
Гори стукнул. Сисенет выпрямился.
– Судя по звуку, за этой стеной находится еще одно помещение, – произнес он. – Тебе не приходило в голову, что эта стена может быть фальшивой?
Гори кивнул, а Хаэмуас весь напрягся.
– Да, приходило, – ответил Гори не очень уверенно. – Но если продолжать исследования в этом направлении, придется уничтожить великолепную настенную живопись. А это уже чистое варварство. – Он взглянул на отца. – Во всяком случае, принимать решение надлежит не мне. Это должен сделать мой отец.
«Ни при каких обстоятельствах я не допущу, – думал Хаэмуас, – чтобы эту стену разрушили. Не знаю, почему гробница внушает мне безотчетный страх, но совладать с ним я не в состоянии. Здесь есть некая сила, причиняющая моей ка невыносимые страдания».
– Мы обсудим это позже, – коротко ответил он. – Сисенет, мой сын говорит, что ты сам – большой знаток истории. Мне было бы интересно услышать, как ты объяснишь, почему в этой гробнице повсюду изображена вода. Разъяснительных надписей почти нет, и мы в затруднении.
Сисенет слегка улыбнулся, взглянул на сестру, затем на Хаэмуаса. Он изящно, непринужденно пожал плечами, его темные брови приподнялись.
– Могу всего лишь высказать предположение, – начал он. – Возможно, члены этого семейства любили проводить свой досуг поблизости от воды – ловить рыбу, охотиться на птицу, кататься на лодке – и пожелали запечатлеть свою радость, а также искусное владение удочкой и копьем. – Он кашлянул, – Либо же вода являла некий катаклизм, исполнение проклятия, и они чувствовали, что непременно должны отразить ее образ в летописи своей жизни. – Он покачал головой. – Боюсь, помощи от меня оказалось немного. Не знаю также, почему крышки с гробов сняты и прислонены к стене.
– И мы тоже не понимаем, что это может означать, – мрачно произнес Гори, а Хаэмуас постарался взять себя в руки. Пока Сисенет говорил, он все время внимательно смотрел на этого человека, и его снова охватило странное чувство, будто он уже встречал его прежде. Здесь, в гробнице, это чувство усилилось, словно среди древних камней Сисенет оказался в естественной для себя обстановке. Его погруженность в себя гармонировала с мрачным безмолвием, недоступным никаким внешним звукам и движениям, присущее ему выражение чуть надменной властности казалось проявлением холодного величия мертвых. Эта загадка некоторое время занимала мысли Хаэмуаса, но когда Сисенет бросил на него лишенный выражения взгляд холодных глаз, Хаэмуас вдруг вспомнил о том, что истинный повелитель этого мрачного зала – огромная статуя бога Тота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180