Что и навело меня на мысль.
- Что произойдет, если сюда приедут какие-нибудь назойливые клизандцы?
Я полагаю, что планы сокрытия Края составлены?
- Сокрыть - самое подходящее слово. Поскольку он без сознания, его
можно хранить в одном из холодильников. Хорошая мысль, особенно если они
забудут и оставят его там.
- Месть - после, сейчас - информация. Интересно, какие завораживающие
факты о нашем чужаке открыл доктор?
- Он не чужак, - настаивал доктор. Пока я спал, он работал в
маленькой, но отлично оснащенной лаборатории, являющейся частью
минигоспиталя отеля. - За это я ручаюсь своей репутацией.
- Единственная ваша репутация, известная мне, это репутация
мозговыжимателя, - сказал я. - Можете ли вы быть уверенным?
- Я не потерплю, чтобы меня оскорбляли иностранцы! - заорал доктор,
вытянувшись в гневе так, что макушка его головы почти достала до моего
плеча. - К оскорблениям со стороны женщин я привык, но от иностранца такого
не снесу. Даже на безымянной планете, где вас породили, должно быть
известно, что базисом медицинского образования является нормальная
физиология и биология. А хобби мое - цитология, так уж случилось. Я мог бы
показать вам клетки, которые заставили бы вас закричать от удивления, так
что я знаю, что говорю. Клетки этого субъекта человеческие, так что он -
человек. Жизнеспособный хомо сапиенс.
- Но эти отличия... низкая температура тела, отсутствие эмоций и все
такое...
- Все в пределах царства человеческой вариабельности - человечество
очень адаптабельно, и поколения, выжившие в разной окружающей среде, могут
существенно отличаться. В литературе описаны куда более экзотические
примеры, чем то, что обнаружено у этого индивидуума.
- Значит, роботом он тоже не может быть? - широко открыв глаза,
невинно спросила Ангелина и ловко отскочила, когда я протянул руку, чтобы
схватить ее. Не скажу, чтобы мои теории держались очень хорошо.
- Когда мы сможем с ним поговорить? - спросил я.
- Скоро, скоро.
- А можно спросить, что вы сделали, чтобы заставить его отвечать на
вопросы?
- Хороший вопрос, - Мутфак огладил свою серебристую голову и бороду,
сосредотачиваясь на интерпретации таинства медицины для профана. -
Поскольку именно этот человек, похоже, является ответственным за серьезное
вредоносное вмешательство в работу вашего мозга, я не чувствовал того, что
может быть вызвано обычной моральной ответственностью врача перед
пациентом... особенно, когда пациент помог организовать безжалостное
вторжение на мою планету.
- Это хорошо с вашей стороны, док.
- Собственно, я не испытывал никаких колебаний и расстроил его
нормальные мыслительные способности для нашей, а не для его выгоды. Сделать
мне это было нелегко, я чувствовал себя таким же моральным преступником,
какими считаю тех, кто поработал над вами, но я возьму на себя
ответственность за этот акт. Тот факт, что он был доставлен сюда без
сознания, помог делу. Я посадил ложные воспоминания и вызвал регрессию в
областях отношения к людям и эмоций, установил блоки памяти и сделал еще
несколько ужасных вещей, за которые я буду нести позор до дня своей смерти.
Доктор выглядел так, словно мог в любую минуту расплакаться, и я
похлопал его по плечу.
- Вы, док, солдат на линии фронта, идущий в бой и делающий все, что
потребуется, чтобы победить. Мы все уважаем вас за это.
- Ну, а я - нет, но речь сейчас не об этом. - Он встряхнулся и снова
стал человеком науки. - Через несколько минут я собираюсь вывести пациента
из глубокого транса. На вид он будет обычным проснувшимся человеком, но его
сознание будет иметь минимум представлений о том, что происходит. Его
эмоциональное отношение к нам будет как у двухлетнего ребенка, желающего
помочь разговаривающим с ним, помните об этом. Не нажимайте, когда будете
задавать вопросы, и не ведите себя враждебно. Он всей душой будет хотеть
вам помочь, но доступ к информации во многих случаях будет нелегким. В
таком случае будьте снисходительны и перефразируйте вопрос. Не нажимайте
слишком сильно. Вы готовы?
- Полагаю, да. - Хотя для меня было весьма затруднительно представить
себе Края в роли ребенка.
Мы с Ангелиной промаршировали следом за доктором в тускло освещенную
госпитальную палату. Когда мы вошли, сидевший у постели санитар встал.
Доктор наладил освещение так, чтобы большая часть его падала на Края, тогда
как мы сидели в полутьме, а затем сделал ему инъекцию.
- Это должно подействовать очень быстро, - сказал он.
Глаза Края были закрыты, лицо - расслаблено и неподвижно. Череп его
обматывали белые бинты, а из-под них тянулись пучки проводов к машине,
стоявшей рядом с койкой.
- Проснитесь, Край, проснитесь, - сказал доктор.
Лицо Края дрогнуло, дернулась щека, и медленно открылись глаза. Теперь
на его лице появилось выражение безмятежного спокойствия. Он слабо
улыбнулся.
- Как тебя зовут?
- Край. - Он говорил тихо, хриплым голосом, напоминающим мне
мальчишеский. Не было ни следа сопротивления.
- Откуда ты прибыл?
Он нахмурился, моргая и бормоча что-то бессмысленное. Ангелина
наклонилась и, похлопав его по руке, заговорила дружелюбно:
- Ты должен успокоиться, не торопись. Ты прибыл сюда с Клизанда, разве
не так?
- Правильно, - он кивнул и улыбнулся
- А теперь подумай хорошенько, ведь у тебя хорошая память. Ты родился
на Клизанде?
- По-моему, нет. Я... я жил там долгое время, но родился я не там. Я
родился дома.
- Дома - это на другой планете, в ином мире?
- Правильно.
- Ты не мог бы сказать мне, на что похож твой дом?
- На холод.
Голос его был таким же ледяным, как это слово, напоминая известного
нам Края, и лицо его постепенно менялось, отражая мысли, эхом откликавшиеся
на его слова.
- Всегда холод, ничего зеленого, ничего не растет, непрекращающийся
холод. Приходилось любить холод, а я его никогда не любил, хотя ужиться с
ним могу. Есть теплые планеты, и многие из нас уезжают на них. Но вообще-то
нас немного. Мы не очень часто видим друг друга, и я думаю, что мы друг
друга не любим. Да и с чего бы. В снегах, во льду и в холоде любить нечего.
Мы ловим рыбу, вот и все. На снегу ничего не живет. Вся жизнь в море. Я
сунул в него однажды руку, но я не могу жить в воде. А рыбы могут, и мы
едим их. Есть и потеплее планеты.
- Вроде Клизанда? - спросил я так же мягко, как и Ангелина.
- Вроде Клизанда. Все время тепло и даже жарко, но я против этого не
возражаю. Странно видеть на суше других живых существ, кроме людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
- Что произойдет, если сюда приедут какие-нибудь назойливые клизандцы?
Я полагаю, что планы сокрытия Края составлены?
- Сокрыть - самое подходящее слово. Поскольку он без сознания, его
можно хранить в одном из холодильников. Хорошая мысль, особенно если они
забудут и оставят его там.
- Месть - после, сейчас - информация. Интересно, какие завораживающие
факты о нашем чужаке открыл доктор?
- Он не чужак, - настаивал доктор. Пока я спал, он работал в
маленькой, но отлично оснащенной лаборатории, являющейся частью
минигоспиталя отеля. - За это я ручаюсь своей репутацией.
- Единственная ваша репутация, известная мне, это репутация
мозговыжимателя, - сказал я. - Можете ли вы быть уверенным?
- Я не потерплю, чтобы меня оскорбляли иностранцы! - заорал доктор,
вытянувшись в гневе так, что макушка его головы почти достала до моего
плеча. - К оскорблениям со стороны женщин я привык, но от иностранца такого
не снесу. Даже на безымянной планете, где вас породили, должно быть
известно, что базисом медицинского образования является нормальная
физиология и биология. А хобби мое - цитология, так уж случилось. Я мог бы
показать вам клетки, которые заставили бы вас закричать от удивления, так
что я знаю, что говорю. Клетки этого субъекта человеческие, так что он -
человек. Жизнеспособный хомо сапиенс.
- Но эти отличия... низкая температура тела, отсутствие эмоций и все
такое...
- Все в пределах царства человеческой вариабельности - человечество
очень адаптабельно, и поколения, выжившие в разной окружающей среде, могут
существенно отличаться. В литературе описаны куда более экзотические
примеры, чем то, что обнаружено у этого индивидуума.
- Значит, роботом он тоже не может быть? - широко открыв глаза,
невинно спросила Ангелина и ловко отскочила, когда я протянул руку, чтобы
схватить ее. Не скажу, чтобы мои теории держались очень хорошо.
- Когда мы сможем с ним поговорить? - спросил я.
- Скоро, скоро.
- А можно спросить, что вы сделали, чтобы заставить его отвечать на
вопросы?
- Хороший вопрос, - Мутфак огладил свою серебристую голову и бороду,
сосредотачиваясь на интерпретации таинства медицины для профана. -
Поскольку именно этот человек, похоже, является ответственным за серьезное
вредоносное вмешательство в работу вашего мозга, я не чувствовал того, что
может быть вызвано обычной моральной ответственностью врача перед
пациентом... особенно, когда пациент помог организовать безжалостное
вторжение на мою планету.
- Это хорошо с вашей стороны, док.
- Собственно, я не испытывал никаких колебаний и расстроил его
нормальные мыслительные способности для нашей, а не для его выгоды. Сделать
мне это было нелегко, я чувствовал себя таким же моральным преступником,
какими считаю тех, кто поработал над вами, но я возьму на себя
ответственность за этот акт. Тот факт, что он был доставлен сюда без
сознания, помог делу. Я посадил ложные воспоминания и вызвал регрессию в
областях отношения к людям и эмоций, установил блоки памяти и сделал еще
несколько ужасных вещей, за которые я буду нести позор до дня своей смерти.
Доктор выглядел так, словно мог в любую минуту расплакаться, и я
похлопал его по плечу.
- Вы, док, солдат на линии фронта, идущий в бой и делающий все, что
потребуется, чтобы победить. Мы все уважаем вас за это.
- Ну, а я - нет, но речь сейчас не об этом. - Он встряхнулся и снова
стал человеком науки. - Через несколько минут я собираюсь вывести пациента
из глубокого транса. На вид он будет обычным проснувшимся человеком, но его
сознание будет иметь минимум представлений о том, что происходит. Его
эмоциональное отношение к нам будет как у двухлетнего ребенка, желающего
помочь разговаривающим с ним, помните об этом. Не нажимайте, когда будете
задавать вопросы, и не ведите себя враждебно. Он всей душой будет хотеть
вам помочь, но доступ к информации во многих случаях будет нелегким. В
таком случае будьте снисходительны и перефразируйте вопрос. Не нажимайте
слишком сильно. Вы готовы?
- Полагаю, да. - Хотя для меня было весьма затруднительно представить
себе Края в роли ребенка.
Мы с Ангелиной промаршировали следом за доктором в тускло освещенную
госпитальную палату. Когда мы вошли, сидевший у постели санитар встал.
Доктор наладил освещение так, чтобы большая часть его падала на Края, тогда
как мы сидели в полутьме, а затем сделал ему инъекцию.
- Это должно подействовать очень быстро, - сказал он.
Глаза Края были закрыты, лицо - расслаблено и неподвижно. Череп его
обматывали белые бинты, а из-под них тянулись пучки проводов к машине,
стоявшей рядом с койкой.
- Проснитесь, Край, проснитесь, - сказал доктор.
Лицо Края дрогнуло, дернулась щека, и медленно открылись глаза. Теперь
на его лице появилось выражение безмятежного спокойствия. Он слабо
улыбнулся.
- Как тебя зовут?
- Край. - Он говорил тихо, хриплым голосом, напоминающим мне
мальчишеский. Не было ни следа сопротивления.
- Откуда ты прибыл?
Он нахмурился, моргая и бормоча что-то бессмысленное. Ангелина
наклонилась и, похлопав его по руке, заговорила дружелюбно:
- Ты должен успокоиться, не торопись. Ты прибыл сюда с Клизанда, разве
не так?
- Правильно, - он кивнул и улыбнулся
- А теперь подумай хорошенько, ведь у тебя хорошая память. Ты родился
на Клизанде?
- По-моему, нет. Я... я жил там долгое время, но родился я не там. Я
родился дома.
- Дома - это на другой планете, в ином мире?
- Правильно.
- Ты не мог бы сказать мне, на что похож твой дом?
- На холод.
Голос его был таким же ледяным, как это слово, напоминая известного
нам Края, и лицо его постепенно менялось, отражая мысли, эхом откликавшиеся
на его слова.
- Всегда холод, ничего зеленого, ничего не растет, непрекращающийся
холод. Приходилось любить холод, а я его никогда не любил, хотя ужиться с
ним могу. Есть теплые планеты, и многие из нас уезжают на них. Но вообще-то
нас немного. Мы не очень часто видим друг друга, и я думаю, что мы друг
друга не любим. Да и с чего бы. В снегах, во льду и в холоде любить нечего.
Мы ловим рыбу, вот и все. На снегу ничего не живет. Вся жизнь в море. Я
сунул в него однажды руку, но я не могу жить в воде. А рыбы могут, и мы
едим их. Есть и потеплее планеты.
- Вроде Клизанда? - спросил я так же мягко, как и Ангелина.
- Вроде Клизанда. Все время тепло и даже жарко, но я против этого не
возражаю. Странно видеть на суше других живых существ, кроме людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52