Раньше Изабель не задумывалась над этим, но в этих трех слогах зазвучал целый мир звуков.
– Полотна, – произнес Рашкин. – Я пришел за полотнами. Ты можешь даже не вставать, просто скажи, где они находятся, и Бенджамин поможет мне с ними разобраться.
При появлении Рашкина на острове Изабель не почувствовала угрозы для себя лично, но ее ньюмены – совсем другое дело. Когда Рашкин упомянул о них, она ухватилась за его рукав и с трудом села. Осколки и обрывки ее мыслей усеяли всю лужайку, и теперь требовалось неимоверное усилие, чтобы собрать их в единое целое и сосредоточиться на том, что происходило в данную минуту.
– Вы. Не сможете. Их. Забрать, – выговорила Изабель, с особой тщательностью произнося каждое слово.
– Это черная неблагодарность с твоей стороны, – сказал Рашкин и оглянулся на своего спутника. – Как ты считаешь, Бенджамин?
– Я никак не ожидал от нее такого, – отозвался ньюмен.
«Какой чудесный голос у Бенджамина, – подумала Изабель. – Голос Джона тоже звучал прекрасно. Может, это отличительная черта всех ньюменов?»
Рашкин вздохнул и снова повернулся к Изабель:
– И это после всего, что я для тебя сделал...
– Что... что... – начала Изабель, но тут же потеряла ход мысли, зато произнесенные слова еще долго отдавались эхом в ее голове.
– Ну я же пришел в гости не с пустыми руками, – сказал Рашкин.
– Вероятно, она не смогла по достоинству оценить ваш подарок, – присоединился Бенджамин.
Рашкин внимательно всмотрелся в лицо Изабель.
– Но она, без сомнения, его попробовала, – удовлетворенно произнес он.
Теплое дыхание Рашкина коснулось ее щеки, и Изабель почувствовала запах корицы.
– Мощная штучка, не правда ли, Изабель?
Изабель. Это ее имя. Она и есть Изабель. Но какое отношение имеют ньюмен и корица к...
Мысль была запутанной с самого начала, и она не смогла сконцентрировать на ней свое внимание. Изабель видела, как мысль уносилась вдаль мимо головы Рашкина, мимо Бенджамина, всё выше и выше, к самым звездам, потом мигнула, словно свеча на ветру, и погасла. Изабель перевела взгляд на Рашкина и заметила, что черты его залитого лунным светом лица стали резче. Со стороны дома донеслись встревоженные голоса. Она смогла разобрать слова, но не сразу поняла их смысл.
– ...он был в пунше...
– ...вот дерьмо...
– ...выпил три стакана...
– ...я как будто вернулся в прошлое...
– ...добавлено в спиртное...
– ...я пробовал ЛСД, я знаю, что это...
– ...всё так странно...
– ...так быстро действует...
– ...это затягивает...
– ...если я узнаю, кто это...
– ...он перестарался...
– ...люди, я полетела...
– ...кто-нибудь, держите ее...
Замешательство Изабель внезапно исчезло. При виде освещенного луной лица Рашкина она обрела способность ясно мыслить и осознала, что произошло. Но от этого ей стало еще хуже, ее охватила настоящая паника. Это Рашкин привез на остров бутылки с пуншем, в котором был растворен ЛСД, и теперь она и большая часть присутствующих находились под воздействием наркотика.
– Или ты добровольно отдашь мне полотна, или я заставлю тебя их отдать. Выбирай, Изабель.
Она с ужасом посмотрела на Рашкина:
– Как вы могли сделать с нами такое?
– Это же вечеринка, – пожал он плечами. – Я решил, что вам будет интересно познакомиться с обратной стороной сознания. А теперь не медли, – добавил он. – Я не собираюсь торчать здесь всю ночь.
– Может, мы еще раз обыщем всё вокруг? – предложил Бенджамин.
Рашкин покачал головой:
– Они здесь, совсем близко. Я их чувствую. Но она очень хорошо их спрятала. – Рашкин наклонился к самому лицу Изабель. – Я прав, Изабель? Ты решила, что можешь их от меня скрыть?
– Чудовище!
Ясность мыслей снова покинула Изабель. Искаженное лицо Рашкина уплывало куда-то вдаль. Когда он сунул ей спички, Изабель попыталась оттолкнуть коробок, но в следующий момент почувствовала, что крепко сжимает его а руке.
– Полотна находятся в одном из этих строений, – сказал Рашкин. – Я это точно знаю.
На его изменившемся до неузнаваемости лице ярко блеснули глаза. Изабель не могла отвести взгляд. Она словно покинула свое тело и плыла по воздуху, но ее удерживал взгляд этих светящихся в темноте глаз.
– Скажи мне, где картины, – настаивал Рашкин. – Мы возьмем то, за чем пришли, и уйдем.
Изабель стоило огромного труда просто покачать головой.
– Если ты не скажешь, – предупредил Рашкин, – я заставлю тебя лично уничтожить все полотна. Ты своими руками зажжешь огонь и накормишь меня.
Изабель смутно помнила рассказ Кэти о воздействии галлюциногенного наркотика.
– Единственное, что можно сделать, – говорила она тогда Изабель, – это расслабиться и не сопротивляться его действию. Сопротивление только усиливает его влияние. Если расслабишься, то всё пройдет, и ты просто вычеркнешь из жизни несколько часов. Если будешь бороться, можешь лишиться рассудка.
Изабель с трудом остановила взгляд на Рашкине.
– Я не стану, – попыталась сказать она, но с губ слетели только бессмысленные звуки.
Изабель перестала сопротивляться действию наркотика и отдалась своим ощущениям. Она еще слышала шум разговоров у самого дома, видела искаженное лицо Рашкина, чувствовала запах корицы. Изабель всё еще сжимала в руке коробок спичек, да так крепко, что его края смялись в ладони. А потом всё исчезло. Неожиданный вихрь подхватил ее, прогнал все чувства и унес в такое место, где не было ни образов, ни запахов, ни звуков. Только тишина и темнота.
Пустота.
XXVI
1 мая 1980-го
Изабель очнулась в березовой роще в северной части острова. Сразу за рощей простирались обширные поля, цепочкой остроконечных утесов спускавшиеся к самому озеру. Оттуда до Изабель доносился плеск волн о каменистый берег. Солнечные лучи резали глаза даже сквозь закрытые веки, а во рту после вчерашнего праздника остался отвратительный вкус. Изабель перекатилась со спины на живот и тотчас же почувствовала приступ тошноты, но он быстро прошел. В воздухе стоял знакомый резкий запах, но Изабель потребовалось несколько минут, чтобы определить его природу – запах потухшего костра.
Мысль о костре вызвала воспоминания, перед Изабель восстановилась цепочка ужасных событий, начавшихся с того момента, когда она в поисках ньюмена Рашкина оказалась позади амбара и поняла, что, сама того не сознавая, приняла немалую дозу сильного наркотика.
Изабель медленно села и осмотрела себя. Руки и одежда были покрыты сажей, словно кто-то прошелся по всему телу угольными карандашами. Непонятно, каким образом она вообще оказалась в этом месте. С того момента, как она последовала давнему совету Кэти и перестала сопротивляться действию наркотика, в памяти образовалась пустота. Освобожденное от контроля подсознание стерло все дальнейшие события.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
– Полотна, – произнес Рашкин. – Я пришел за полотнами. Ты можешь даже не вставать, просто скажи, где они находятся, и Бенджамин поможет мне с ними разобраться.
При появлении Рашкина на острове Изабель не почувствовала угрозы для себя лично, но ее ньюмены – совсем другое дело. Когда Рашкин упомянул о них, она ухватилась за его рукав и с трудом села. Осколки и обрывки ее мыслей усеяли всю лужайку, и теперь требовалось неимоверное усилие, чтобы собрать их в единое целое и сосредоточиться на том, что происходило в данную минуту.
– Вы. Не сможете. Их. Забрать, – выговорила Изабель, с особой тщательностью произнося каждое слово.
– Это черная неблагодарность с твоей стороны, – сказал Рашкин и оглянулся на своего спутника. – Как ты считаешь, Бенджамин?
– Я никак не ожидал от нее такого, – отозвался ньюмен.
«Какой чудесный голос у Бенджамина, – подумала Изабель. – Голос Джона тоже звучал прекрасно. Может, это отличительная черта всех ньюменов?»
Рашкин вздохнул и снова повернулся к Изабель:
– И это после всего, что я для тебя сделал...
– Что... что... – начала Изабель, но тут же потеряла ход мысли, зато произнесенные слова еще долго отдавались эхом в ее голове.
– Ну я же пришел в гости не с пустыми руками, – сказал Рашкин.
– Вероятно, она не смогла по достоинству оценить ваш подарок, – присоединился Бенджамин.
Рашкин внимательно всмотрелся в лицо Изабель.
– Но она, без сомнения, его попробовала, – удовлетворенно произнес он.
Теплое дыхание Рашкина коснулось ее щеки, и Изабель почувствовала запах корицы.
– Мощная штучка, не правда ли, Изабель?
Изабель. Это ее имя. Она и есть Изабель. Но какое отношение имеют ньюмен и корица к...
Мысль была запутанной с самого начала, и она не смогла сконцентрировать на ней свое внимание. Изабель видела, как мысль уносилась вдаль мимо головы Рашкина, мимо Бенджамина, всё выше и выше, к самым звездам, потом мигнула, словно свеча на ветру, и погасла. Изабель перевела взгляд на Рашкина и заметила, что черты его залитого лунным светом лица стали резче. Со стороны дома донеслись встревоженные голоса. Она смогла разобрать слова, но не сразу поняла их смысл.
– ...он был в пунше...
– ...вот дерьмо...
– ...выпил три стакана...
– ...я как будто вернулся в прошлое...
– ...добавлено в спиртное...
– ...я пробовал ЛСД, я знаю, что это...
– ...всё так странно...
– ...так быстро действует...
– ...это затягивает...
– ...если я узнаю, кто это...
– ...он перестарался...
– ...люди, я полетела...
– ...кто-нибудь, держите ее...
Замешательство Изабель внезапно исчезло. При виде освещенного луной лица Рашкина она обрела способность ясно мыслить и осознала, что произошло. Но от этого ей стало еще хуже, ее охватила настоящая паника. Это Рашкин привез на остров бутылки с пуншем, в котором был растворен ЛСД, и теперь она и большая часть присутствующих находились под воздействием наркотика.
– Или ты добровольно отдашь мне полотна, или я заставлю тебя их отдать. Выбирай, Изабель.
Она с ужасом посмотрела на Рашкина:
– Как вы могли сделать с нами такое?
– Это же вечеринка, – пожал он плечами. – Я решил, что вам будет интересно познакомиться с обратной стороной сознания. А теперь не медли, – добавил он. – Я не собираюсь торчать здесь всю ночь.
– Может, мы еще раз обыщем всё вокруг? – предложил Бенджамин.
Рашкин покачал головой:
– Они здесь, совсем близко. Я их чувствую. Но она очень хорошо их спрятала. – Рашкин наклонился к самому лицу Изабель. – Я прав, Изабель? Ты решила, что можешь их от меня скрыть?
– Чудовище!
Ясность мыслей снова покинула Изабель. Искаженное лицо Рашкина уплывало куда-то вдаль. Когда он сунул ей спички, Изабель попыталась оттолкнуть коробок, но в следующий момент почувствовала, что крепко сжимает его а руке.
– Полотна находятся в одном из этих строений, – сказал Рашкин. – Я это точно знаю.
На его изменившемся до неузнаваемости лице ярко блеснули глаза. Изабель не могла отвести взгляд. Она словно покинула свое тело и плыла по воздуху, но ее удерживал взгляд этих светящихся в темноте глаз.
– Скажи мне, где картины, – настаивал Рашкин. – Мы возьмем то, за чем пришли, и уйдем.
Изабель стоило огромного труда просто покачать головой.
– Если ты не скажешь, – предупредил Рашкин, – я заставлю тебя лично уничтожить все полотна. Ты своими руками зажжешь огонь и накормишь меня.
Изабель смутно помнила рассказ Кэти о воздействии галлюциногенного наркотика.
– Единственное, что можно сделать, – говорила она тогда Изабель, – это расслабиться и не сопротивляться его действию. Сопротивление только усиливает его влияние. Если расслабишься, то всё пройдет, и ты просто вычеркнешь из жизни несколько часов. Если будешь бороться, можешь лишиться рассудка.
Изабель с трудом остановила взгляд на Рашкине.
– Я не стану, – попыталась сказать она, но с губ слетели только бессмысленные звуки.
Изабель перестала сопротивляться действию наркотика и отдалась своим ощущениям. Она еще слышала шум разговоров у самого дома, видела искаженное лицо Рашкина, чувствовала запах корицы. Изабель всё еще сжимала в руке коробок спичек, да так крепко, что его края смялись в ладони. А потом всё исчезло. Неожиданный вихрь подхватил ее, прогнал все чувства и унес в такое место, где не было ни образов, ни запахов, ни звуков. Только тишина и темнота.
Пустота.
XXVI
1 мая 1980-го
Изабель очнулась в березовой роще в северной части острова. Сразу за рощей простирались обширные поля, цепочкой остроконечных утесов спускавшиеся к самому озеру. Оттуда до Изабель доносился плеск волн о каменистый берег. Солнечные лучи резали глаза даже сквозь закрытые веки, а во рту после вчерашнего праздника остался отвратительный вкус. Изабель перекатилась со спины на живот и тотчас же почувствовала приступ тошноты, но он быстро прошел. В воздухе стоял знакомый резкий запах, но Изабель потребовалось несколько минут, чтобы определить его природу – запах потухшего костра.
Мысль о костре вызвала воспоминания, перед Изабель восстановилась цепочка ужасных событий, начавшихся с того момента, когда она в поисках ньюмена Рашкина оказалась позади амбара и поняла, что, сама того не сознавая, приняла немалую дозу сильного наркотика.
Изабель медленно села и осмотрела себя. Руки и одежда были покрыты сажей, словно кто-то прошелся по всему телу угольными карандашами. Непонятно, каким образом она вообще оказалась в этом месте. С того момента, как она последовала давнему совету Кэти и перестала сопротивляться действию наркотика, в памяти образовалась пустота. Освобожденное от контроля подсознание стерло все дальнейшие события.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156