– Ты не помнишь, с кем именно они разговаривали? – спросил он у сержанта.
– Я не запомнил имени, но, кажется, это была та чернокожая женщина, которая приводила толпу ребятишек на экскурсию в участок в прошлом месяце. На нее приятно посмотреть.
Дэвис задумался.
– Вроде Гамильтон. Розана... Нет, Роланда.
– Да, это она. Она принимала участие в драке, и в протоколе в основном были ее показания. Хочешь, я пошлю кого-нибудь за рапортом?
– Нет, – покачал головой Дэвис. – Я лучше загляну туда по дороге домой и сам с ней поговорю.
– Теперь ты меня заинтриговал, – заметил сержант. – Что ты увидел здесь такого, что я пропустил?
– Ничего, – ответил Дэвис. – Пока ничего. Но единственная ниточка в том деле, над которым бьемся мы с Майком, ведет к индейцу с завязанными в хвост волосами, а еще меня заинтересовало, что ограбление произошло в Детском фонде.
– Ты говоришь о той стерве, которую убили прошлой ночью? Той, которая хотела отобрать деньги у Детского фонда?
Дэвис кивнул.
– Может, стоит вручить тому парню медаль, когда мы его отыщем? – пробормотал сержант.
– Если бы это зависело от меня, – ответил Дэвис, – я бы так и сделал.
– Конечно, нам нельзя мириться с фактом убийства, как бы ни заслуживала этого жертва преступления.
– Конечно, – согласился Дэвис.
Они улыбнулись друг другу на прощание, после чего Дэвис отсалютовал коллеге и направился к своей машине.
VIII
Изабель оправилась первой. Пока Козетта всхлипывала на плече Марисы, она осторожно высвободилась из объятий Алана. По его мнению, ее состояние не улучшилось. Единственное, что изменилось, так это то, что прекратился поток слез. В глазах застыло выражение холодной ярости и безграничного горя. Изабель хотела что-то сказать, но отвела взгляд и только вздохнула. Она подошла к столу, взяла чистый лоскут, вытерла глаза и нос. Стоя к ним спиной, Изабель расправила плечи и подняла взгляд к своей незаконченной картине.
– Что... что вы уже знаете?
Ее голос звучал спокойно, как и прежде. Алан повернулся к Марисе, но та только пожала плечами, словно предоставляя говорить ему самому. Алан вздохнул. Возможно, время не самое подходящее, учитывая состояние Изабель, но он понял, что пора во всем разобраться.
– Я думаю, мы знаем почти обо всём, за исключением нескольких вещей.
– И о ньюменах?
Алан оглянулся на Козетту.
– И о них тоже.
Изабель замолчала, и в комнате снова воцарилась тишина.
Алан переступил с ноги на ногу, но только он решил задать вопрос, как Изабель его опередила:
– Итак, что же вы хотите узнать?
– Почему ты скрыла от меня письмо Кэти? – спросил Алан. – Почему ты утверждала, что «Пэддиджек» погиб в огне? И почему ты отвернулась от меня во время похорон?
Алан вовсе не собирался возобновлять старые споры или укорять Изабель. Он стремился всего лишь понять. Прежде чем они выберутся отсюда, прежде чем он определит, какую помощь может оказать, он хотел разобраться с давними воспоминаниями и призраками прошлого. Создавшаяся ситуация требовала решения, и он был уверен, что они сумеют найти выход. Но самым трудным было распутать клубок лжи и недомолвок, который увеличивался с каждым годом. Всё началось еще до смерти Кэти, с того ужасного пожара на острове Рен, в котором, как предполагалось, погибли все работы Изабель.
Она повернулась, и на короткое мгновение их взгляды скрестились. Потом Изабель шагнула к столу и заметила среди многочисленных кистей складной нож с желтой рукояткой. Она взяла его и пятилась к стене, пока не прижалась к ней спиной.
Опустившись на пол, Изабель положила нож рядом с собой и обхватила колени руками:
– У меня есть проблемы, связанные с неприятными ситуациями.
Она всё еще не поднимала глаз, а голос звучал так тихо, что Алану пришлось подойти поближе, и он уселся прямо на пол напротив Изабель. Мариса в обнимку с Козеттой последовали его примеру и устроились немного позади Алана.
Изабель глубоко вздохнула и продолжила:
– Когда происходит что-то... что-то ужасное... – Голос прервался, но на этот раз Изабель посмотрела на Алана. – Помнишь, Кэти говорила, что если окружающий мир нас не устраивает, мы должны его переделать? И если мы поверим, что мир изменился, то так и будет?
Алан кивнул.
– И ты, и я всегда спорили с ней по этому поводу. Мы оба пытались доказать ей, что мир слишком сложная система, и, если кто-то решит посмотреть на вещи иначе, мир вокруг от этого вряд ли изменится.
– Я помню, – сказал Алан. – А потом она говорила, что если мир изменился для тебя лично, то этого вполне достаточно.
– Только я никогда не могла этого добиться, по крайней мере я так считала. Но оказалось, что я усвоила урок слишком хорошо, а вот Кэти так и не сумела справиться со своим миром.
– По-моему, ты отвлеклась.
– Я нашла ее дневник. Алан, ее жизнь вовсе не была счастливой. Она не смогла изменить свой мир. А я смогла. Только я сама не знала об этом. Когда со мной случалась беда, я начинала подтасовывать факты до тех пор, пока мне не становилось легче. Так случалось, когда я рассказывала в интервью о своих родителях. Я всегда говорила, что они гордились мной, что понимали и поддерживали с самого начала.
Алан вспомнил, как в первый раз прочитал об этом в ее интервью, напечатанном в одном из искусствоведческих журналов, тогда он подумал, что Изабель не хотела ранить чувства своей матери. Сам он уже знал правду о ее родителях.
– Мне было так противно, – продолжала Изабель, – но я хотела в это верить. Я не хотела вспоминать, что разочаровала отца уже самим своим рождением – он ждал мальчика. И его разочарование длилось до самой смерти. Ни один из моих поступков его не устраивал, и он никогда не упускал возможности напомнить мне об этом. А моя мать ни разу ему не возразила. Она продолжала заниматься домашним хозяйством, как будто это нормально, что отец втаптывает в грязь достоинство своего же ребенка.
Изабель взяла с пола нож и стала бездумно вертеть его в руках.
– Я устала быть в состоянии пострадавшей, – снова заговорила она. – И в какой-то момент придумала новую историю. И, знаешь, Кэти оказалась права. Как только ты поверишь в свою выдумку, мир вокруг тебя меняется. И прошлое уже не так сильно тянет назад.
– Так, значит, на похоронах Кэти...
– Я искренне верила, что она умерла от рака в больнице. Я... Я сама убедила себя в этом, поскольку была не в состоянии смириться с реальностью. Кэти просто не могла покончить с собой. По крайней мере та Кэти, которую я знала.
– Ее смерть для всех стала потрясением, – заметил Алан.
– Только потому, что мы ее совсем не знали. Если бы она поделилась с нами теми мыслями, которые доверяла своему дневнику... – Изабель пристально взглянула в лицо Алана. – Ты знаешь, почему она покончила с собой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156