Они смогут учиться, наблюдая за нашей работой и проводя собственные эксперименты.
– А если...
– А если они захотят получить совет и кто-то из присутствующих будет готов заняться обучением, никто не станет возражать. Я только не хочу, чтобы мемориал превращался в школу. У нас уже есть ньюфордская Школа искусств.
– Слышу призрака профессора Дейпла, – сказала Джилли. – Я словно вновь оказалась на его лекции.
– Принимаю как комплимент, – улыбнулась Изабель. – Я бы хотела, чтобы и он сегодня был здесь.
– Ты же знаешь, что профессор не выносит шумных сборищ. Кроме того, а вдруг он привел бы с собой Гунасекару?
– Гунасекара всё еще работает у него? – Джилли кивнула:
– И всё такой же сварливый, как и прежде.
Вскоре к женщинам подошел детектив Дэвис, и они провели несколько минут за разговором, а потом Роланда повела его на экскурсию по всему зданию.
– Я бы так хотела, чтобы Кэти могла порадоваться вместе с нами, – сказала Изабель после их ухода.
– Думаю, каждый из нас испытывает такие же чувства, – кивнула Джилли. – Но от нас исходят такие сильные вибрации, что она должна это почувствовать.
– Вибрации? – переспросила Изабель. – Как старомодно это звучит!
– А ты можешь подобрать более подходящее слово?
– Нет, – призналась Изабель. – Ты права. Без Кэти ничего этого не было бы. Она сделала нас лучше.
Она поставила бокал на стол и оглядела собравшихся. Джилли права. На открытии мемориала собралось множество творческих личностей из Нижнего Кроуси, в том числе отвратительно самоуверенных, но, несмотря на это, в зале присутствовала аура благожелательности и гармонии.
– Знаешь, что мне больше всего нравится? – спросила Джилли. – Представлять себе новые молодые таланты, которые раскроются в этом доме и будут творить свои послания миру, как Кэти творила свои истории. Кто-то пойдет по ее стопам и станет писателем-фантастом, кто-то выберет другой путь.
Изабель кивнула. В памяти всплыла строка из произведения любимого автора Кэти, Джейн Йолен.
– Прикоснись к волшебству, пропусти его через себя, – повторила Изабель цитату, много раз слышанную от подруги. – Так Кэти представляла себе существование Общества искусств, и я намерена следовать ее желанию. Это место должно стать средоточием настоящей магии творчества.
– Так и будет, особенно если ты останешься здесь, – сказала Джилли и задумчиво посмотрела в зал. – Интересно, откроется ли дар вызывать ньюменов у кого-нибудь из пришедших сегодня ребятишек?
Сразу после выхода из больницы Изабель поделилась с Джилли своим секретом. Она не сделала его всеобщим достоянием – слишком велика была опасность встретить еще одного Рашкина – но Джилли она доверяла безоговорочно, а такого рода информацию подруга могла оценить лучше других. После нескольких экспериментов они с сожалением убедились, что, несмотря на значительный талант и склонность к необъяснимым явлениям, Джилли не обладала волшебным даром.
– Этому я не собираюсь обучать никого на свете, – сказала Изабель.
Произнося эти слова, Изабель отыскала глазами Козетту. Дикарка сегодня почти ничем не напоминала героиню картины, снова висевшей в Детском фонде Ньюфорда. Козетта коротко остригла свои рыжие волосы, ее гардероб состоял из потрепанных джинсов, свитера и последнего приобретения, которым она очень гордилась: пары темно-красных ботинок на шнуровке, доходящих до середины икр. Кроме того, Козетта увлеклась экспериментами с макияжем. Этим вечером она покрыла щеки слоем белил, поставила яркую точку между бровями и нанесла по три полоски на каждой щеке и еще одну – вдоль носа. К своему изумлению, Изабель обнаружила, что такая раскраска смотрится на лице Козетты вполне естественно.
– Что будет дальше? – спросила Джилли, проследив за взглядом Изабель. – Кольцо в ноздре?
– Надеюсь, что до этого не дойдет, – ответила Изабель.
Наблюдая за Козеттой, которая болтала с детьми, принимавшими участие в обновлении здания, Изабель внезапно ощутила знакомый приступ страха.
Рашкина больше нет, но что случится с ньюменами, когда ее не станет?
– Не тревожься за нас, – говорила ей Розалин да в один из ее кратких визитов на остров. – Мы гораздо сильнее, чем ты думаешь. Предоставь нам самим жить в этом мире и заботиться о себе. Теперь, когда темный человек умер, тебе нет нужды переживать за судьбу каждого полотна.
При воспоминании об этом разговоре Изабель подняла руку и прикоснулась к черной бархатной ленточке, прикрывавшей шрам на ее шее. В тот день в Катакомбах она как никогда ясно представила себе, что чувствовала Кэти, решившись на самоубийство. Шрам остался напоминанием, что всё произошло на самом деле, но Изабель всё время казалось, будто это случилось с кем-то другим. Она вовсе не пыталась, как прежде, изменить свои воспоминания, но теперь, когда наконец-то осуществились ее мечты, она не могла представить себя способной на самоубийство.
– Кажется, нам пора присоединиться к гостям, – сказала Изабель.
– Ты права, – кивнула Джилли. – Работа хозяйки никогда не кончается.
– Перестань, пожалуйста. Я просто собираюсь заниматься здесь живописью и следить, чтобы запас необходимых материалов не кончался.
– Так я и поверила.
Изабель попыталась стукнуть ее носком туфли по голени, но Джилли увернулась и скрылась в толпе гостей.
III
Поздним вечером Изабель прошла через свою квартирку на третьем этаже и поднялась на крышу. Вечеринка еще не закончилась, и с первого этажа доносился шум голосов. Несмотря на прохладный вечер, из-за большого количества людей в зале стало слишком жарко, и все окна внизу были распахнуты настежь. Джорди и его друзья уже не в первый раз за этот вечер повторяли свою программу. Изабель посмотрела на изломанную линию горизонта и с удовольствием прислушалась к звукам вальса.
Вдруг ее коснулась чья-то рука, и знакомый голос окликнул:
– Ma belle Иззи.
Она обернулась – перед ней стояла Кэти. Кэти, какой она была двадцать лет назад – с охапкой выкрашенных хной волос, в джинсах с разноцветными заплатками и с открытой улыбкой на лице. Рашкин был прав. Вернуть Кэти оказалось нетрудно, но не ту, какой она была на самом деле, а подругу Изабель, какой она ее помнила.
«Может, это и к лучшему, – подумала Изабель. – Зато теперь она счастлива».
– Давай потанцуем, – предложила Кэти. – Твоя очередь вести танец.
Они закружились под звуки музыки, доносившейся с первого этажа, как нередко делали в спальне университетского общежития и в гостиной квартирки на Уотерхауз-стрит. И весь этот вечер напомнил Изабель те далекие времена, только ее гости, представители богемы, больше не были склонны к крайностям, если не считать макияжа Козетты.
Вальс закончился, они разомкнули объятия, и Изабель увидела еще одну фигурку, стоявшую на площадке пожарной лестницы, там, где металлические перила переходили в ограждение, огибавшее крышу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
– А если...
– А если они захотят получить совет и кто-то из присутствующих будет готов заняться обучением, никто не станет возражать. Я только не хочу, чтобы мемориал превращался в школу. У нас уже есть ньюфордская Школа искусств.
– Слышу призрака профессора Дейпла, – сказала Джилли. – Я словно вновь оказалась на его лекции.
– Принимаю как комплимент, – улыбнулась Изабель. – Я бы хотела, чтобы и он сегодня был здесь.
– Ты же знаешь, что профессор не выносит шумных сборищ. Кроме того, а вдруг он привел бы с собой Гунасекару?
– Гунасекара всё еще работает у него? – Джилли кивнула:
– И всё такой же сварливый, как и прежде.
Вскоре к женщинам подошел детектив Дэвис, и они провели несколько минут за разговором, а потом Роланда повела его на экскурсию по всему зданию.
– Я бы так хотела, чтобы Кэти могла порадоваться вместе с нами, – сказала Изабель после их ухода.
– Думаю, каждый из нас испытывает такие же чувства, – кивнула Джилли. – Но от нас исходят такие сильные вибрации, что она должна это почувствовать.
– Вибрации? – переспросила Изабель. – Как старомодно это звучит!
– А ты можешь подобрать более подходящее слово?
– Нет, – призналась Изабель. – Ты права. Без Кэти ничего этого не было бы. Она сделала нас лучше.
Она поставила бокал на стол и оглядела собравшихся. Джилли права. На открытии мемориала собралось множество творческих личностей из Нижнего Кроуси, в том числе отвратительно самоуверенных, но, несмотря на это, в зале присутствовала аура благожелательности и гармонии.
– Знаешь, что мне больше всего нравится? – спросила Джилли. – Представлять себе новые молодые таланты, которые раскроются в этом доме и будут творить свои послания миру, как Кэти творила свои истории. Кто-то пойдет по ее стопам и станет писателем-фантастом, кто-то выберет другой путь.
Изабель кивнула. В памяти всплыла строка из произведения любимого автора Кэти, Джейн Йолен.
– Прикоснись к волшебству, пропусти его через себя, – повторила Изабель цитату, много раз слышанную от подруги. – Так Кэти представляла себе существование Общества искусств, и я намерена следовать ее желанию. Это место должно стать средоточием настоящей магии творчества.
– Так и будет, особенно если ты останешься здесь, – сказала Джилли и задумчиво посмотрела в зал. – Интересно, откроется ли дар вызывать ньюменов у кого-нибудь из пришедших сегодня ребятишек?
Сразу после выхода из больницы Изабель поделилась с Джилли своим секретом. Она не сделала его всеобщим достоянием – слишком велика была опасность встретить еще одного Рашкина – но Джилли она доверяла безоговорочно, а такого рода информацию подруга могла оценить лучше других. После нескольких экспериментов они с сожалением убедились, что, несмотря на значительный талант и склонность к необъяснимым явлениям, Джилли не обладала волшебным даром.
– Этому я не собираюсь обучать никого на свете, – сказала Изабель.
Произнося эти слова, Изабель отыскала глазами Козетту. Дикарка сегодня почти ничем не напоминала героиню картины, снова висевшей в Детском фонде Ньюфорда. Козетта коротко остригла свои рыжие волосы, ее гардероб состоял из потрепанных джинсов, свитера и последнего приобретения, которым она очень гордилась: пары темно-красных ботинок на шнуровке, доходящих до середины икр. Кроме того, Козетта увлеклась экспериментами с макияжем. Этим вечером она покрыла щеки слоем белил, поставила яркую точку между бровями и нанесла по три полоски на каждой щеке и еще одну – вдоль носа. К своему изумлению, Изабель обнаружила, что такая раскраска смотрится на лице Козетты вполне естественно.
– Что будет дальше? – спросила Джилли, проследив за взглядом Изабель. – Кольцо в ноздре?
– Надеюсь, что до этого не дойдет, – ответила Изабель.
Наблюдая за Козеттой, которая болтала с детьми, принимавшими участие в обновлении здания, Изабель внезапно ощутила знакомый приступ страха.
Рашкина больше нет, но что случится с ньюменами, когда ее не станет?
– Не тревожься за нас, – говорила ей Розалин да в один из ее кратких визитов на остров. – Мы гораздо сильнее, чем ты думаешь. Предоставь нам самим жить в этом мире и заботиться о себе. Теперь, когда темный человек умер, тебе нет нужды переживать за судьбу каждого полотна.
При воспоминании об этом разговоре Изабель подняла руку и прикоснулась к черной бархатной ленточке, прикрывавшей шрам на ее шее. В тот день в Катакомбах она как никогда ясно представила себе, что чувствовала Кэти, решившись на самоубийство. Шрам остался напоминанием, что всё произошло на самом деле, но Изабель всё время казалось, будто это случилось с кем-то другим. Она вовсе не пыталась, как прежде, изменить свои воспоминания, но теперь, когда наконец-то осуществились ее мечты, она не могла представить себя способной на самоубийство.
– Кажется, нам пора присоединиться к гостям, – сказала Изабель.
– Ты права, – кивнула Джилли. – Работа хозяйки никогда не кончается.
– Перестань, пожалуйста. Я просто собираюсь заниматься здесь живописью и следить, чтобы запас необходимых материалов не кончался.
– Так я и поверила.
Изабель попыталась стукнуть ее носком туфли по голени, но Джилли увернулась и скрылась в толпе гостей.
III
Поздним вечером Изабель прошла через свою квартирку на третьем этаже и поднялась на крышу. Вечеринка еще не закончилась, и с первого этажа доносился шум голосов. Несмотря на прохладный вечер, из-за большого количества людей в зале стало слишком жарко, и все окна внизу были распахнуты настежь. Джорди и его друзья уже не в первый раз за этот вечер повторяли свою программу. Изабель посмотрела на изломанную линию горизонта и с удовольствием прислушалась к звукам вальса.
Вдруг ее коснулась чья-то рука, и знакомый голос окликнул:
– Ma belle Иззи.
Она обернулась – перед ней стояла Кэти. Кэти, какой она была двадцать лет назад – с охапкой выкрашенных хной волос, в джинсах с разноцветными заплатками и с открытой улыбкой на лице. Рашкин был прав. Вернуть Кэти оказалось нетрудно, но не ту, какой она была на самом деле, а подругу Изабель, какой она ее помнила.
«Может, это и к лучшему, – подумала Изабель. – Зато теперь она счастлива».
– Давай потанцуем, – предложила Кэти. – Твоя очередь вести танец.
Они закружились под звуки музыки, доносившейся с первого этажа, как нередко делали в спальне университетского общежития и в гостиной квартирки на Уотерхауз-стрит. И весь этот вечер напомнил Изабель те далекие времена, только ее гости, представители богемы, больше не были склонны к крайностям, если не считать макияжа Козетты.
Вальс закончился, они разомкнули объятия, и Изабель увидела еще одну фигурку, стоявшую на площадке пожарной лестницы, там, где металлические перила переходили в ограждение, огибавшее крышу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156