– Вот видите, – воскликнула Козетта. – Она приняла решение, и я должна всё увидеть.
Мариса удивленно посмотрела на нее:
– Как ты можешь быть такой хладнокровной?
– Во мне нет никакой крови, – ответила Козетта. – Красная птица не бьет крыльями в моей груди. Когда мы умираем, мы обращаемся в ничто. А когда вы умираете, красная птица покидает тело, и вы продолжаете существовать где-то в другом месте. Я хочу это увидеть. Я хочу узнать, каково это – быть настоящей.
– Я уже говорила тебе, – вмешалась Изабель. – Ты настоящая.
Козетта упрямо покачала головой:
– Во мне нет крови, и я не вижу снов, и поэтому я не могу быть такой же, как ты. Я не способна никого вызвать из прошлого. Как же ты можешь говорить, что я настоящая?
– Всё, что тебе требовалось, чтобы стать настоящей, – это частица меня, – сказала Изабель. – Джон мне всё объяснил.
При упоминании о Джоне Козетта прислушалась более внимательно.
– А когда ты дашь мне свою частицу? – спросила она.
– Я уже отдала ее тебе.
– Нет, – возразила Козетта. – У меня нет ничего твоего. Если бы было, я бы об этом знала.
– У тебя есть моя любовь – я подарила ее тебе в тот момент, когда закончила твою картину.
– Но как же сны и красная птица? – Изабель вздохнула:
– Я говорю, что ты настоящая. Но я не утверждаю, что ты такая же, как я. Да и зачем тебе быть похожей на меня?
– Чтобы научиться твоему волшебству. Чтобы, как и ты, создавать что-то на пустом месте, а потом вызывать нас сюда. – Козетта показала на незаконченное полотно на мольберте. – Я уже чувствую его трепет. Где-то в прошлом он покидает свою историю и готовится перейти в этот мир.
– Ты научишься своему собственному волшебству, – заверила ее Изабель. – А если не поспешишь, чтобы уберечь свою картину, то ничего не успеешь добиться.
– Но я...
– Если тебе безразлична твоя судьба и судьба твоей подруги с другой картины, – заговорил Алан, – подумай хотя бы о Роланде.
– Она хорошая, – дрогнувшим голосом произнесла Козетта.
– Неужели ты хочешь, чтобы она пострадала, когда в твоих силах спасти ее?
– Я...
Козетта перевела взгляд с Алана на Изабель, потом сосредоточилась на сверкающем лезвии ножа в руке художницы. Она прижала руки к груди, и на лице появилась грусть. Алан не мог сказать точно, было ли это связано с судьбой Изабель или Козетта расстроилась по поводу красной птицы и своего отличия от большинства людей, которое ей не суждено было преодолеть. В следующий момент Козетта пропала из виду, оставив после себя легкое движение воздуха.
Мариса вздрогнула за спиной Алана и вцепилась в его руку. Алан ее понимал. Одно дело говорить и слушать о реальности волшебства, но впервые наблюдать такое явление – совсем другое.
– Мне жаль, что вам придется при этом присутствовать, – произнесла Изабель.
Алан увидел, что она поднялась с пола и отступила на несколько шагов.
– Мы не позволим тебе умереть, – сказал он. – Если ты поранишь себя, я зажму рану. – Алан тоже встал во весь рост. – Черт побери, тебе сначала придется ударить меня.
– Не прибавляй мне трудностей. Мне и так пришлось собрать всё свое мужество.
– Что бы сказала Кэти? – не сдавался Алан.
– Мне всё равно! – воскликнула Изабель. В ее до этого момента ровном и бесцветном голосе прозвенело глубокое отчаяние. – Мы всегда считали ее такой храброй, такой сильной. Но ведь мы ошиблись, не так ли? Может, если бы мы всё знали, ее можно было бы спасти? Но теперь это не имеет значения. Я делаю это не из-за Кэти. И не потому, что я этого хочу. Я решилась на такой поступок только ради того, чтобы остановить Рашкина и уберечь своих друзей. Я не буду вызывать для него ньюменов, но и не позволю причинить зло тем, кого я люблю.
– А если он найдет кого-нибудь еще, чтобы получать новых ньюменов? – спросил Алан. – Что тогда?
Изабель покачала головой:
– Думаешь он решился бы на такой риск, если бы смог кого-то отыскать? Последняя из его учениц покончила с собой, потому что узнала правду; это и впрямь единственный способ вырваться из его когтей. Я не думаю, что он найдет кого-нибудь еще. А даже если и найдет, вряд ли у него хватит сил на обучение и ожидание результатов.
– Но он может подкрепиться твоими ньюменами, которые еще остались в живых. Пэддиджек и Козетта. Энни Нин, портрет которой ты мне подарила. И «Женщина с книгой» в фонде.
Изабель кивнула.
– Боюсь, что теперь придется тебе побеспокоиться об их безопасности, – сказала она, поднимая лезвие ножа к самому горлу.
Мариса, не в силах вынести ужасного зрелища, отвернулась. С губ Алана сорвался отчаянный крик, он рванулся вперед, понимая, что не успеет остановить нож.
IX
Через несколько комнат от них, не подозревая о происходящей в мастерской драме, Рашкин сидел на своей лежанке, прислонившись спиной к стене. В руке он всё еще держал нож, которым разрезал картину «Сильный духом», и, оглядывая комнату, осторожно проводил пальцем по лезвию. К сожалению, эффект от этого полотна оказался намного слабее, чем ему хотелось бы. Рашкин безусловно стал намного сильнее, чем в последние дни, но сосущее чувство неутоленного голода не исчезло.
В тот день, когда Биттервид принес ему эту картину, Рашкин очень разозлился на глупость своего ньюмена, но вскоре ощутил ни с чем не сравнимую ауру потустороннего мира, пробивающуюся сквозь слой краски, наложенный Барбарой поверх оригинала. Он оторвал кусочек полотна и ногтем поскреб высохшую краску. Верхний слой легко отделился мелкими чешуйками и обнажил более глубокие тона работы Изабель.
Джон Свитграсс поступил очень умно, но всё же не настолько, чтобы обмануть Рашкина. Вероятно, он и не подумал, что Рашкин следил за ним, что его дружба с бывшей ученицей не могла не заинтересовать старого художника. Барбара Николс, с ее острым язычком и сильным характером, не уступающим нраву самого Рашкина, как нельзя лучше подходила на роль хранительницы картины. Единственное, что стало для него сюрпризом, – это вторая картина поверх «Сильного духом».
И еще слишком слабое воздействие энергетического поля ньюмена. Возможно, это было связано с наложением второго слоя краски. Картина Барбары могла немного изменить свойства оригинала. Хотя Барбара провела с ним слишком мало времени, чтобы научиться вызывать ньюменов, в ее работе присутствовало определенное очарование, и этого могло быть достаточно, чтобы оказать влияние на первоначальные свойства картины.
Жаль, что с Барбарой ничего не вышло. Она гораздо талантливее бедняжки Жизель. Может, даже талантливее, чем Изабель, хотя трудно сказать наверняка. Она провела в его мастерской слишком мало времени. Ее характер оказался очень непостоянным. Совсем не таким, как у наивной и доверчивой Изабель. При мысли об Изабель Рашкин не удержался от улыбки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156