Будешь считать себя ответственной. Ты решишь, что без твоего участия я не смогу стать таким, как я хочу.
– Это неправда. То есть я знаю, что вызвала тебя, но... – Иззи вздохнула. – Да, ты прав. Я только об этом и думаю.
– Самое смешное, что так случается со всеми. Например, ты решишь, что тебе больше подходит имя Джанет, но каждый встречный будет настаивать, что ты Иззи, и тебе придется смириться с этим именем, нравится оно тебе или нет. Это относится к каждой стороне нашей жизни – от внешнего облика до выбора карьеры. Мы все зависим от мнения окружающих людей. Единственное, что отличает нас с тобой от всех остальных, – это более специфическое чувство зависимости. Ты считаешь, что я существую только благодаря твоей картине. Но я-то знаю, что существовал и раньше, а ты только вызвала меня в этот мир.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Я пытаюсь объяснить, что ты меня не создавала, а только пригласила сюда. С таким же успехом ты могла съездить в Австралию и привезти оттуда аборигена. Здесь нет никакой разницы.
– Кроме того, что Австралия обозначена на карте.
– Да, – кивнул Джон. – А прошлое существует лишь в историях.
– Ты говоришь о прошлом и о каких-то историях. Раньше ты утверждал, что появился из небытия, а потом оказалось, что из другой истории, отличающейся от той, в которой мы находимся сейчас.
Джон окинул взглядом заметенные снегом Сады Силена.
– Я не помню прошлого, – наконец заговорил он. – Я появился здесь, и в моей голове было определенное имя. Ты изобразила меня в облике индейца кикаха, и я знал о них всё: их историю, их обычаи и нравы. На картине я нахожусь в городе, и этот город тоже мне знаком. Всё остальное я узнал по мере развития нашей истории.
– А как насчет Рашкина? Ты пытался предостеречь меня в первый же день знакомства.
– Нет, – покачал головой Джон. – В первый вечер, когда мы встретились на ступенях библиотеки, я только старался установить с тобой связь. Тогда я еще ничего о нем не знал и не пытался тебя предостеречь до нашей следующей встречи рядом с его студией.
– Так кто же он всё-таки?
– Чудовище.
– Именно так он характеризует тебя. – Лицо Джона исказилось от боли.
– Иззи, он питается нами. Я еще не понимаю, как именно, но точно знаю, что это как-то связано с уничтожением полотен, которые вызвали наше появление.
– Но он их не уничтожает, – возразила Иззи. – То полотно было его собственной копией, а не моей работой.
– Думай как хочешь, – пожал плечами Джон.
– Я хорошо знаю свои работы. Мое полотно осталось неповрежденным.
– Увидев тот фрагмент, который я тебе принес, ты тоже решила, что это твоя работа.
– Да, помню. Но я ошиблась. Меня обмануло превосходное качество его работы. Но это естественно: такой мастер не может сделать плохую копию.
– Тогда как ты можешь определить, чья работа была сожжена?
– Я...
– Скажи, ты всё еще видишь те сны, о которых мне рассказывала?
– Нет, – покачала головой Иззи. – Их нет уже несколько месяцев. Зато теперь мне снится, что кто-то наблюдает за мной.
– За тобой или за твоими картинами?
– Кажется, за мной, – нерешительно ответила Иззи. – Но я не уверена.
– А ты не писала картин, подобных той, на которой изображен древесный дух, в студии Рашкина, где он может снять с них копии?
– Нет, но что это доказывает?
– Наша связь не односторонняя, – сказал Джон. – Ты тоже связана с нами. Когда кто-то из нас умирает, ты это чувствуешь. Ты видишь, как это происходит, только во сне. Раньше тебе снилось, что Рашкин уничтожает твои картины. Теперь в твоих снах он смотрит на них.
– Как же такое может быть? – удивилась Иззи.
– И ты еще чему-то удивляешься после того, как вызвала нас сюда?
– Но для чего всё это Рашкину? Я понимаю, что у него скверный характер и случаются приступы необузданного гнева, но он же не воплощение абсолютного зла.
– Почему ты так считаешь? Из-за его прекрасных произведений искусства?
«Неужели причина только в этом?» – спросила себя Иззи. И потому она позволила ему обращаться с собой так, как не позволяла ни одному другому человеку? Неужели все ее представления о добре и зле в корне изменились под влиянием Рашкина?
– Ты можешь провести еще один эксперимент, – предложил Джон. – Раз уж ему недоступны полотна, которые находятся в профессорской оранжерее, в следующий раз, когда тебе захочется вызвать в этот мир кого-то еще, сделай это в студии Рашкина, где ему без труда удастся их «скопировать». И тогда твои сны вскоре вернутся.
– Что ты говоришь! Я никогда не смогу пойти на это.
– Почему бы и нет? Это не намного хуже, чем закрывать глаза на то, что он делает с нами. Мы настоящие, Иззи. Ты способна вызвать нас в этот мир, но, раз уж мы оказались здесь, мы реальны. Согласен, мы несколько иные. Мы не нуждаемся в сне и пище. Мы не стареем. Мы не меняемся внешне. Но всё же мы настоящие.
– Перестань! – воскликнула Иззи и отвернулась от Джона. – Я и так не знаю, чему верить, а ты запутываешь меня еще больше.
– Ты не можешь решить, чему ты хочешь верить. Легко чувствовать себя маленьким богом, способным вызвать к жизни кого угодно при помощи нескольких мазков краски на холсте, но трудно смириться с тем, что эти существа будут жить независимо от твоего влияния. И упаси бог предположить, что ты несешь ответственность за свои действия, что твой драгоценный Рашкин представляет для нас опасность, что эту опасность ты можешь предотвратить, если поверишь мне и будешь охранять свои полотна от его посягательств.
Всё получилось совсем не так, как рассчитывала Иззи. Она надеялась лишь поговорить с Джоном и заставить его раскрыть свои секреты. Она не хотела этого противостояния. Иззи надеялась сблизиться с возлюбленным, а вместо этого они еще больше отдалились друг от друга. Рядом с ней на скамье сидел совершенно чужой человек.
– Зачем ты так поступаешь со мной? – спросила она.
– Я только пытаюсь убедить тебя осознать свою ответственность.
– Ты мне солгал, когда я задала вопрос о связи между твоим появлением и портретом. Почему сейчас я должна тебе верить?
– Я не лгал тебе. Я только не рассказал всего... – Но Иззи не дала ему закончить.
– Думаю, нам больше не нужно встречаться, – сказала она.
Содрогнулась от внутреннего холода, не имевшего ничего общего с зимним временем года, Иззи встала со скамьи и сунула руки в карманы, чтобы не было заметно, как они дрожат.
– Иззи, ты принимаешь это...
– Прошу тебя, просто дай мне уйти. – От волнения у нее перехватило горло, и слова давались с трудом. – Больше... никогда не ищи... со мной встреч.
Иззи поспешила уйти. Пока он не успел заметить ее слезы. Пока не окликнул. Пока не обрушил на нее новый поток лжи, чтобы оправдать предыдущие не менее лживые объяснения. Потому что, даже уходя от Джона, она всё равно хотела верить ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
– Это неправда. То есть я знаю, что вызвала тебя, но... – Иззи вздохнула. – Да, ты прав. Я только об этом и думаю.
– Самое смешное, что так случается со всеми. Например, ты решишь, что тебе больше подходит имя Джанет, но каждый встречный будет настаивать, что ты Иззи, и тебе придется смириться с этим именем, нравится оно тебе или нет. Это относится к каждой стороне нашей жизни – от внешнего облика до выбора карьеры. Мы все зависим от мнения окружающих людей. Единственное, что отличает нас с тобой от всех остальных, – это более специфическое чувство зависимости. Ты считаешь, что я существую только благодаря твоей картине. Но я-то знаю, что существовал и раньше, а ты только вызвала меня в этот мир.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Я пытаюсь объяснить, что ты меня не создавала, а только пригласила сюда. С таким же успехом ты могла съездить в Австралию и привезти оттуда аборигена. Здесь нет никакой разницы.
– Кроме того, что Австралия обозначена на карте.
– Да, – кивнул Джон. – А прошлое существует лишь в историях.
– Ты говоришь о прошлом и о каких-то историях. Раньше ты утверждал, что появился из небытия, а потом оказалось, что из другой истории, отличающейся от той, в которой мы находимся сейчас.
Джон окинул взглядом заметенные снегом Сады Силена.
– Я не помню прошлого, – наконец заговорил он. – Я появился здесь, и в моей голове было определенное имя. Ты изобразила меня в облике индейца кикаха, и я знал о них всё: их историю, их обычаи и нравы. На картине я нахожусь в городе, и этот город тоже мне знаком. Всё остальное я узнал по мере развития нашей истории.
– А как насчет Рашкина? Ты пытался предостеречь меня в первый же день знакомства.
– Нет, – покачал головой Джон. – В первый вечер, когда мы встретились на ступенях библиотеки, я только старался установить с тобой связь. Тогда я еще ничего о нем не знал и не пытался тебя предостеречь до нашей следующей встречи рядом с его студией.
– Так кто же он всё-таки?
– Чудовище.
– Именно так он характеризует тебя. – Лицо Джона исказилось от боли.
– Иззи, он питается нами. Я еще не понимаю, как именно, но точно знаю, что это как-то связано с уничтожением полотен, которые вызвали наше появление.
– Но он их не уничтожает, – возразила Иззи. – То полотно было его собственной копией, а не моей работой.
– Думай как хочешь, – пожал плечами Джон.
– Я хорошо знаю свои работы. Мое полотно осталось неповрежденным.
– Увидев тот фрагмент, который я тебе принес, ты тоже решила, что это твоя работа.
– Да, помню. Но я ошиблась. Меня обмануло превосходное качество его работы. Но это естественно: такой мастер не может сделать плохую копию.
– Тогда как ты можешь определить, чья работа была сожжена?
– Я...
– Скажи, ты всё еще видишь те сны, о которых мне рассказывала?
– Нет, – покачала головой Иззи. – Их нет уже несколько месяцев. Зато теперь мне снится, что кто-то наблюдает за мной.
– За тобой или за твоими картинами?
– Кажется, за мной, – нерешительно ответила Иззи. – Но я не уверена.
– А ты не писала картин, подобных той, на которой изображен древесный дух, в студии Рашкина, где он может снять с них копии?
– Нет, но что это доказывает?
– Наша связь не односторонняя, – сказал Джон. – Ты тоже связана с нами. Когда кто-то из нас умирает, ты это чувствуешь. Ты видишь, как это происходит, только во сне. Раньше тебе снилось, что Рашкин уничтожает твои картины. Теперь в твоих снах он смотрит на них.
– Как же такое может быть? – удивилась Иззи.
– И ты еще чему-то удивляешься после того, как вызвала нас сюда?
– Но для чего всё это Рашкину? Я понимаю, что у него скверный характер и случаются приступы необузданного гнева, но он же не воплощение абсолютного зла.
– Почему ты так считаешь? Из-за его прекрасных произведений искусства?
«Неужели причина только в этом?» – спросила себя Иззи. И потому она позволила ему обращаться с собой так, как не позволяла ни одному другому человеку? Неужели все ее представления о добре и зле в корне изменились под влиянием Рашкина?
– Ты можешь провести еще один эксперимент, – предложил Джон. – Раз уж ему недоступны полотна, которые находятся в профессорской оранжерее, в следующий раз, когда тебе захочется вызвать в этот мир кого-то еще, сделай это в студии Рашкина, где ему без труда удастся их «скопировать». И тогда твои сны вскоре вернутся.
– Что ты говоришь! Я никогда не смогу пойти на это.
– Почему бы и нет? Это не намного хуже, чем закрывать глаза на то, что он делает с нами. Мы настоящие, Иззи. Ты способна вызвать нас в этот мир, но, раз уж мы оказались здесь, мы реальны. Согласен, мы несколько иные. Мы не нуждаемся в сне и пище. Мы не стареем. Мы не меняемся внешне. Но всё же мы настоящие.
– Перестань! – воскликнула Иззи и отвернулась от Джона. – Я и так не знаю, чему верить, а ты запутываешь меня еще больше.
– Ты не можешь решить, чему ты хочешь верить. Легко чувствовать себя маленьким богом, способным вызвать к жизни кого угодно при помощи нескольких мазков краски на холсте, но трудно смириться с тем, что эти существа будут жить независимо от твоего влияния. И упаси бог предположить, что ты несешь ответственность за свои действия, что твой драгоценный Рашкин представляет для нас опасность, что эту опасность ты можешь предотвратить, если поверишь мне и будешь охранять свои полотна от его посягательств.
Всё получилось совсем не так, как рассчитывала Иззи. Она надеялась лишь поговорить с Джоном и заставить его раскрыть свои секреты. Она не хотела этого противостояния. Иззи надеялась сблизиться с возлюбленным, а вместо этого они еще больше отдалились друг от друга. Рядом с ней на скамье сидел совершенно чужой человек.
– Зачем ты так поступаешь со мной? – спросила она.
– Я только пытаюсь убедить тебя осознать свою ответственность.
– Ты мне солгал, когда я задала вопрос о связи между твоим появлением и портретом. Почему сейчас я должна тебе верить?
– Я не лгал тебе. Я только не рассказал всего... – Но Иззи не дала ему закончить.
– Думаю, нам больше не нужно встречаться, – сказала она.
Содрогнулась от внутреннего холода, не имевшего ничего общего с зимним временем года, Иззи встала со скамьи и сунула руки в карманы, чтобы не было заметно, как они дрожат.
– Иззи, ты принимаешь это...
– Прошу тебя, просто дай мне уйти. – От волнения у нее перехватило горло, и слова давались с трудом. – Больше... никогда не ищи... со мной встреч.
Иззи поспешила уйти. Пока он не успел заметить ее слезы. Пока не окликнул. Пока не обрушил на нее новый поток лжи, чтобы оправдать предыдущие не менее лживые объяснения. Потому что, даже уходя от Джона, она всё равно хотела верить ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156