В то время, когда друзья радовались моей внезапной славе и финансовой независимости после продажи первой же книги, меня терзала одна мысль: а вдруг после моей смерти составитель биографии придет к Маргарет и получит ее версию моего детства, а не правдивую историю? Иззи, Алан, Джилли и все остальные смогут рассказать о моей жизни в Ньюфорде, но вернуться в прошлое и открыть настоящую причину, приведшую меня в город, могу только я.
Вот что побудило меня начать вести дневник: страх и болезнь. И я не собираюсь ничего приукрашивать. Я расскажу правду – я всегда буду писать только правду на этих страницах, – но сделаю это по-своему.
* * *
Вот странная мысль: что, если у каждого из нас внутри существует определенный запас слов? Тогда рано или поздно он иссякнет, верно? И никто не может предсказать, когда именно это произойдет, поскольку лимит у всех разный, как у каждого свои особые отпечатки пальцев и структура волос. Я могу написать половину сказки, а потом слова кончатся, и сказка останется недописанной. Окажется, что необходимые слова я использовала на свой дневник.
Господи, не хочу даже думать об этом.
* * *
До четырнадцати лет я не догадывалась о причинах ненависти ко мне моей матери. Как и у всех нежеланных детей, у меня периодически возникало подозрение, что я приемный ребенок. Что мои настоящие родители в один прекрасный день появятся и заберут меня с собой. Но я никогда до конца не верила в это. Еще будучи ребенком, я поняла, что некоторые люди удачливы от рождения, а другие всю жизнь обречены провести в дерьме. Либо вы разыгрываете сданные карты, либо сгибаетесь под тяжестью обстоятельств. И вот однажды, когда мне было уже четырнадцать лет...
Это оказалось тяжелее, чем я думала. Даже после долгой моральной подготовки, по прошествии стольких лет, я всё еще не могу подробно описать всё, что тогда произошло. Всё-таки насколько легче рассказывать правду в художественной литературе! Во всяком случае, одного я никогда не скрывала: я называла свою мать по имени – Маргарет, но никогда мамой.
Всем своим друзьям я говорила, что я сирота, но на самом деле у меня была семья. Мой отец отправился в тюрьму за сексуальные домогательства по отношению ко мне и был убит одним из заключенных, когда я была еще ребенком. Мне хотелось думать, что таким образом его наказали за надругательство над маленькой девочкой, но истинная причина была в другом: мой отец оказался еще и доносчиком.
Мать покончила жизнь самоубийством. Вовсе не потому, что она безумно любила отца и не могла без него жить. Просто она была не способна примириться с реальной жизнью. Не способна рассказать мне о ней.
Других детей у матери не было.
* * *
Встала с постели. Сходила в туалет и посмотрелась в зеркало. Снова легла. Не уверена, что мне когда-нибудь захочется подниматься. Вы хотели, чтобы я делала такие записи, доктор Джейн? Надеюсь, что нет, потому что меня это угнетает еще больше и нисколько не помогает, должна вам сказать.
* * *
Определенно, вчера у меня был не самый удачный день. Наверно, надо найти более веселую тему для повествования, вроде того момента, когда я впервые встретила Иззи и поняла, что мы с ней связаны, как небо и горизонт. Я знаю, мы навсегда останемся друзьями. После двух недель совместного проживания я захотела большего, чем просто дружба.
Я поняла, что влюбилась в нее с самого первого дня, но никак не могу набраться смелости, чтобы признаться. Остается надеяться, что я сумею это сделать раньше, чем кто-то из нас умрет. Может быть, в старости, когда мы обе поседеем и никто больше нас не захочет, правда, я не могу себе представить, чтобы кто-то был способен отказаться от Иззи. И не только из-за ее красоты, хотя она, бесспорно, очень хороша собой. Она – ангел, посланный с небес, чтобы немного скрасить наше пребывание на планете Земля. Общаясь с ней, мы все становимся лучше.
Она умрет от смущения, если услышит эти слова. Когда дело касается скромности, ей нет равных. И такой она была с самого начала.
* * *
Хочу рассказать о том, что поведал мне Джон, приятель Иззи. Он преподнес свой рассказ как сюжет для одной из моих сказок, но я вряд ли смогу его использовать. Хотя и забыть тоже не могу. Мы с ним ужинали в небольшом ресторанчике в один из тех дней, когда Иззи выбивалась из сил, устраивая свою первую выставку в галерее «Зеленый человечек». Тогда мы оба чувствовали себя одинокими и покинутыми. Я сказала Джону, что недавно перечитывала Библию, в основном чтобы освоить язык, которым она написана, но в итоге с удивлением обнаружила в этой книге массу интересных историй.
– А какого мнения ты о тех эпизодах, которые не вошли в Библию? – спросил меня Джон.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну хотя бы то, что в раю было не только древо познания, а еще и древо жизни и тот, кто ел его плоды, жил вечно. И Господь выгнал Адама и Еву именно из-за этого. Они могли получить и знания, и вечную жизнь.
– Откуда тебе это известно? – поинтересовалась я.
– Не помню, – ответил Джон. – Но ты можешь спокойно использовать эту историю в своих книгах.
– Может быть, я так и сделаю.
Джон пожал плечами, как делал каждый раз, когда не хотел продолжать разговор, и мы стали беседовать на другую тему.
Как забавно, я никогда не ревновала к нему Иззи. Я была счастлива, что она счастлива с ним. Понимаю, мои слова звучат банально, но что я могу поделать? Это правда.
* * *
Сегодняшний день прошел нормально. Я довольно рано проснулась, села писать и работала до тех пор, пока в половине первого не пришел Алан и не спросил, не хочу ли я составить ему компанию за обедом «У Перри». Там мы встретили Кристофа. Алан быстро закончил еду и вернулся на работу – он в своем издательстве сейчас занимается сборником стихов Кристианы Уиллер. А мы вдвоем с Кристофом решили пройтись по узким улочкам Старого Рынка, насладиться атмосферой тех мест и, не выезжая из Ньюфорда, вообразить, что находимся в старой Европе. Я очень люблю эту особенность нашего города: в нем смешано столько разных архитектурных стилей, что можно представить себя в любом из знаменитых городов мира. Всё, что для этого требуется, так это свернуть за угол.
Старый Рынок действительно очень стар. Пожилые женщины в черных платьях и шалях собираются небольшими группами и сплетничают, точь-в-точь как стайки ворон. Сморщенные старики сидят за столиками уличных кафе, потягивают крепчайший кофе, курят трубки и играют в карты или домино. Извилистые, вымощенные булыжником улицы слишком узки для большинства автомобилей. Ветхие остроконечные крыши словно нагнулись друг к другу и шепотом делятся секретами с ласточками и чайками. В воздухе пахнет хлебом, рыбой, луковым супом и чем-то еще, не таким приятным. Внезапно перед глазами появляются маленькие скверики и площади, кусты роз и едва различимые заросшие клумбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
Вот что побудило меня начать вести дневник: страх и болезнь. И я не собираюсь ничего приукрашивать. Я расскажу правду – я всегда буду писать только правду на этих страницах, – но сделаю это по-своему.
* * *
Вот странная мысль: что, если у каждого из нас внутри существует определенный запас слов? Тогда рано или поздно он иссякнет, верно? И никто не может предсказать, когда именно это произойдет, поскольку лимит у всех разный, как у каждого свои особые отпечатки пальцев и структура волос. Я могу написать половину сказки, а потом слова кончатся, и сказка останется недописанной. Окажется, что необходимые слова я использовала на свой дневник.
Господи, не хочу даже думать об этом.
* * *
До четырнадцати лет я не догадывалась о причинах ненависти ко мне моей матери. Как и у всех нежеланных детей, у меня периодически возникало подозрение, что я приемный ребенок. Что мои настоящие родители в один прекрасный день появятся и заберут меня с собой. Но я никогда до конца не верила в это. Еще будучи ребенком, я поняла, что некоторые люди удачливы от рождения, а другие всю жизнь обречены провести в дерьме. Либо вы разыгрываете сданные карты, либо сгибаетесь под тяжестью обстоятельств. И вот однажды, когда мне было уже четырнадцать лет...
Это оказалось тяжелее, чем я думала. Даже после долгой моральной подготовки, по прошествии стольких лет, я всё еще не могу подробно описать всё, что тогда произошло. Всё-таки насколько легче рассказывать правду в художественной литературе! Во всяком случае, одного я никогда не скрывала: я называла свою мать по имени – Маргарет, но никогда мамой.
Всем своим друзьям я говорила, что я сирота, но на самом деле у меня была семья. Мой отец отправился в тюрьму за сексуальные домогательства по отношению ко мне и был убит одним из заключенных, когда я была еще ребенком. Мне хотелось думать, что таким образом его наказали за надругательство над маленькой девочкой, но истинная причина была в другом: мой отец оказался еще и доносчиком.
Мать покончила жизнь самоубийством. Вовсе не потому, что она безумно любила отца и не могла без него жить. Просто она была не способна примириться с реальной жизнью. Не способна рассказать мне о ней.
Других детей у матери не было.
* * *
Встала с постели. Сходила в туалет и посмотрелась в зеркало. Снова легла. Не уверена, что мне когда-нибудь захочется подниматься. Вы хотели, чтобы я делала такие записи, доктор Джейн? Надеюсь, что нет, потому что меня это угнетает еще больше и нисколько не помогает, должна вам сказать.
* * *
Определенно, вчера у меня был не самый удачный день. Наверно, надо найти более веселую тему для повествования, вроде того момента, когда я впервые встретила Иззи и поняла, что мы с ней связаны, как небо и горизонт. Я знаю, мы навсегда останемся друзьями. После двух недель совместного проживания я захотела большего, чем просто дружба.
Я поняла, что влюбилась в нее с самого первого дня, но никак не могу набраться смелости, чтобы признаться. Остается надеяться, что я сумею это сделать раньше, чем кто-то из нас умрет. Может быть, в старости, когда мы обе поседеем и никто больше нас не захочет, правда, я не могу себе представить, чтобы кто-то был способен отказаться от Иззи. И не только из-за ее красоты, хотя она, бесспорно, очень хороша собой. Она – ангел, посланный с небес, чтобы немного скрасить наше пребывание на планете Земля. Общаясь с ней, мы все становимся лучше.
Она умрет от смущения, если услышит эти слова. Когда дело касается скромности, ей нет равных. И такой она была с самого начала.
* * *
Хочу рассказать о том, что поведал мне Джон, приятель Иззи. Он преподнес свой рассказ как сюжет для одной из моих сказок, но я вряд ли смогу его использовать. Хотя и забыть тоже не могу. Мы с ним ужинали в небольшом ресторанчике в один из тех дней, когда Иззи выбивалась из сил, устраивая свою первую выставку в галерее «Зеленый человечек». Тогда мы оба чувствовали себя одинокими и покинутыми. Я сказала Джону, что недавно перечитывала Библию, в основном чтобы освоить язык, которым она написана, но в итоге с удивлением обнаружила в этой книге массу интересных историй.
– А какого мнения ты о тех эпизодах, которые не вошли в Библию? – спросил меня Джон.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну хотя бы то, что в раю было не только древо познания, а еще и древо жизни и тот, кто ел его плоды, жил вечно. И Господь выгнал Адама и Еву именно из-за этого. Они могли получить и знания, и вечную жизнь.
– Откуда тебе это известно? – поинтересовалась я.
– Не помню, – ответил Джон. – Но ты можешь спокойно использовать эту историю в своих книгах.
– Может быть, я так и сделаю.
Джон пожал плечами, как делал каждый раз, когда не хотел продолжать разговор, и мы стали беседовать на другую тему.
Как забавно, я никогда не ревновала к нему Иззи. Я была счастлива, что она счастлива с ним. Понимаю, мои слова звучат банально, но что я могу поделать? Это правда.
* * *
Сегодняшний день прошел нормально. Я довольно рано проснулась, села писать и работала до тех пор, пока в половине первого не пришел Алан и не спросил, не хочу ли я составить ему компанию за обедом «У Перри». Там мы встретили Кристофа. Алан быстро закончил еду и вернулся на работу – он в своем издательстве сейчас занимается сборником стихов Кристианы Уиллер. А мы вдвоем с Кристофом решили пройтись по узким улочкам Старого Рынка, насладиться атмосферой тех мест и, не выезжая из Ньюфорда, вообразить, что находимся в старой Европе. Я очень люблю эту особенность нашего города: в нем смешано столько разных архитектурных стилей, что можно представить себя в любом из знаменитых городов мира. Всё, что для этого требуется, так это свернуть за угол.
Старый Рынок действительно очень стар. Пожилые женщины в черных платьях и шалях собираются небольшими группами и сплетничают, точь-в-точь как стайки ворон. Сморщенные старики сидят за столиками уличных кафе, потягивают крепчайший кофе, курят трубки и играют в карты или домино. Извилистые, вымощенные булыжником улицы слишком узки для большинства автомобилей. Ветхие остроконечные крыши словно нагнулись друг к другу и шепотом делятся секретами с ласточками и чайками. В воздухе пахнет хлебом, рыбой, луковым супом и чем-то еще, не таким приятным. Внезапно перед глазами появляются маленькие скверики и площади, кусты роз и едва различимые заросшие клумбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156