На столе грудились стопки роскошных томов, а посередине стояла современная скульптура.
Все здесь вызывало удивление. Оглядывая комнату, Джудит увидела над камином абстрактное полотно без рамы, блестящее и шероховатое, как будто краску скоблили мастихином. Ниши по обе стороны камина были оборудованы стеклянными полками, на которых помещалась целая коллекция «бристольской лазури» — бокалы из тонкого голубого стекла и несколько зеленых. Другие полки были заставлены книгами — романами и биографиями, одни в кожаных переплетах, другие в соблазнительно новеньких глянцевых обложках, их так хотелось взять в руки. За окном раскинулся сад, длинный газон с нежной травой был окаймлен бордюром из астр и георгинов — кричащее буйство красок в духе русского балета.
Когда Хестер вернулась, Джудит стояла у окна, листая альбом цветных репродукций Ван Гога. Подняв глаза, она закрыла книгу и положила ее обратно на стол.
— До сих пор не могу с уверенностью сказать, понимаю ли Ван Гога, — сказала она.
— Есть в нем какая-то загадка, правда? — откликнулась Хестер, ставя поднос с кофе на лакированный табурет. — И все-таки я без ума от его грозового неба, кукурузного золота и меловой голубизны.
— Очаровательная комната. Совсем не такая, как я думала.
Хестер, усаживаясь в просторное кресло, рассмеялась.
— А ты как все себе представляла? Салфеточки на спинках кресел и викторианский фарфор?
— Ну не то чтобы так, но все же нечто подобное. В этом виде вам дом и достался?
— Нет, он был совершенно таким же, как все остальные. Я сломала стену, переоборудовала ванную…
— Быстро же вы управились! Вы ведь живете тут совсем недавно.
— Да, но дом я купила пять лет назад. Я наезжала сюда по выходным, когда еще работала в Лондоне. Тогда у меня не оставалось времени на общение с людьми, я только и делала, что гонялась за строителями да малярами. И лишь выйдя на пенсию, смогла обосноваться тут по-настоящему и начала заводить знакомства. Тебе кофе с молоком и сахаром?
— Только с молоком, спасибо. — Джудит взяла у Хестер чашку с блюдцем и присела на край дивана. — У вас столько прелестных вещей. И книг. Вообще всего…
— У меня всегда была страсть к коллекционированию. Эти китайские львы достались мне от дяди, картину я купила в Париже, посуду собираю многие годы, а эта скульптура — работа Барбары Хепуорт. Удивительная вещь, правда? Похоже на какой-то причудливый струнный инструмент.
— А ваши книги…
— Да, книг много. Даже слишком. Кстати, если будет желание, можешь брать читать, не стесняйся. С возвратом, разумеется.
— Я как раз подумала об этом. Конечно, я не забуду вернуть.
— Я сразу поняла, что ты заядлый книгочей. Рыбак рыбака видит издалека. Что еще тебя привлекает, помимо живописи и книг?
— Музыка. Дядя Боб познакомил меня с разной музыкой. А потом я купила граммофон, и теперь у меня довольно большая коллекция записей. Это моя страсть. Можно самой создавать себе любое настроение.
— Ты ходишь на концерты?
— Какие у нас в западном Пенуите концерты! А в Лондоне я почти не бываю.
— Вот чего мне недостает здесь, в Бави-Трейси. Да еще театра. Но всем остальным я довольна. Такая жизнь, честное слово, по мне.
— Вы были так добры, что предложили мне приходить и заниматься с вами…
—Доброта тут ни при чем. Это не даст моим мозгам усохнуть — не все же кроссворды разгадывать. Я уже все приготовила в столовой. Для того чтобы печатать, необходим хороший, устойчивый стол. Я думаю, трех часов в день достаточно? А в субботу и воскресенье будем отдыхать,
— Как скажете.
Хестер допила кофе, поставила чашку и встала.
— Ну что, приступим?..
Октябрь перешагнул за середину, война длилась уже шесть недель, но ничего особенного пока не произошло — ни вторжения в Англию, ни бомбежек, ни сражений во Франции. Однако ужасы, постигшие несчастную Польшу, всех приковали к радиоприемникам, в не меньшем напряжении держала и страшная хроника событий в газетах. В сравнении с беспримерными бедствиями и кровавой бойней в Восточной Европе, мелкие житейские неудобства и лишения казались чуть ли не благом — они закаляли волю и придавали почти священный смысл самым пустяковым жертвам.
Одной из таких жертв в Аппер-Бикли стал уход миссис Лэпфорд, которая, как у нее и было задумано, устроилась поваром на фабрику.
Бидди за всю жизнь даже яйца себе не сварила. Зато Джудит немало времени провела на кухне. Она наблюдала за тем, как Филлис печет манный пудинг и нежные булочки с сахарной глазурью, готовила картофельное пюре для миссис Уоррен и помогала мыть посуду после грандиозных чаепитий, которые были неотъемлемой частью повседневной жизни в Порткеррисе. Миссис Неттлбед в Нанчерроу тоже не отказывалась от помощи, когда делала варенье или джем, и только рада была, если кто-нибудь вызывался взбить для воздушного бисквита яйца с сахаром — взбивать нужно было до тех пор, пока смесь не сделается ровного сливочного цвета. Этим, правда, и исчерпывался кулинарный опыт Джудит. Но нужда всему научит. Она откопала где-то старую поваренную книгу из серии «Как стать хорошей хозяйкой», нацепила фартук и взвалила стряпню на свои плечи. Поначалу было немало подгоревших отбивных и сыроватых цыплят, но чуть-чуть практики — и у нее стало получаться, даже торт испекла, и он вышел не так уж плох на вкус — несмотря на то, что весь изюм с вишней оказались внизу, точно брошенные в воду камни.
Другая трудность состояла в том, что продуктовые лавки в Бави-Трейси — мясная, бакалейная, зеленная и рыбная — перестали доставлять покупки. Причиной тому было введение карточек на бензин. Пришлось покориться необходимости и, вооружившись здоровенными корзинами и сетками, таскать продукты домой на своем горбу. Это отнимало бездну времени, а карабкаться в гору до Аппер-Бикли, нагрузившись, как вьючная лошадь, — занятие, надо сказать, не для слабосильных.
Вдобавок стало холодать. Прожив столько времени в Нанчерроу, где центральное отопление не отключалось чуть ли не до середины весны, Джудит позабыла, что значит холод. Мерзнуть на улице — еще куда ни шло, но мерзнуть в доме — просто кошмар. В Аппер-Бикли центрального отопления не было. Когда она приезжала на Рождество два года назад, в спальнях топили камины, а паровой котел работал на полную мощность двадцать четыре часа в сутки. Теперь же приходилось экономить топливо, а камин горел только в гостиной, и то не дольше обеда. Бидди, казалось, не чувствовала холода. В конце концов, она ведь благополучно выжила в Кейхам-Террас — доме, холоднее которого Джудит в жизни не видывала. Хуже, пожалуй, было только в Арктике. По мере того как надвигалась зима, Джудит начинала опасаться, что в Аппер-Бикли будет не намного теплее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
Все здесь вызывало удивление. Оглядывая комнату, Джудит увидела над камином абстрактное полотно без рамы, блестящее и шероховатое, как будто краску скоблили мастихином. Ниши по обе стороны камина были оборудованы стеклянными полками, на которых помещалась целая коллекция «бристольской лазури» — бокалы из тонкого голубого стекла и несколько зеленых. Другие полки были заставлены книгами — романами и биографиями, одни в кожаных переплетах, другие в соблазнительно новеньких глянцевых обложках, их так хотелось взять в руки. За окном раскинулся сад, длинный газон с нежной травой был окаймлен бордюром из астр и георгинов — кричащее буйство красок в духе русского балета.
Когда Хестер вернулась, Джудит стояла у окна, листая альбом цветных репродукций Ван Гога. Подняв глаза, она закрыла книгу и положила ее обратно на стол.
— До сих пор не могу с уверенностью сказать, понимаю ли Ван Гога, — сказала она.
— Есть в нем какая-то загадка, правда? — откликнулась Хестер, ставя поднос с кофе на лакированный табурет. — И все-таки я без ума от его грозового неба, кукурузного золота и меловой голубизны.
— Очаровательная комната. Совсем не такая, как я думала.
Хестер, усаживаясь в просторное кресло, рассмеялась.
— А ты как все себе представляла? Салфеточки на спинках кресел и викторианский фарфор?
— Ну не то чтобы так, но все же нечто подобное. В этом виде вам дом и достался?
— Нет, он был совершенно таким же, как все остальные. Я сломала стену, переоборудовала ванную…
— Быстро же вы управились! Вы ведь живете тут совсем недавно.
— Да, но дом я купила пять лет назад. Я наезжала сюда по выходным, когда еще работала в Лондоне. Тогда у меня не оставалось времени на общение с людьми, я только и делала, что гонялась за строителями да малярами. И лишь выйдя на пенсию, смогла обосноваться тут по-настоящему и начала заводить знакомства. Тебе кофе с молоком и сахаром?
— Только с молоком, спасибо. — Джудит взяла у Хестер чашку с блюдцем и присела на край дивана. — У вас столько прелестных вещей. И книг. Вообще всего…
— У меня всегда была страсть к коллекционированию. Эти китайские львы достались мне от дяди, картину я купила в Париже, посуду собираю многие годы, а эта скульптура — работа Барбары Хепуорт. Удивительная вещь, правда? Похоже на какой-то причудливый струнный инструмент.
— А ваши книги…
— Да, книг много. Даже слишком. Кстати, если будет желание, можешь брать читать, не стесняйся. С возвратом, разумеется.
— Я как раз подумала об этом. Конечно, я не забуду вернуть.
— Я сразу поняла, что ты заядлый книгочей. Рыбак рыбака видит издалека. Что еще тебя привлекает, помимо живописи и книг?
— Музыка. Дядя Боб познакомил меня с разной музыкой. А потом я купила граммофон, и теперь у меня довольно большая коллекция записей. Это моя страсть. Можно самой создавать себе любое настроение.
— Ты ходишь на концерты?
— Какие у нас в западном Пенуите концерты! А в Лондоне я почти не бываю.
— Вот чего мне недостает здесь, в Бави-Трейси. Да еще театра. Но всем остальным я довольна. Такая жизнь, честное слово, по мне.
— Вы были так добры, что предложили мне приходить и заниматься с вами…
—Доброта тут ни при чем. Это не даст моим мозгам усохнуть — не все же кроссворды разгадывать. Я уже все приготовила в столовой. Для того чтобы печатать, необходим хороший, устойчивый стол. Я думаю, трех часов в день достаточно? А в субботу и воскресенье будем отдыхать,
— Как скажете.
Хестер допила кофе, поставила чашку и встала.
— Ну что, приступим?..
Октябрь перешагнул за середину, война длилась уже шесть недель, но ничего особенного пока не произошло — ни вторжения в Англию, ни бомбежек, ни сражений во Франции. Однако ужасы, постигшие несчастную Польшу, всех приковали к радиоприемникам, в не меньшем напряжении держала и страшная хроника событий в газетах. В сравнении с беспримерными бедствиями и кровавой бойней в Восточной Европе, мелкие житейские неудобства и лишения казались чуть ли не благом — они закаляли волю и придавали почти священный смысл самым пустяковым жертвам.
Одной из таких жертв в Аппер-Бикли стал уход миссис Лэпфорд, которая, как у нее и было задумано, устроилась поваром на фабрику.
Бидди за всю жизнь даже яйца себе не сварила. Зато Джудит немало времени провела на кухне. Она наблюдала за тем, как Филлис печет манный пудинг и нежные булочки с сахарной глазурью, готовила картофельное пюре для миссис Уоррен и помогала мыть посуду после грандиозных чаепитий, которые были неотъемлемой частью повседневной жизни в Порткеррисе. Миссис Неттлбед в Нанчерроу тоже не отказывалась от помощи, когда делала варенье или джем, и только рада была, если кто-нибудь вызывался взбить для воздушного бисквита яйца с сахаром — взбивать нужно было до тех пор, пока смесь не сделается ровного сливочного цвета. Этим, правда, и исчерпывался кулинарный опыт Джудит. Но нужда всему научит. Она откопала где-то старую поваренную книгу из серии «Как стать хорошей хозяйкой», нацепила фартук и взвалила стряпню на свои плечи. Поначалу было немало подгоревших отбивных и сыроватых цыплят, но чуть-чуть практики — и у нее стало получаться, даже торт испекла, и он вышел не так уж плох на вкус — несмотря на то, что весь изюм с вишней оказались внизу, точно брошенные в воду камни.
Другая трудность состояла в том, что продуктовые лавки в Бави-Трейси — мясная, бакалейная, зеленная и рыбная — перестали доставлять покупки. Причиной тому было введение карточек на бензин. Пришлось покориться необходимости и, вооружившись здоровенными корзинами и сетками, таскать продукты домой на своем горбу. Это отнимало бездну времени, а карабкаться в гору до Аппер-Бикли, нагрузившись, как вьючная лошадь, — занятие, надо сказать, не для слабосильных.
Вдобавок стало холодать. Прожив столько времени в Нанчерроу, где центральное отопление не отключалось чуть ли не до середины весны, Джудит позабыла, что значит холод. Мерзнуть на улице — еще куда ни шло, но мерзнуть в доме — просто кошмар. В Аппер-Бикли центрального отопления не было. Когда она приезжала на Рождество два года назад, в спальнях топили камины, а паровой котел работал на полную мощность двадцать четыре часа в сутки. Теперь же приходилось экономить топливо, а камин горел только в гостиной, и то не дольше обеда. Бидди, казалось, не чувствовала холода. В конце концов, она ведь благополучно выжила в Кейхам-Террас — доме, холоднее которого Джудит в жизни не видывала. Хуже, пожалуй, было только в Арктике. По мере того как надвигалась зима, Джудит начинала опасаться, что в Аппер-Бикли будет не намного теплее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141