Сплошное занудство.
Она бросила свою сумку, сняла шапку, и они обнялись.
— А где Диана?
— Ты еще спрашиваешь?.. По магазинам пошла. Мы встречаемся без четверти час в «Рице». Томми Мортимер пригласил нас на обед.
— Боже, какой шик! А мне и надеть нечего.
— Ты и так, в форме, потрясающе выглядишь.
— Никогда бы не подумала. Ну да ладно, будем надеяться, меня пустят в ресторан, хоть я и не офицер.
Джудит огляделась. Прошлый раз она приезжала сюда посредине зимы, было темно и холодно. А теперь все иначе: красивая комната полна солнца и свежего воздуха, утопает в цветах. Цветы — корнуолльские, привезенные из Нанчерроу; без них нельзя представить себе Диану. Джудит плюхнулась на один из здоровенных, просторных диванов и удовлетворенно вздохнула.
— Господи, как будто домой вернулась.
Лавди забралась с ногами в одно из больших кресел напротив.
— Как мы все разместимся на ночь? — спросила Джудит.
— Мы с тобой ляжем на двуспальной кровати, а мама будет ночевать в компании с гладильной доской.
— Разве мы можем так поступить с ней?
— Она не против. Говорит, что уединение ей дороже комфорта. Да и кровать там вполне удобная.
— Когда вы приехали?
— В четверг. На поезде. И ты знаешь, я думала, будет хуже. А на Паддингтон нас ждал Томми с машиной, очень кстати. — Лавди захихикала. — Между прочим, он получил медаль за храбрость, проявленную во время воздушного налета. Скромняга, только сейчас нам сказал.
— Медаль?! Что же он такого совершил?
— Спас одну старушку из горящего дома. Бросился внутрь, в самый дым и пекло, и выволок ее за ноги на улицу — она со страху забралась под стол.
Джудит разинула рот от изумления и восхищения. Безупречно светского Томми Мортимера трудно было представить в такой роли.
— Вот так молодец! То-то она радовалась, я думаю.
— Куда там, она была вне себя от бешенства из-за того, что он не спас вместе с ней ее канарейку. Неблагодарная старая перечница!
Лавди засмеялась. «Она хороша как никогда, — подумала Джудит, — в этом тонком шерстяном платье сине-лилового цвета, с короткими рукавами и белым пикейным воротничком. Стройные ноги в шелковых чулках и черных лакированных лодочках на высоком каблуке, яркая помада, темные ресницы, фиалковые глаза блестят. Но что-то в ней изменилось..,»
— Лавди, ты подстриглась!..
— Да. Мама говорила, что я похожа на пугало. Вчера она свозила меня в парикмахерскую Антуана. Я там полдня просидела.
— Мне нравится, очень.
Лавди тряхнула головой.
— Коротковато, но скоро отрастут. Кстати, все передают тебе привет. Папчик, Афина, Мэри — все-все. Включая Неттлбедов. Клементина — умора. Ей подарили ужасную кукольную детскую коляску, теперь она повсюду ее катает.
— А от Руперта какие новости?
— Сражается в Западной пустыне. Но пишет Афине длинные письма и, кажется, не унывает. — Она остановилась и замолчала. Они посмотрели друг на друга, и Джудит увидела, как тень набежала на лицо Лавди. Потом она со вздохом прибавила: — По крайней мере, она о нем знает. Получает письма. А о твоих по-прежнему ничего не слышно?
Джудит покачала головой:
— Ничего.
— Мне очень жаль.
— Корабль, на котором были мама и Джесс, так и не добрался до Австралии. Это все, что мне известно.
— Наверно, взяли в плен.
— Наверно.
— А отец?
Джудит опять покачала головой.
— Тоже ничего не известно. — А потом спросила, потому что нельзя было не спросить: — А Гас?
С минуту Лазди сидела с опущенными глазами, теребя бахрому покрывала на кресле. Потом вдруг вскочила, отошла к окну и повернулась спиной к Джудит. Вокруг ее кудрявой темной головы сиял ореол солнечного света. Джудит ждала ответа. Наконец Лавди нарушила молчание:
— Гас мертв.
Джудит долго потрясенно молчала.
— Тебя известили?.. — наконец выдавила она.
— Нет. Но я знаю.
— Но откуда?
Она смотрела на Лавди во все глаза. Та повела своими острыми плечиками.
— Знаю, и все.
Она повернулась к Джудит, прислонилась к беленому подоконнику.
— Будь он живой, я бы знала. Как после Сен-Валери. Тогда я услышала голос, точно по телефону, только без слов. Я оказалась права: он спасся. Но теперь он погиб. После падения Сингапура я каждый день сидела на входной калитке Лиджи, сидела с закрытыми глазами и думала, думала о нем, пытаясь мысленно с ним связаться. И ничего в ответ, только тьма и молчание. Его нет в живых.
Джудит была в ужасе.
— Но Лавди, ты же этим сама его убиваешь! Ты должна продолжать надеяться. Ему нужно, чтобы ты не теряла веру и все время о нем думала.
— Сама ты так и делаешь?
— Оставь этот жуткий снисходительный тон. Да, так я и делаю. Я обязана.
— Ты веришь, что твои родители и сестра все еще живы?
— Я же сказала, я должна верить. Ради них. Разве ты не понимаешь, как это важно?
— Это уже не важно, если я и так знаю, что Гас мертв.
— Хватит, сколько можно повторять! Ты не имеешь права говорить с такой уверенностью. Ну, случилось это раз, эта телепатия… она вовсе не обязательно должна возникнуть снова. Тогда Гac был во Франции, совсем близко. А на этот раз он на другом конце света.
— Расстояние роли не играет. — Лавди была непреклонна. Как всегда, если уж она что-то вбила себе в голову, то стояла насмерть, ни за что ее не переубедишь. — Мысль пролетает тысячи миль за миллионную долю секунды. Будь он жив, я бы это знала. А я знаю, что он погиб.
— Ох, Лавди, ну не будь ты такой упрямой!
— Ничего не могу с собой поделать.
Больше, казалось, говорить было не о чем. Джудит вздохнула.
— Это и есть то, что ты хотела мне сказать? — спросила она наконец. — За этим ты и вытащила меня в Лондон?
— За этим. И за другим. — Джудит не без страха ждала, что еще она для нее приготовила. И Лавди обрушила на нее свою сногсшибательную новость:
— Я выхожу замуж.
Она произнесла это таким обыденным тоном, будто речь шла о каком-то пустяке, и Джудит сначала решила, что ослышалась.
— Что?
— Я выхожу замуж.
— Замуж?! — вскричала ошарашенная Джудит. — За кого?
— За Уолтера.
— За Уолтера?! Уолтера Маджа?
— А ты знаешь другого Уолтера?
Это было настолько немыслимо, что Джудит задохнулась, будто ее ударили в солнечное сплетение, и какое-то время не могла вымолвить ни слова.
—Но… я не понимаю… какая муха тебя укусила, что ты захотела замуж за Уолтера? Лавди пожала плечами.
— Он мне нравится. Всегда нравился.
— Мне он тоже нравится, но это еще не повод для того, чтобы прожить с ним вместе всю жизнь.
—Только не говори, что он мне не пара, что это не принято, не доводи меня до истерики…
—У меня и в мыслях не было ничего такого…
— Так или иначе, я выхожу за него. Я так хочу
— Но ты же любишь Гаса… — невольно вырвалось у Джудит, и Лавди мгновенно набросилась на нее.
— Гас мертв! — завопила она. — Я же тебе говорила! Я никогда не смогу выйти за Гаса!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
Она бросила свою сумку, сняла шапку, и они обнялись.
— А где Диана?
— Ты еще спрашиваешь?.. По магазинам пошла. Мы встречаемся без четверти час в «Рице». Томми Мортимер пригласил нас на обед.
— Боже, какой шик! А мне и надеть нечего.
— Ты и так, в форме, потрясающе выглядишь.
— Никогда бы не подумала. Ну да ладно, будем надеяться, меня пустят в ресторан, хоть я и не офицер.
Джудит огляделась. Прошлый раз она приезжала сюда посредине зимы, было темно и холодно. А теперь все иначе: красивая комната полна солнца и свежего воздуха, утопает в цветах. Цветы — корнуолльские, привезенные из Нанчерроу; без них нельзя представить себе Диану. Джудит плюхнулась на один из здоровенных, просторных диванов и удовлетворенно вздохнула.
— Господи, как будто домой вернулась.
Лавди забралась с ногами в одно из больших кресел напротив.
— Как мы все разместимся на ночь? — спросила Джудит.
— Мы с тобой ляжем на двуспальной кровати, а мама будет ночевать в компании с гладильной доской.
— Разве мы можем так поступить с ней?
— Она не против. Говорит, что уединение ей дороже комфорта. Да и кровать там вполне удобная.
— Когда вы приехали?
— В четверг. На поезде. И ты знаешь, я думала, будет хуже. А на Паддингтон нас ждал Томми с машиной, очень кстати. — Лавди захихикала. — Между прочим, он получил медаль за храбрость, проявленную во время воздушного налета. Скромняга, только сейчас нам сказал.
— Медаль?! Что же он такого совершил?
— Спас одну старушку из горящего дома. Бросился внутрь, в самый дым и пекло, и выволок ее за ноги на улицу — она со страху забралась под стол.
Джудит разинула рот от изумления и восхищения. Безупречно светского Томми Мортимера трудно было представить в такой роли.
— Вот так молодец! То-то она радовалась, я думаю.
— Куда там, она была вне себя от бешенства из-за того, что он не спас вместе с ней ее канарейку. Неблагодарная старая перечница!
Лавди засмеялась. «Она хороша как никогда, — подумала Джудит, — в этом тонком шерстяном платье сине-лилового цвета, с короткими рукавами и белым пикейным воротничком. Стройные ноги в шелковых чулках и черных лакированных лодочках на высоком каблуке, яркая помада, темные ресницы, фиалковые глаза блестят. Но что-то в ней изменилось..,»
— Лавди, ты подстриглась!..
— Да. Мама говорила, что я похожа на пугало. Вчера она свозила меня в парикмахерскую Антуана. Я там полдня просидела.
— Мне нравится, очень.
Лавди тряхнула головой.
— Коротковато, но скоро отрастут. Кстати, все передают тебе привет. Папчик, Афина, Мэри — все-все. Включая Неттлбедов. Клементина — умора. Ей подарили ужасную кукольную детскую коляску, теперь она повсюду ее катает.
— А от Руперта какие новости?
— Сражается в Западной пустыне. Но пишет Афине длинные письма и, кажется, не унывает. — Она остановилась и замолчала. Они посмотрели друг на друга, и Джудит увидела, как тень набежала на лицо Лавди. Потом она со вздохом прибавила: — По крайней мере, она о нем знает. Получает письма. А о твоих по-прежнему ничего не слышно?
Джудит покачала головой:
— Ничего.
— Мне очень жаль.
— Корабль, на котором были мама и Джесс, так и не добрался до Австралии. Это все, что мне известно.
— Наверно, взяли в плен.
— Наверно.
— А отец?
Джудит опять покачала головой.
— Тоже ничего не известно. — А потом спросила, потому что нельзя было не спросить: — А Гас?
С минуту Лазди сидела с опущенными глазами, теребя бахрому покрывала на кресле. Потом вдруг вскочила, отошла к окну и повернулась спиной к Джудит. Вокруг ее кудрявой темной головы сиял ореол солнечного света. Джудит ждала ответа. Наконец Лавди нарушила молчание:
— Гас мертв.
Джудит долго потрясенно молчала.
— Тебя известили?.. — наконец выдавила она.
— Нет. Но я знаю.
— Но откуда?
Она смотрела на Лавди во все глаза. Та повела своими острыми плечиками.
— Знаю, и все.
Она повернулась к Джудит, прислонилась к беленому подоконнику.
— Будь он живой, я бы знала. Как после Сен-Валери. Тогда я услышала голос, точно по телефону, только без слов. Я оказалась права: он спасся. Но теперь он погиб. После падения Сингапура я каждый день сидела на входной калитке Лиджи, сидела с закрытыми глазами и думала, думала о нем, пытаясь мысленно с ним связаться. И ничего в ответ, только тьма и молчание. Его нет в живых.
Джудит была в ужасе.
— Но Лавди, ты же этим сама его убиваешь! Ты должна продолжать надеяться. Ему нужно, чтобы ты не теряла веру и все время о нем думала.
— Сама ты так и делаешь?
— Оставь этот жуткий снисходительный тон. Да, так я и делаю. Я обязана.
— Ты веришь, что твои родители и сестра все еще живы?
— Я же сказала, я должна верить. Ради них. Разве ты не понимаешь, как это важно?
— Это уже не важно, если я и так знаю, что Гас мертв.
— Хватит, сколько можно повторять! Ты не имеешь права говорить с такой уверенностью. Ну, случилось это раз, эта телепатия… она вовсе не обязательно должна возникнуть снова. Тогда Гac был во Франции, совсем близко. А на этот раз он на другом конце света.
— Расстояние роли не играет. — Лавди была непреклонна. Как всегда, если уж она что-то вбила себе в голову, то стояла насмерть, ни за что ее не переубедишь. — Мысль пролетает тысячи миль за миллионную долю секунды. Будь он жив, я бы это знала. А я знаю, что он погиб.
— Ох, Лавди, ну не будь ты такой упрямой!
— Ничего не могу с собой поделать.
Больше, казалось, говорить было не о чем. Джудит вздохнула.
— Это и есть то, что ты хотела мне сказать? — спросила она наконец. — За этим ты и вытащила меня в Лондон?
— За этим. И за другим. — Джудит не без страха ждала, что еще она для нее приготовила. И Лавди обрушила на нее свою сногсшибательную новость:
— Я выхожу замуж.
Она произнесла это таким обыденным тоном, будто речь шла о каком-то пустяке, и Джудит сначала решила, что ослышалась.
— Что?
— Я выхожу замуж.
— Замуж?! — вскричала ошарашенная Джудит. — За кого?
— За Уолтера.
— За Уолтера?! Уолтера Маджа?
— А ты знаешь другого Уолтера?
Это было настолько немыслимо, что Джудит задохнулась, будто ее ударили в солнечное сплетение, и какое-то время не могла вымолвить ни слова.
—Но… я не понимаю… какая муха тебя укусила, что ты захотела замуж за Уолтера? Лавди пожала плечами.
— Он мне нравится. Всегда нравился.
— Мне он тоже нравится, но это еще не повод для того, чтобы прожить с ним вместе всю жизнь.
—Только не говори, что он мне не пара, что это не принято, не доводи меня до истерики…
—У меня и в мыслях не было ничего такого…
— Так или иначе, я выхожу за него. Я так хочу
— Но ты же любишь Гаса… — невольно вырвалось у Джудит, и Лавди мгновенно набросилась на нее.
— Гас мертв! — завопила она. — Я же тебе говорила! Я никогда не смогу выйти за Гаса!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141