Тамбурмажор, человек выдающегося роста и телосложения, держал огромный серебряный жезл, а на его могучей груди красовалась повязанная через плечо алая шелковая лента, обильно отделанная бахромой.
— Не знала, что сикхи играют на волынках, — сказала Сара. — Я думала, они играют на ситарах и причудливых флейтах для заклинания змей.
— Смотрятся они, однако, недурно, правда?
— Подожду высказывать свое мнение, пока не услышу, как они играют.
Грузовик остановился, задний борт откинулся, и они стали высаживаться. Остальные участники церемонии были уже на месте: офицеры из гарнизона и штаба ВМС, составлявшие официальный комитет встречи, две кареты «скорой помощи» и несколько медсестер в белых платках и хлопающих на ветру передниках.
На некотором расстоянии от берега располагались Часовая башня, административные постройки, здание, принадлежащее короне, различные банки и учреждения. На обширном лугу Гордонз-Грин (традиционное место проведения разных торжественных мероприятий вроде приемов на свежем воздухе во время визитов коронованных особ) виднелись воздвигнутые солдатами палатки защитного цвета. Они были разукрашены флажками, а на верхушке высокого флагштока, возвышаясь надо всем, гордо реял «Юнион Джек» — государственный флаг Соединенного Королевства.
«Орион» стоял на якоре примерно в миле от берега.
— Не правда ли, он смахивает на довоенный туристический лайнер? — заметила Сара. — Какая ирония в том, что в действительности это госпитальное судно и большинство его пассажиров, видимо, едва держатся на ногах от болезней и истощения! О Боже, они уже плывут!..
Посмотрев на море, Джудит увидела три больших шлюпки; огибая мысок, на котором стоял маяк, они направлялись к пирсу. И каждая из них была битком набита людьми, которых расстояние и слепящее солнце превратили в расплывчатую массу цвета хаки с бледными пятнышками человеческих лиц.
— А их, похоже, целая орава, а? — Сара так нервничала, что болтала, не закрывая рта. — Надо сказать, есть в этом что-то странное. Я хочу сказать, что трудно соотнести все ужасы, о которых мы слышали, с такой праздничной обстановкой — флаги, оркестр и прочее. Надеюсь только, они не…
Тамбурмажор не дал ей закончить, выкрикнув свою первую команду; от неожиданности Сара чуть не подскочила. Его явно хорошо проинструктировали насчет того, когда начинать. Жезл его блеснул на солнце, зарокотали барабаны, и все волынщики единым махом вскинули свои инструменты к плечам. Раздался жуткий, какой-то замогильный звук, от которого прошибал озноб, — музыканты надули кожаные мешки своих волынок. Потом они заиграли. И не какой-нибудь военный марш, а мотив старинной шотландской песни.
Лети, прекрасный челн.
Быстрее птицы лети.
Отрока, рожденного быть королем,
В родную страну неси…
— О Боже… — пролепетала Сара. — Надеюсь, я не зареву.
Шлюпки приблизились, теперь можно было различить лица стоявших плечом к плечу пассажиров. Никаких прекрасных челнов тут не было, и уж подавно — никаких юных королей. Простые, обыкновенные люди, пережившие ад, возвращались в нормальный, привычный мир. Но встречать их на берегу звуками волынки!.. Кого-то явно посетило вдохновение. Само собой, Джудит слышала оркестры волынщиков по радио, видела их в хрониках, которые крутили в кинотеатрах перед началом картины. Но никогда еще ей не доводилось быть частью всего этого — видеть все собственными глазами и слышать, как неистовый поток звуков сливается с ветром и растворяется высоко в небесах. От этой музыки — в сочетании со всеми обстоятельствами события — у нее мурашки побежали по спине, а к глазам, как и у Сары, подступили слезы.
Сдерживая их усилием воли, она сказала, стараясь, чтобы голос звучал как можно естественнее и ровнее:
— Почему они играют шотландские песни?
— Видно, ничего другого не знают. Вообще-то, большинство бывших пленных — из Даремского полка легкой пехоты, но есть как будто и «Гордонские горцы».
Джудит встрепенулась.
— Гордонцы?
— Я так слышала.
— Когда-то я знала одного парня из «Гордонских горцев». Он погиб в Сингапуре.
— Может быть, ты встретишь кого-нибудь из его товарищей.
— Я не знала никого из его друзей.
Первое судно подошло к причалу и стало швартоваться. Пассажиры начали организованно высаживаться на пирс. Сара расправила плечи.
— Пошли, хватит прохлаждаться. Настал наш черед. Приятную улыбочку — и вперед!
Они так боялись — а оказалось, все не так уж трудно. Их ждали не пришельцы с другой планеты, а обыкновенные молодые ребята; стоило Джудит услышать их говор с успокоительно знакомыми акцентами Нортумберленда, Камберленда и Тайнсайда, как от ее опасений не осталось и следа. Мужчины были худые-преху-дые, с непокрытыми головами и болезненно бледными лицами, но опрятно обмундированные (Красным Крестом в Рангуне?) в походную зеленую форму и парусиновые туфли на шнуровке. Ни знаков различия и звания, ни полковых эмблем. По двое и по трое они шли по пирсу — медленно, как будто не зная, куда им деваться дальше, но как только одетые в белое девушки из ЖВС и медсестры смешались с их толпой, всякое смущение растаяло.
— Здравствуйте, я — Джудит. Мы рады вас видеть.
— Я — Сара. Добро пожаловать в Коломбо.
— Мы даже оркестр для вас организовали.
— Так приятно вас видеть.
Вскоре вокруг каждой девушки собралось по горстке мужчин, которые явно были рады, что сейчас им скажут, что делать.
— Мы поведем вас на Гордонз-Грин, к палаткам.
— Отлично.
Одна медсестра, пытаясь привлечь внимание, хлопала в ладоши, точно школьная учительница.
— Если кому-то тяжело, нет никакой необходимости идти пешком, вас подвезут.
Однако группа Джудит, в которой набралось человек двадцать, выразила желание идти пешком.
— Хорошо. Тогда идемте.
Неторопливым шагом они двинулись вверх по отлогому склону, идущему от берега. Оркестр играл уже другую мелодию.
Проплыви море, Чарли, гордый Чарли, храбрый Чарли,
Проплыви море, пожми руку Маклину.
А коли устанешь в пути — мы взбодрим твое сердце…
Парень, который оказался рядом с Джудит, сказал:
— Эта сестра, которая в ладоши хлопала… У нас, когда я ходил в школу, была такая же учительница.
— А откуда вы?
— Из Алнуика.
— Вы бывали в Коломбо?
— Нет. Мы останавливались тут на пути в Сингапур, но на берег не выходили. Офицеры выходили, а нас не выпускали. Видно, боялись, как бы мы не дали деру.
— Ей-богу, это было б к лучшему, — заметил другой подопечный Джудит. На шее у него были рубцы, как будто от ожогов, и он сильно хромал.
— Вам не трудно идти? Может быть, лучше поехать на машине?
— Небольшая прогулка не повредит.
— А вы из каких мест?
— Из-под Уолсингема. У моего отца овцеводческая ферма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
— Не знала, что сикхи играют на волынках, — сказала Сара. — Я думала, они играют на ситарах и причудливых флейтах для заклинания змей.
— Смотрятся они, однако, недурно, правда?
— Подожду высказывать свое мнение, пока не услышу, как они играют.
Грузовик остановился, задний борт откинулся, и они стали высаживаться. Остальные участники церемонии были уже на месте: офицеры из гарнизона и штаба ВМС, составлявшие официальный комитет встречи, две кареты «скорой помощи» и несколько медсестер в белых платках и хлопающих на ветру передниках.
На некотором расстоянии от берега располагались Часовая башня, административные постройки, здание, принадлежащее короне, различные банки и учреждения. На обширном лугу Гордонз-Грин (традиционное место проведения разных торжественных мероприятий вроде приемов на свежем воздухе во время визитов коронованных особ) виднелись воздвигнутые солдатами палатки защитного цвета. Они были разукрашены флажками, а на верхушке высокого флагштока, возвышаясь надо всем, гордо реял «Юнион Джек» — государственный флаг Соединенного Королевства.
«Орион» стоял на якоре примерно в миле от берега.
— Не правда ли, он смахивает на довоенный туристический лайнер? — заметила Сара. — Какая ирония в том, что в действительности это госпитальное судно и большинство его пассажиров, видимо, едва держатся на ногах от болезней и истощения! О Боже, они уже плывут!..
Посмотрев на море, Джудит увидела три больших шлюпки; огибая мысок, на котором стоял маяк, они направлялись к пирсу. И каждая из них была битком набита людьми, которых расстояние и слепящее солнце превратили в расплывчатую массу цвета хаки с бледными пятнышками человеческих лиц.
— А их, похоже, целая орава, а? — Сара так нервничала, что болтала, не закрывая рта. — Надо сказать, есть в этом что-то странное. Я хочу сказать, что трудно соотнести все ужасы, о которых мы слышали, с такой праздничной обстановкой — флаги, оркестр и прочее. Надеюсь только, они не…
Тамбурмажор не дал ей закончить, выкрикнув свою первую команду; от неожиданности Сара чуть не подскочила. Его явно хорошо проинструктировали насчет того, когда начинать. Жезл его блеснул на солнце, зарокотали барабаны, и все волынщики единым махом вскинули свои инструменты к плечам. Раздался жуткий, какой-то замогильный звук, от которого прошибал озноб, — музыканты надули кожаные мешки своих волынок. Потом они заиграли. И не какой-нибудь военный марш, а мотив старинной шотландской песни.
Лети, прекрасный челн.
Быстрее птицы лети.
Отрока, рожденного быть королем,
В родную страну неси…
— О Боже… — пролепетала Сара. — Надеюсь, я не зареву.
Шлюпки приблизились, теперь можно было различить лица стоявших плечом к плечу пассажиров. Никаких прекрасных челнов тут не было, и уж подавно — никаких юных королей. Простые, обыкновенные люди, пережившие ад, возвращались в нормальный, привычный мир. Но встречать их на берегу звуками волынки!.. Кого-то явно посетило вдохновение. Само собой, Джудит слышала оркестры волынщиков по радио, видела их в хрониках, которые крутили в кинотеатрах перед началом картины. Но никогда еще ей не доводилось быть частью всего этого — видеть все собственными глазами и слышать, как неистовый поток звуков сливается с ветром и растворяется высоко в небесах. От этой музыки — в сочетании со всеми обстоятельствами события — у нее мурашки побежали по спине, а к глазам, как и у Сары, подступили слезы.
Сдерживая их усилием воли, она сказала, стараясь, чтобы голос звучал как можно естественнее и ровнее:
— Почему они играют шотландские песни?
— Видно, ничего другого не знают. Вообще-то, большинство бывших пленных — из Даремского полка легкой пехоты, но есть как будто и «Гордонские горцы».
Джудит встрепенулась.
— Гордонцы?
— Я так слышала.
— Когда-то я знала одного парня из «Гордонских горцев». Он погиб в Сингапуре.
— Может быть, ты встретишь кого-нибудь из его товарищей.
— Я не знала никого из его друзей.
Первое судно подошло к причалу и стало швартоваться. Пассажиры начали организованно высаживаться на пирс. Сара расправила плечи.
— Пошли, хватит прохлаждаться. Настал наш черед. Приятную улыбочку — и вперед!
Они так боялись — а оказалось, все не так уж трудно. Их ждали не пришельцы с другой планеты, а обыкновенные молодые ребята; стоило Джудит услышать их говор с успокоительно знакомыми акцентами Нортумберленда, Камберленда и Тайнсайда, как от ее опасений не осталось и следа. Мужчины были худые-преху-дые, с непокрытыми головами и болезненно бледными лицами, но опрятно обмундированные (Красным Крестом в Рангуне?) в походную зеленую форму и парусиновые туфли на шнуровке. Ни знаков различия и звания, ни полковых эмблем. По двое и по трое они шли по пирсу — медленно, как будто не зная, куда им деваться дальше, но как только одетые в белое девушки из ЖВС и медсестры смешались с их толпой, всякое смущение растаяло.
— Здравствуйте, я — Джудит. Мы рады вас видеть.
— Я — Сара. Добро пожаловать в Коломбо.
— Мы даже оркестр для вас организовали.
— Так приятно вас видеть.
Вскоре вокруг каждой девушки собралось по горстке мужчин, которые явно были рады, что сейчас им скажут, что делать.
— Мы поведем вас на Гордонз-Грин, к палаткам.
— Отлично.
Одна медсестра, пытаясь привлечь внимание, хлопала в ладоши, точно школьная учительница.
— Если кому-то тяжело, нет никакой необходимости идти пешком, вас подвезут.
Однако группа Джудит, в которой набралось человек двадцать, выразила желание идти пешком.
— Хорошо. Тогда идемте.
Неторопливым шагом они двинулись вверх по отлогому склону, идущему от берега. Оркестр играл уже другую мелодию.
Проплыви море, Чарли, гордый Чарли, храбрый Чарли,
Проплыви море, пожми руку Маклину.
А коли устанешь в пути — мы взбодрим твое сердце…
Парень, который оказался рядом с Джудит, сказал:
— Эта сестра, которая в ладоши хлопала… У нас, когда я ходил в школу, была такая же учительница.
— А откуда вы?
— Из Алнуика.
— Вы бывали в Коломбо?
— Нет. Мы останавливались тут на пути в Сингапур, но на берег не выходили. Офицеры выходили, а нас не выпускали. Видно, боялись, как бы мы не дали деру.
— Ей-богу, это было б к лучшему, — заметил другой подопечный Джудит. На шее у него были рубцы, как будто от ожогов, и он сильно хромал.
— Вам не трудно идти? Может быть, лучше поехать на машине?
— Небольшая прогулка не повредит.
— А вы из каких мест?
— Из-под Уолсингема. У моего отца овцеводческая ферма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141