— Вы кое-что узнали о фондовой бирже, Уивер. Приятно видеть, что вы все-таки сын своего отца. Действительно, акции «Компании южных морей» продаются как минимум по двести. Но это ведь фальшивые акции, их ценность определяется стоимостью бумаги, то есть они практически ничего не стоят. На мой взгляд, триста фунтов за бесценок — неплохое предложение.
— То, что есть у нас с Мириам, стоит гораздо дороже, — сказал я, — поскольку теперь у нас есть доказательства того, что в обороте находятся поддельные акции «Компании южных морей». Как это скажется на стоимости акций на рынке, когда слух распространится, Адельман? Ваши попытки превзойти банк провалятся. И не думайте использовать на нас ваши фирменные штучки. Мы подготовились, оставив образцы этих поддельных акций в полудюжине разных мест, — соврал я. — Если мы не заберем их в определенный срок, наши помощники сделают их достоянием гласности. Вы не можете ни запугать нас, ни уничтожить эти акции, не погубив свою компанию.
Мы с Мириам посмотрели друг на друга и кивнули, словно отрепетировали все заранее. Я был восхищен тем, с какой уверенностью она себя вела — скрещенные на груди руки, гордая осанка, высоко поднятый подбородок. Она почувствовала, что баланс сил изменился.
Компаньон Адельмана чуть не плюнул от злости, видя все это.
— Как вы смеете угрожать «Компании южных морей»? — прорычал он.
— Не более чем Компания смеет угрожать нам. Позвольте сделать вам встречное предложение. Эта женщина подпишет документ, в котором поклянется никогда не разглашать то, что ей известно о поддельных акциях, и передаст вам все поддельные акции, которые у нее есть. Она сделает это в обмен на пять тысяч фунтов.
Мириам не сдержалась и ахнула при упоминании этой суммы, которая намного превышала все ее ожидания. Она не понимала, что огромное, по ее меркам, богатство было мизерной суммой для Компании, которая собиралась в ближайшее время предложить правительству миллионы фунтов как безвозмездный дар в обмен на право вести определенный бизнес.
— Пять тысяч фунтов? Вы с ума сошли, сударь? — прорычал сердитый человек.
Адельман вел себя более дипломатично, и от меня не ускользнуло, что он обрадовался такой низкой цене избавления от проблемы.
— Очень хорошо, Уивер. Мириам, вы согласны подписать такой документ? Если вы нарушите обещание, вы нарушите договор с Компанией и будете ей должны пять тысяч фунтов. Обещаю, Компания взыщет долг через суд.
Дама справилась с волнением.
— Я принимаю ваши условия, — сказала она спокойно, хотя, как мне показалось, была готова петь от облегчения и радости.
— Теперь, — обратился Адельман к Мириам, — не могли бы вы подождать снаружи, пока мы закончим дела с мистером Уивером?
Не успела она покинуть комнату, как неприятный человек начал кричать на меня:
— Вы бросаете нам вызов, полагая, что мы до вас не доберемся?! Уверяю вас, Уивер, наша Компания может вас уничтожить!
— Как вы уничтожили моего отца, Майкла Бальфура и Кристофера Ходжа, книготорговца?
— Чепуха! — сказал Адельман, взмахнув рукой. — Вы ведь не думаете, что Компания организовала эти преступления? Сама мысль об этом абсурдна.
Я подумал, что он прав, но не отвел глаз.
— А кто тогда?
— Странно, я думал, вы уже узнали это, — сказал он спокойно. — Мартин Рочестер.
Я понял, что они меня проверяют, стараясь выяснить, что мне известно.
— А кто такой Мартин Рочестер?
— А это, — сказал Адельман, — нам не терпится узнать, так же как и вам. Мы только знаем, что это псевдоним неумелого поставщика поддельных акций. Это мелкий мошенник, который обманул небольшую группу людей, в основном женщин, таких как миссис Лиенцо, которые не разбираются в биржевых сделках.
— Это ложь, — сказал я. — Рочестер — нечто большее, чем мелкий мошенник, и я уверен, он обманул не только небольшую группку дам в белых перчатках. Мириам получала дивиденды, а это означало, что кто-то помогал Рочестеру подделывать не только акции, но и записи в реестрах. Когда мой отец увидел ее акции, он сразу понял, что они обозначали. Он написал: «Этот подлог стал возможен только при содействии определенных элементов внутри самой „Компании южных морей". Компания представляет собой кусок тухлого мяса, кишащего червями». Скажите, — сказал я с улыбкой, — а что случилось с мистером Вирджилом Каупером?
— Мы не следим за нашими клерками! — с неожиданной злобой рявкнул представитель «Компании южных морей». — Мне плевать на ваш глупый вопрос.
— Так чего вы от меня хотите? Какие последуют новые угрозы? Должен ли я ожидать новых нападений и краж, с помощью которых вы рассчитываете охранять вашу тайну?
Адельман переглянулся со своим компаньоном и сказал:
— Вы правильно поняли, что мы желаем сохранить это дело с акциями в тайне, но мы не собираемся вас запугивать. И мне ничего не известно о нападениях и кражах.
— Вы хотите, чтобы я поверил, будто вы не пытались препятствовать выходу в свет сочинения моего отца, в котором говорилось о поддельных акциях?
Они снова переглянулись.
— До настоящего момента, — сказал Адельман, — я не знал, что ваш отец намеревался написать такое сочинение. Не поверю, что он мог совершить такой безрассудный поступок. Если вы видели такую вещь, это еще одна подделка.
Я не знал, стоит ли даже рассматривать подобную возможность. Рукопись выглядела подлинной, я узнал почерк отца. Да и дядя распознал бы подделку. Однако мои враги были искусными специалистами по подделкам. И пожар, в котором погиб Кристофер Ходж, издатель отца, был неподдельным. И единственный экземпляр рукописи украл у меня со стола неподдельный вор. Кто-то отчаянно старался уничтожить все следы этого документа.
— У меня есть убедительное доказательство, что рукопись была настоящей, — объявил я.
— Это доказательство было подброшено, — устало сказал Адельман, — чтобы ввести вас в заблуждение.
Я покачал головой. Не верю.
— Вам нечего больше сказать, что помогло бы мне отыскать убийц моего отца?
— Мы здесь не для того, чтобы вам помогать, Уивер, — сказал со злобой неприятный человек.
Адельман жестом велел своему компаньону замолчать.
— Боюсь, нечего, мистер Уивер. Кроме того, что наши враги используют вас. Я подозреваю, это рука Банка Англии.
— Чепуха! — прошипел я.
Я слишком долго занимался этим делом, чтобы поверить, будто меня с самого начала сбили с пути. Тем не менее я не мог полностью отбросить слова Адельмана, и это наполнило меня гневом — на самого себя, на Адельмана и на всех остальных, чьи имена приходили мне на ум.
— Я вас предостерегал, как вы помните, — продолжал Адельман. — Мы сидели «У Джонатана», и я сказал вам, что вы окажетесь в лабиринте, но те, кто затеял игру, будут наблюдать за вами и сбивать с толку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140