— Почему я должна верить тебе или суду? — спросила она. — Они вешают кого хотят и освобождают кого хотят. Если Уайльд говорит, что это сделалая, мне не дожить до Рождества, если я не заявлю, что беременна. — Трудно было сказать, действительно ли она беременна или, как многие другие женщины, хотела под этим предлогом получить несколько месяцев жизни.
— Ты переоцениваешь влияние Уайльда, — сказал я не найдя ничего лучшего, чем нагло врать, — и недооцениваешь мое. Ты видишь, что я — джентльмен, и у меня есть влиятельные друзья среди джентльменов. Поняла, что я тебе сказал? Если ты признаешься, что была там и видела то, что видела, ты признаешься в преступлении, наказуемом смертной казнью, а не только в преступлении, за которое ты здесь сидишь. Если ты будешь молчать, тебя нельзя будет обвинить. Ты хочешь жить?
— Конечно, я хочу жить, — сказала она с горечью. — Что за дурацкий вопрос.
— Тогда делай так, как я тебе велю.
Она смело посмотрела мне в лицо:
— Если ты дашь мне хоть малейший повод сомневаться, хоть один, я расскажу что знаю, а там будь что будет. Поэтому я хочу, чтобы ты назвал свое имя.
— Мое имя, — повторил я.
— Ну да. Назови свое имя, или я не стану делать того, что ты просишь.
— Мое имя, — сказал я, пытаясь придумать какую-нибудь ложь, которую было бы легко запомнить. — Мое имя Уильям Бальфур.
Вероятно, надо было назвать имя, которое вообще не было бы никак связано со мной, но это было первое, что пришло мне на ум. Кроме того, я подумал:, что, если какие-нибудь неприятности и свалятся на голову Бальфура, этот напыщенный болван того заслуживает.
Кейт изучала меня.
Я знаю Уильяма Бальфура, и ты на него не похож. Тот джентльмен, что меня навещал, был скопидомом. Но, наверное, он не единственный человек с таким именем.
Действительно, такое возможно, мысленно согласился я. Интересно, Бальфур, которого она знала, и Бальфур, обратившийся ко мне, — один и тот же человек или нет? Но меня особо не заботило, каких шлюх посещал Бальфур.
— Есть еще одно важное дело, которое необходимо разрешить. Как ты знаешь, я пришел к тебе, чтобы вернуть вещи моего друга. В его бумажнике была одна вещь, которая пропала. Ты брала что-нибудь из бумажника, Кейт?
Она передернула плечами:
— Я его не помню. Все пьяные дураки на одно лицо.
Я вздохнул:
— Где ты хранишь краденые веши?
— Что-то взял Уайльд, но большую часть я припрятала, до того как пошла рассказывать ему о Джемми.
— Что у тебя хранится в данное время?
— Парики, часы…— Она внезапно умолкла, словно забыла, о чем говорила.
Я вздохнул. Если письма попали к Уайльду, я вынужден буду сказать сэру Оуэну, что то, чего он так опасался, случилось.
— Ты ничего не знаешь о бумагах? Это пачка писем, перевязанная желтой лентой и опечатанная воском?
— А, да, бумаги. — Она кивнула, вдруг обрадовавшись. — Они у Квилта Арнольда. Он их взял. Думает, за них можно кое-что выручить. Он на них посмотрел и сказал, что это, должно быть, любовные письма какого-то джентльмена. Пахнут так вкусно и приятно. Он сказал, что джентльмен обязательно захочет получить их назад.
Я с трудом сдерживал радость:
— Кто этот Квилт Арнольд? И где я могу его найти?
Оказалось, что Квилт Арнольд был соперником Джемми за внимание Кейт до того, как Джемми встретился со свинцовой пулей, выпущенной из моего пистолета. Он часто захаживал в пивную под вывеской «Смеющийся негр» в Олдвиче, недалеко от реки. С Арнольдом она занималась грабежом по такой же схеме, но добыча там была более скудной, так как клиентура была беднее — в основном матросы и публика, с которой можно выручить от силы несколько шиллингов. После того как я продырявил Джемми, Кейт связалась с Арнольдом, и тот обещал позаботиться о ней. На самом деле все, что он сделал, это нагрузил на себя добычу Кейт, сколько смог унести, и посоветовал ей рассказать все Уайльду.
— Ты представляешь себе, — спросил я Кейт, — сколько, по мнению Квилта Арнольда, могут стоить эти письма?
— Наверное, он рассчитывает получить за них десять или двадцать фунтов.
Я подумал, что мой промысел становится все менее и менее прибыльным. Мне не хотелось отдавать этому мерзавцу двадцать фунтов, но иного способа получить письма у меня не было.
— Ты знаешь, где он их хранит?
Если бы можно было эти письма украсть, я бы сэкономил время и деньги, а также это было бы куда безопасней. Но такой возможности у меня не оказалось.
— Он сказал, что будет их носить при себе, — сказала Кейт, — так как уверен, что кто-нибудь за ними придет рано или поздно. Он сказал, что самое безопасное — носить их с собой.
Эти сведения, безусловно, сужали мои возможности. Если Арнольд имел представление о содержании писем, сэру Оуэну грозила беда. Чтобы пустить опасные слухи, не нужны никакие доказательства, в особенности если эта Сара Деккер, на которой сэр Оуэн хочет жениться, действительно так необычайно чувствительна, как он утверждал.
Я еще раз уточнил то, что она мне рассказала, и передал ей кошелек с пятью фунтами. Этих денег будет достаточно, чтобы обеспечить ее едой, питьем и одеждой до суда.
Теперь я должен буду обеспечить ей сносное проживание. Чтобы Кейт стала сотрудничать со мной, она должна жить в относительно комфортных условиях, а это означало, что ее надо перевести в Пресс-ярд, самую лучшую часть тюрьмы и, следовательно, самую недешевую, уж поверьте. В этой части тюрьмы камеры были относительно просторными и чистыми. Там можно было в безопасности прогуливаться на свежем воздухе в дворике. Там надзиратели прислуживали арестантам, как трактирщики в тавернах. В Пресс-ярде можно было все купить за деньги. Если напитки бывали слабыми или несвежими, это было намного лучше, чем гнилая вода, которую давали в Коммон-сайде. И если пища бывала слишком острой или пресной, это было все же лучше помоев, которыми кормили заключенных победнее и которые зачастую, так кишели червями, что есть их было невозможно.
Расходы на лучшие условия проживания для Кейт должны были обойтись мне недешево: двадцать фунтов, чтобы перевести ее в Пресс-ярд, еще одиннадцать шиллингов в неделю за постой. После вычета того, что мне предстояло заплатить этому мерзавцу Арнольду, и взяток, которые уже облегчили мой кошелек, оставшихся денег от щедрого вознаграждения сэра Оуэна едва хватало, чтобы оплатить мои расходы. Дело, которое казалось таким простым и прибыльным, в лучшем случае принесет мне несколько шиллингов. Мне вовсе не хотелось расставаться с такой внушительной суммой, которая требовалась для переселения Кейт, но другого выхода я не видел. Придется раскошелиться, чтобы она молчала.
— Я еще приду удостовериться, что все идет хорошо, — сказал я, зная, что это ложь, такая же, как заверение, что ее не повесят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140