в пять у меня начались кишечные колики; от боли я кричал как сумасшедший, Тайч перетрусил и послал за вами. Теперь вы так же осведомлены обо всем, как я. Вот вам мой пульс, вот язык, я мучаюсь, как грешник в аду! Выручайте меня, если сможете, а сам я предупреждаю вас, что ни во что больше не вмешиваюсь.
Такой искусный врач, как Жильбер, не мог не понять и без помощи пульса и языка, что положение Мирабо весьма тяжелое. Больной едва не задыхался, дышал с трудом, лицо у него отекло из-за задержки кровообращения в легких; он жаловался на холод в конечностях, и время от времени жестокий приступ боли исторгал у него то вздохи, то стоны.
Тем не менее доктор захотел подкрепить уже сложившееся у него впечатление проверкой пульса.
Пульс был судорожный и прерывистый.
– Ну, – сказал Жильбер, – на сей раз все обойдется, дорогой граф, но меня пригласили вовремя.
Он извлек из кармана футляр с инструментами, причем проделал это с такой быстротой и с таким хладнокровием, какими отличаются лишь истинно великие люди.
– Вот как! – произнес Мирабо. – Вы отворите мне кровь?
– И немедля.
– На правой руке или левой?
– Ни там, ни там; у вас слишком закупорены легкие. Я сделаю вам кровопускание из ноги, а Тайч тем временем съездит в Аржантей за горчицей и шпанскими мушками для припарок. Возьмите мою карету, Тайч.
– Черт побери, – промолвил Мирабо, – сдается, доктор, что вы и впрямь приехали вовремя.
Жильбер, не отвечая, сразу же приступил к операции, и вскоре, после мгновенной заминки, из ноги больного хлынула темная густая кровь.
Тут же пришло облегчение.
– Ах, черт возьми! – сказал Мирабо, переводя дух. – Воистину, вы, доктор, великий человек.
– А вы великий безумец, граф, коль скоро ради нескольких часов мнимых удовольствий подвергаете такому риску жизнь, которая не имеет цены для ваших друзей и для Франции.
Мирабо печально, почти насмешливо улыбнулся.
– Полноте, милый доктор, – возразил он, – у вас преувеличенные представления о ценности моей особы для друзей и Франции.
– Клянусь честью, – усмехнулся Жильбер, – великие люди всегда жалуются на неблагодарность окружающих, а на самом деле сами они неблагодарны.
Заболейте вы всерьез, и завтра весь Париж сбежится под ваши окна; умрите послезавтра, и вся Франция пойдет за вашим гробом.
– Однако же вы говорите мне весьма утешительные вещи, – со смехом сказал Мирабо.
– Я говорю вам это именно потому, что вы имеете возможность увидеть первое, не рискуя вторым; и в самом деле, для поднятия духа вам нужны убедительные подтверждения вашей популярности. Дайте мне через два часа увезти вас в Париж, на первом же углу улицы сказать рассыльному, что вы больны, и увидите, что будет.
– Вы полагаете, что меня можно перевезти в Париж?
– Да, нынче же… Что вы чувствуете?
– Дышать стало свободнее, в голове прояснилось, туман перед глазами рассеивается… Боли в кишечнике по-прежнему не отпускают.
– Ну, этому могут помочь припарки, дорогой граф, кровопускание свое дело сделало, теперь очередь за припарками. Смотрите-ка, а вот и Тайч.
И в самом деле, вошел Тайч с требуемыми снадобьями. Через четверть часа наступило предсказанное доктором улучшение.
– Теперь, – сказал Жильбер, – я дам вам час отдохнуть, а потом увезу.
– Доктор, – со смехом возразил Мирабо, – быть может, вы мне все же позволите уехать не сейчас, а вечером и пригласить вас в мой особняк на Шоссе-д'Антен к одиннадцати часам?
Жильбер посмотрел на Мирабо.
Больной понял, что врач разгадал причину этой задержки.
– Что вы хотите! – признался Мирабо. – Ко мне должны прийти.
– Дорогой граф, – отвечал Жильбер, – в столовой я видел много цветов на столе. Значит, вчера у вас был не простой ужин с друзьями.
– Вы же знаете, что я не могу без цветов: я на них помешан.
– Да, но не только на них, граф!
– Еще бы! Коль скоро мне необходимы цветы, приходится терпеть и все последствия этой потребности.
– Граф, граф, вы себя убьете! – произнес Жильбер.
– Признайте по крайней мере, доктор, что это будет чарующее самоубийство.
– Граф, я сегодня без вас не уеду.
– Доктор, я дал слово: не хотите же вы, чтобы я его нарушил.
– Нынче вечером вы будете в Париже?
– Я сказал, что буду ждать вас в одиннадцать в моем особнячке на улице Шоссе д'Антен. Вы его уже видели?
– Нет еще.
– Я купил его у Жюли, жены Тальма… Право, доктор, я чувствую себя прекрасно.
– Если я правильно понял, вы меня гоните.
– О чем вы, доктор!
– И в сущности, вы правы. У меня сегодня дежурство в Тюильри.
– Вот как! Вы увидите королеву? – помрачнев, сказал Мирабо.
– Вполне вероятно. Вы хотите что-нибудь ей передать?
Мирабо горько улыбнулся.
– На подобную дерзость я не осмелился бы, доктор; даже не говорите ей, что вы меня видели.
– Почему же?
– Потому что она спросит вас, спас ли я монархию, как обещал, и вам придется отвечать ей, что не спас; хотя, в сущности – с нервным смешком добавил Мирабо, – ее вины в этом столько же, сколько моей.
– Вы не хотите, чтобы я ей сказал, что избыток работы и парламентская борьба вас убивают?
Мирабо на мгновение задумался.
– Да, – отвечал он, – скажите ей это; если хотите, можете даже преувеличить мою болезнь.
– Почему?
– Просто так, ради любопытства… Мне хочется кое в чем разобраться.
– Ладно.
– Вы обещаете, доктор?
– Обещаю.
– И передадите мне, что она скажет?
– Слово в слово.
– Хорошо. Прощайте, доктор; безмерно вам благодарен.
И он протянул Жильберу руку.
Жильбер пристально посмотрел на Мирабо, которого, казалось, смутил этот взгляд.
– Кстати, – спросил больной, – что вы мне пропишете перед отъездом?
– Ну, скажем, теплое питье, – отвечал Жильбер, – разжижающее кровь, цикорий или огуречник, строгую диету, а главное…
– Главное?.»
– Никакой сиделки младше пятидесяти лет. Вы понимаете, граф?
– Доктор, – со смехом возразил Мирабо, – скорее я найму двух двадцатипятилетних, чем нарушу ваше предписание!
В дверях Жильбер повстречал Тайча.
У бедняги были слезы на глазах.
– Эх, сударь, зачем вы уезжаете? – проговорил он.
– Я уезжаю, потому что меня прогоняют, мой дорогой Тайч, – со смехом сказал Жильбер.
– И все из-за этой женщины! – прошептал старик. – И все потому, что эта женщина похожа на королеву. А ведь такой выдающийся ум, если верить тому, что о нем говорят… Господи, да уж лучше быть глупцом!
И, придя к такому заключению, он распахнул перед Жильбером дверцу кареты; тот сел в карету, не на шутку обеспокоенный, ломая себе голову над вопросом: что это за женщина, похожая на королеву?
На мгновение он задержал Тайча, словно желая его расспросить, но тут же одумался.
– Что это я затеял? – сказал он себе. – Это секрет не мой, а господина де Мирабо. Кучер, в Париж!
Глава 13. ЧТО СКАЗАЛ КОРОЛЬ И ЧТО СКАЗАЛА КОРОЛЕВА
Жильбер самым добросовестным образом исполнил двойное обещание, данное Мирабо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211
Такой искусный врач, как Жильбер, не мог не понять и без помощи пульса и языка, что положение Мирабо весьма тяжелое. Больной едва не задыхался, дышал с трудом, лицо у него отекло из-за задержки кровообращения в легких; он жаловался на холод в конечностях, и время от времени жестокий приступ боли исторгал у него то вздохи, то стоны.
Тем не менее доктор захотел подкрепить уже сложившееся у него впечатление проверкой пульса.
Пульс был судорожный и прерывистый.
– Ну, – сказал Жильбер, – на сей раз все обойдется, дорогой граф, но меня пригласили вовремя.
Он извлек из кармана футляр с инструментами, причем проделал это с такой быстротой и с таким хладнокровием, какими отличаются лишь истинно великие люди.
– Вот как! – произнес Мирабо. – Вы отворите мне кровь?
– И немедля.
– На правой руке или левой?
– Ни там, ни там; у вас слишком закупорены легкие. Я сделаю вам кровопускание из ноги, а Тайч тем временем съездит в Аржантей за горчицей и шпанскими мушками для припарок. Возьмите мою карету, Тайч.
– Черт побери, – промолвил Мирабо, – сдается, доктор, что вы и впрямь приехали вовремя.
Жильбер, не отвечая, сразу же приступил к операции, и вскоре, после мгновенной заминки, из ноги больного хлынула темная густая кровь.
Тут же пришло облегчение.
– Ах, черт возьми! – сказал Мирабо, переводя дух. – Воистину, вы, доктор, великий человек.
– А вы великий безумец, граф, коль скоро ради нескольких часов мнимых удовольствий подвергаете такому риску жизнь, которая не имеет цены для ваших друзей и для Франции.
Мирабо печально, почти насмешливо улыбнулся.
– Полноте, милый доктор, – возразил он, – у вас преувеличенные представления о ценности моей особы для друзей и Франции.
– Клянусь честью, – усмехнулся Жильбер, – великие люди всегда жалуются на неблагодарность окружающих, а на самом деле сами они неблагодарны.
Заболейте вы всерьез, и завтра весь Париж сбежится под ваши окна; умрите послезавтра, и вся Франция пойдет за вашим гробом.
– Однако же вы говорите мне весьма утешительные вещи, – со смехом сказал Мирабо.
– Я говорю вам это именно потому, что вы имеете возможность увидеть первое, не рискуя вторым; и в самом деле, для поднятия духа вам нужны убедительные подтверждения вашей популярности. Дайте мне через два часа увезти вас в Париж, на первом же углу улицы сказать рассыльному, что вы больны, и увидите, что будет.
– Вы полагаете, что меня можно перевезти в Париж?
– Да, нынче же… Что вы чувствуете?
– Дышать стало свободнее, в голове прояснилось, туман перед глазами рассеивается… Боли в кишечнике по-прежнему не отпускают.
– Ну, этому могут помочь припарки, дорогой граф, кровопускание свое дело сделало, теперь очередь за припарками. Смотрите-ка, а вот и Тайч.
И в самом деле, вошел Тайч с требуемыми снадобьями. Через четверть часа наступило предсказанное доктором улучшение.
– Теперь, – сказал Жильбер, – я дам вам час отдохнуть, а потом увезу.
– Доктор, – со смехом возразил Мирабо, – быть может, вы мне все же позволите уехать не сейчас, а вечером и пригласить вас в мой особняк на Шоссе-д'Антен к одиннадцати часам?
Жильбер посмотрел на Мирабо.
Больной понял, что врач разгадал причину этой задержки.
– Что вы хотите! – признался Мирабо. – Ко мне должны прийти.
– Дорогой граф, – отвечал Жильбер, – в столовой я видел много цветов на столе. Значит, вчера у вас был не простой ужин с друзьями.
– Вы же знаете, что я не могу без цветов: я на них помешан.
– Да, но не только на них, граф!
– Еще бы! Коль скоро мне необходимы цветы, приходится терпеть и все последствия этой потребности.
– Граф, граф, вы себя убьете! – произнес Жильбер.
– Признайте по крайней мере, доктор, что это будет чарующее самоубийство.
– Граф, я сегодня без вас не уеду.
– Доктор, я дал слово: не хотите же вы, чтобы я его нарушил.
– Нынче вечером вы будете в Париже?
– Я сказал, что буду ждать вас в одиннадцать в моем особнячке на улице Шоссе д'Антен. Вы его уже видели?
– Нет еще.
– Я купил его у Жюли, жены Тальма… Право, доктор, я чувствую себя прекрасно.
– Если я правильно понял, вы меня гоните.
– О чем вы, доктор!
– И в сущности, вы правы. У меня сегодня дежурство в Тюильри.
– Вот как! Вы увидите королеву? – помрачнев, сказал Мирабо.
– Вполне вероятно. Вы хотите что-нибудь ей передать?
Мирабо горько улыбнулся.
– На подобную дерзость я не осмелился бы, доктор; даже не говорите ей, что вы меня видели.
– Почему же?
– Потому что она спросит вас, спас ли я монархию, как обещал, и вам придется отвечать ей, что не спас; хотя, в сущности – с нервным смешком добавил Мирабо, – ее вины в этом столько же, сколько моей.
– Вы не хотите, чтобы я ей сказал, что избыток работы и парламентская борьба вас убивают?
Мирабо на мгновение задумался.
– Да, – отвечал он, – скажите ей это; если хотите, можете даже преувеличить мою болезнь.
– Почему?
– Просто так, ради любопытства… Мне хочется кое в чем разобраться.
– Ладно.
– Вы обещаете, доктор?
– Обещаю.
– И передадите мне, что она скажет?
– Слово в слово.
– Хорошо. Прощайте, доктор; безмерно вам благодарен.
И он протянул Жильберу руку.
Жильбер пристально посмотрел на Мирабо, которого, казалось, смутил этот взгляд.
– Кстати, – спросил больной, – что вы мне пропишете перед отъездом?
– Ну, скажем, теплое питье, – отвечал Жильбер, – разжижающее кровь, цикорий или огуречник, строгую диету, а главное…
– Главное?.»
– Никакой сиделки младше пятидесяти лет. Вы понимаете, граф?
– Доктор, – со смехом возразил Мирабо, – скорее я найму двух двадцатипятилетних, чем нарушу ваше предписание!
В дверях Жильбер повстречал Тайча.
У бедняги были слезы на глазах.
– Эх, сударь, зачем вы уезжаете? – проговорил он.
– Я уезжаю, потому что меня прогоняют, мой дорогой Тайч, – со смехом сказал Жильбер.
– И все из-за этой женщины! – прошептал старик. – И все потому, что эта женщина похожа на королеву. А ведь такой выдающийся ум, если верить тому, что о нем говорят… Господи, да уж лучше быть глупцом!
И, придя к такому заключению, он распахнул перед Жильбером дверцу кареты; тот сел в карету, не на шутку обеспокоенный, ломая себе голову над вопросом: что это за женщина, похожая на королеву?
На мгновение он задержал Тайча, словно желая его расспросить, но тут же одумался.
– Что это я затеял? – сказал он себе. – Это секрет не мой, а господина де Мирабо. Кучер, в Париж!
Глава 13. ЧТО СКАЗАЛ КОРОЛЬ И ЧТО СКАЗАЛА КОРОЛЕВА
Жильбер самым добросовестным образом исполнил двойное обещание, данное Мирабо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211