Расплатитесь за него с этими долгами, государь; прибавьте к этой сумме миллион, два, десять миллионов, если потребуется! Мирабо свободен, не упускайте Мирабо; берите его, назначьте его своим советником, министром; прислушайтесь к его мощному голосу и повторите его слова своему народу, Европе, всему миру!
– Господин де Мирабо торговал бельем в Эксе ради того, чтобы стать народным избранником; господин де Мирабо не может обмануть тех, кто ему доверял; он не может оставить сторону народа и перейти на сторону короля.
– Государь! Государь! Еще раз говорю вам, что вы не знаете Мирабо: Мирабо
– аристократ, дворянин, роялист прежде всего. Он пошел на то, чтобы народ избрал его, потому, что знать его презирала, потому что у Мирабо есть потребность любой ценой добиться своего, это так свойственно гениям! Если бы он не был избран ни знатью, ни простым народом, он вошел бы в Парламент, как Людовик Четырнадцатый, с оружием в руках, ссылаясь на свое священное право. Вы говорите, что он не бросит народ и не перейдет на сторону двора? Государь! А почему существуют эти две партии? Почему бы им не объединиться? Вот Мирабо это и сделает… Берите себе Мирабо, государь! Завтра господина де Мирабо – может оттолкнуть ваше пренебрежение, и тогда он, возможно, повернется против вас. А уж в таком случае, государь, – это говорю вам я, это же скажет вам потом и портрет Карла Первого, как он говорил вам и до меня, – в таком случае все погибло!
– Вы говорите, Мирабо повернется против меня? Разве это уже не произошло, доктор?
– Да, внешне это выглядит именно так, но в глубине души, государь, Мирабо еще с вами. Спросите у графа де Ламарка, что он сказал после знаменитого заседания двадцать первого июня, – ведь только Мирабо мог угадать будущее с такой пугающей прозорливостью!
– Что же он сказал?
– Кусая кулаки от боли, он воскликнул: «Вот так королей и приводят на эшафот!», а спустя три дня прибавил: «Эти люди не замечают пропасти, которую они разверзли под ногами у монархии! Король и королева погибнут, а народ будет аплодировать над их телами!» Король содрогнулся, побледнел, взглянул на портрет Карла I и, после некоторого колебания, вдруг сказал:
– Я побеседую на эту тему с королевой. Может быть, она решится переговорить с господином де Мирабо. Сам я говорить с ним не стану. Я предпочитаю иметь дело с людьми, которым я могу пожать руку, господин Жильбер, а господину де Мирабо я не могу подать руки ценой трона, свободы и даже жизни.
Жильбер собрался было возразить; возможно, он продолжал бы настаивать, но в эту минуту на пороге появился лакей.
– Государь! – объявил он. – Прибыло лицо, которому ваше величестве изволили назначить встречу на утро; оно ожидает в приемных.
Взглянув на Жильбера, Людовик XVI сделал беспокойное движение.
– Государь! – сказал тот. – Если я не должен встречаться с лицом, которого ожидает ваше величество, я выйду через другую дверь.
– Нет, доктор, – возразил Людовик XVI, – ступайте вон туда; вы знаете, что я считаю вас своим другом и у меня нет от вас секретов. Кстати сказать, господин, которого я жду, – простой дворянин; он был когда-то очень привязан к моему брату, брат мне его и порекомендовал. Это верный слуга, и я хочу узнать, могу ли я что-либо для него сделать, а если не для него, то по крайней мере для его близких. Идите, господин Жильбер, вы знаете, что я всегда рад вас видеть, даже если вы приходите, чтобы рассказать мне о господине Рикети де Мирабо.
– Государь, следует ли мне понимать это так, что я проиграл в нашем с вами споре? – спросил Жильбер.
– Я уже сказал вам, доктор, что поговорю об этом с королевой, подумаю; одним словом, мы еще вернемся к этому разговору.
– Вернемся, государь! Я буду молить Бога, чтобы не было слишком поздно…
– Ого! Неужто вы полагаете, что гибель неизбежна?
– Государь! Прикажите, чтобы из вашей спальни никогда не уносили портрет Карла Стюарта, это прекрасный советчик.
И он с поклоном вышел как раз в ту минуту, как на пороге появился ожидаемый королем дворянин.
Жильбер от удивления вскрикнул. Этим дворянином оказался маркиз де Фавра, которого дней десять тому назад он встретил у Калиостро; именно ему тот предсказал скорую и страшную смерть.
Глава 19. ФАВРА
В то время, как Жильбер уходил все дальше и дальше, охваченный необъяснимым ужасом, который ему внушали не действительные события, но невидимая и таинственная сторона происходящего, маркиз де Фавра, как мы уже сказали в предыдущей главе, предстал перед королем Людовиком XVI.
Он замер на пороге, как прежде это сделал доктор Жильбер, но король сразу же его заметил и подал знак, чтобы тот приблизился.
Фавра шагнул вперед, поклонился и замер в почтительном ожидании, когда король сам с ним заговорит.
Людовик XVI остановил на нем испытующий взгляд, которому, кажется, нарочно учат королей; он может быть либо поверхностным, либо глубоким, в зависимости от способностей того, кто обращает этот взгляд на вошедшего.
Тома Май, маркиз де Фавра, был сорокапятилетним дворянином приятной наружности, в нем угадывались изысканность и в то же время решительность; лицо его было открытым и выражало смелость и искренность.
Король остался доволен осмотром, и на губах его мелькнула любезная улыбка.
– Вы – маркиз де Фавра? – спросил король.
– Да, государь, – отвечал маркиз.
– Вы желали быть мне представленным?
– Я выразил его высочеству графу Прованскому мое горячее желание засвидетельствовать королю мое почтение.
– Брат вам доверяет, не так ли?
– Надеюсь, что так, государь. Должен признаться, что самая моя заветная мечта заключается в том, чтобы вы, ваше величество, разделили это доверие.
– Брат знает вас уже давно, господин де Фавра…
– ..А вы, ваше величество, меня не знаете... понимаю; однако пусть ваше величество соблаговолит задать мне вопросы, и через десять минут вы будете знать меня не хуже, чем ваш августейший брат.
– Говорите, маркиз, – молвил Людовик XVI, украдкой бросив взгляд на портрет Карла Стюарта, который не выходил у него из головы и продолжал стоять в глазах, – продолжайте, я вас слушаю.
– Вашему величеству угодно знать…
– Кто вы и чем занимаетесь?
– Кто я, государь? Когда вам обо мне докладывали, все уже было сказано: я
– Тома Май, маркиз де Фавра; я родился в Блуа в тысяча семьсот сорок пятом году; в пятнадцать лет я стал мушкетером и вместе с этим полком участвовал в кампании тысяча семьсот шестьдесят первого года; потом я был капитаном и помощником командира Белзунского полка, а затем командовал швейцарской гвардией его высочества графа Прованского.
– Тогда вы и познакомились с моим братом?
– Государь! Я имел честь быть ему представленным за год до моего назначения, таким образом, он меня уже знал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211
– Господин де Мирабо торговал бельем в Эксе ради того, чтобы стать народным избранником; господин де Мирабо не может обмануть тех, кто ему доверял; он не может оставить сторону народа и перейти на сторону короля.
– Государь! Государь! Еще раз говорю вам, что вы не знаете Мирабо: Мирабо
– аристократ, дворянин, роялист прежде всего. Он пошел на то, чтобы народ избрал его, потому, что знать его презирала, потому что у Мирабо есть потребность любой ценой добиться своего, это так свойственно гениям! Если бы он не был избран ни знатью, ни простым народом, он вошел бы в Парламент, как Людовик Четырнадцатый, с оружием в руках, ссылаясь на свое священное право. Вы говорите, что он не бросит народ и не перейдет на сторону двора? Государь! А почему существуют эти две партии? Почему бы им не объединиться? Вот Мирабо это и сделает… Берите себе Мирабо, государь! Завтра господина де Мирабо – может оттолкнуть ваше пренебрежение, и тогда он, возможно, повернется против вас. А уж в таком случае, государь, – это говорю вам я, это же скажет вам потом и портрет Карла Первого, как он говорил вам и до меня, – в таком случае все погибло!
– Вы говорите, Мирабо повернется против меня? Разве это уже не произошло, доктор?
– Да, внешне это выглядит именно так, но в глубине души, государь, Мирабо еще с вами. Спросите у графа де Ламарка, что он сказал после знаменитого заседания двадцать первого июня, – ведь только Мирабо мог угадать будущее с такой пугающей прозорливостью!
– Что же он сказал?
– Кусая кулаки от боли, он воскликнул: «Вот так королей и приводят на эшафот!», а спустя три дня прибавил: «Эти люди не замечают пропасти, которую они разверзли под ногами у монархии! Король и королева погибнут, а народ будет аплодировать над их телами!» Король содрогнулся, побледнел, взглянул на портрет Карла I и, после некоторого колебания, вдруг сказал:
– Я побеседую на эту тему с королевой. Может быть, она решится переговорить с господином де Мирабо. Сам я говорить с ним не стану. Я предпочитаю иметь дело с людьми, которым я могу пожать руку, господин Жильбер, а господину де Мирабо я не могу подать руки ценой трона, свободы и даже жизни.
Жильбер собрался было возразить; возможно, он продолжал бы настаивать, но в эту минуту на пороге появился лакей.
– Государь! – объявил он. – Прибыло лицо, которому ваше величестве изволили назначить встречу на утро; оно ожидает в приемных.
Взглянув на Жильбера, Людовик XVI сделал беспокойное движение.
– Государь! – сказал тот. – Если я не должен встречаться с лицом, которого ожидает ваше величество, я выйду через другую дверь.
– Нет, доктор, – возразил Людовик XVI, – ступайте вон туда; вы знаете, что я считаю вас своим другом и у меня нет от вас секретов. Кстати сказать, господин, которого я жду, – простой дворянин; он был когда-то очень привязан к моему брату, брат мне его и порекомендовал. Это верный слуга, и я хочу узнать, могу ли я что-либо для него сделать, а если не для него, то по крайней мере для его близких. Идите, господин Жильбер, вы знаете, что я всегда рад вас видеть, даже если вы приходите, чтобы рассказать мне о господине Рикети де Мирабо.
– Государь, следует ли мне понимать это так, что я проиграл в нашем с вами споре? – спросил Жильбер.
– Я уже сказал вам, доктор, что поговорю об этом с королевой, подумаю; одним словом, мы еще вернемся к этому разговору.
– Вернемся, государь! Я буду молить Бога, чтобы не было слишком поздно…
– Ого! Неужто вы полагаете, что гибель неизбежна?
– Государь! Прикажите, чтобы из вашей спальни никогда не уносили портрет Карла Стюарта, это прекрасный советчик.
И он с поклоном вышел как раз в ту минуту, как на пороге появился ожидаемый королем дворянин.
Жильбер от удивления вскрикнул. Этим дворянином оказался маркиз де Фавра, которого дней десять тому назад он встретил у Калиостро; именно ему тот предсказал скорую и страшную смерть.
Глава 19. ФАВРА
В то время, как Жильбер уходил все дальше и дальше, охваченный необъяснимым ужасом, который ему внушали не действительные события, но невидимая и таинственная сторона происходящего, маркиз де Фавра, как мы уже сказали в предыдущей главе, предстал перед королем Людовиком XVI.
Он замер на пороге, как прежде это сделал доктор Жильбер, но король сразу же его заметил и подал знак, чтобы тот приблизился.
Фавра шагнул вперед, поклонился и замер в почтительном ожидании, когда король сам с ним заговорит.
Людовик XVI остановил на нем испытующий взгляд, которому, кажется, нарочно учат королей; он может быть либо поверхностным, либо глубоким, в зависимости от способностей того, кто обращает этот взгляд на вошедшего.
Тома Май, маркиз де Фавра, был сорокапятилетним дворянином приятной наружности, в нем угадывались изысканность и в то же время решительность; лицо его было открытым и выражало смелость и искренность.
Король остался доволен осмотром, и на губах его мелькнула любезная улыбка.
– Вы – маркиз де Фавра? – спросил король.
– Да, государь, – отвечал маркиз.
– Вы желали быть мне представленным?
– Я выразил его высочеству графу Прованскому мое горячее желание засвидетельствовать королю мое почтение.
– Брат вам доверяет, не так ли?
– Надеюсь, что так, государь. Должен признаться, что самая моя заветная мечта заключается в том, чтобы вы, ваше величество, разделили это доверие.
– Брат знает вас уже давно, господин де Фавра…
– ..А вы, ваше величество, меня не знаете... понимаю; однако пусть ваше величество соблаговолит задать мне вопросы, и через десять минут вы будете знать меня не хуже, чем ваш августейший брат.
– Говорите, маркиз, – молвил Людовик XVI, украдкой бросив взгляд на портрет Карла Стюарта, который не выходил у него из головы и продолжал стоять в глазах, – продолжайте, я вас слушаю.
– Вашему величеству угодно знать…
– Кто вы и чем занимаетесь?
– Кто я, государь? Когда вам обо мне докладывали, все уже было сказано: я
– Тома Май, маркиз де Фавра; я родился в Блуа в тысяча семьсот сорок пятом году; в пятнадцать лет я стал мушкетером и вместе с этим полком участвовал в кампании тысяча семьсот шестьдесят первого года; потом я был капитаном и помощником командира Белзунского полка, а затем командовал швейцарской гвардией его высочества графа Прованского.
– Тогда вы и познакомились с моим братом?
– Государь! Я имел честь быть ему представленным за год до моего назначения, таким образом, он меня уже знал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211