Господин де Мирабо может это поддержать и поставить вопрос на голосование.
Господин де Мирабо может поддержать ту точку зрения, что единственное спасение – в передаче силы вновь в руки исполнительной власти.
Господин де Мирабо может напасть на господина Неккера по вопросам продовольствия и сместить его.
Если кабинет министров Неккера будет сменен правительством Мирабо и Лафайета, господин де Мирабо берет всю ответственность на себя».
– Почему здесь нет подписи? – спросила королева.
– Я уже имел честь доложить вашему величеству, что получил записку из рук самого господина де Мирабо.
– И что вы об этом думаете?
– Я полагаю, что господин де Мирабо совершенно прав и что только предлагаемый им альянс может спасти Францию.
– Ну хорошо! Пусть господин де Мирабо передаст мне через вас докладную записку о нынешнем положении и проект кабинета министров; я доведу все это до сведения короля.
– А вы, ваше величество, намерены это поддержать?
– Да.
– В таком случае господин де Мирабо, не откладывая, может уже сейчас в качестве залога поддержать введение в силу законов военного времени и потребовать передачи власти исполнительным органам, не так ли?
– Да.
– Можно ли в обмен на это пообещать ему, что в случае скорого падения господина Неккера проект кабинета министров Лафайета и Мирабо будет принят благосклонно?
– Мною? Нет. Я готова доказать, что умею жертвовать своим самолюбием ради блага государства. Но, как вам известно, я не могу отвечать за короля.
– Поддержит ли нас его высочество?
– Я думаю, у его высочества – свои планы, которые не позволили бы ему поддержать чужие намерения.
– Имеет ли королева какое-нибудь представление о планах его высочества?
– Я полагаю, что его высочество придерживается первоначального мнения господина де Мирабо, то есть что король должен покинуть Париж.
– Позволит ли мне ваше величество сказать господину де Мирабо, что именно королева поручила ему составить докладную записку и проект кабинета министров?
– Я доверяю господину Жильберу самому решить, в какой мере он может быть откровенным с человеком, который вчера был нам другом, а завтра может превратиться во врага.
– О, на этот счет вы можете быть покойны, ваше величество; но так как положение серьезно, мы не должны терять ни минуты; позвольте мне сейчас же отправиться в Национальное собрание: я попытаюсь увидеться с господином де Мирабо сегодня же; если мне удастся это сделать, то через два часа ваше величество будет иметь ответ.
Королева жестом отпустила Жильбера. Тот вышел. Спустя четверть часа он был в Национальном собрании. Депутаты были взволнованы совершенным у дверей собрания убийством, да еще человека, который в определенном смысле был им верным слугой.
Члены Национального собрания сновали от трибуны к своим скамьям, а от них – в коридор.
Один Мирабо неподвижно сидел на своем месте. Он ждал, не сводя взгляда с общественной трибуны.
Едва он завидел Жильбера, как его хищное лицо словно осветилось изнутри.
Жильбер подал ему знак, на который он ответил кивком головы.
Жильбер вырвал страничку из блокнота и написал:
«Ваши предложения приняты если и не обеими сторонами, то, по крайней мере, той, которую мы с Вами считаем более влиятельной.
Вас просят составить на завтра докладную записку, а сегодня – проект кабинета министров.
Верните власть исполнительным органам, и они будут с вами считаться».
Он сложил листок в виде письма, написал сверху:
«Господину де Мирабо», подозвал секретаря и приказал отнести письмо по назначению.
Со своей трибуны Жильбер увидел, как тот вошел в зал, направился прямиком к депутату от Экса и передал ему письмо.
Мирабо прочитал его с видом глубочайшего равнодушия, так что даже сидящие рядом с ним люди не могли бы заподозрить, что полученная им только что записка отвечала его самому страстному желанию; на половинке лежавшего перед ним листа он с прежним равнодушием набросал несколько строк и с показной небрежностью передал его секретарю со словами:
– Господину, передавшему для меня записку.
Жильбер торопливо развернул листок.
В нем содержалось всего несколько строк, суливших, возможно, Франции другое будущее, если предлагаемый им план мог быть выполнен.
«Я буду говорить. Завтра я пришлю докладную записку. Вот требуемый список; два-три имени возможно поменять:
«Господин Неккер, премьер-министр…»
Это имя заставило Жильбера почти усомниться в том, что записку писал Мирабо.
Однако за этим именем, как и за другими, следовали скобки, и потому Жильбер снова стал читать:
«Господин Неккер, премьер-министр. (Его нужно сделать в такой же степени беспомощным, в какой степени он сам не способен на что бы то ни было, однако при этом надо сохранить его необходимость в глазах короля.) Архиепископ Бордосский, канцлер. (Посоветовать ему быть разборчивым в своих редакторах.) Герцог де Лианкур, военный министр. (Честен, решителен, лично предан королю, что обеспечит безопасность его величеству.) Герцог де Ларошфуко, королевская свита в Париже. (Type – вместе с ним.) Граф де Ламарк, военно-морской министр. (Не способен возглавлять военное ведомство: его необходимо поручить герцогу де Лианкуру. Граф де Ламарк предан, решителен, исполнителен.) Епископ Оттенский, министр финансов. (Этим местом он обязан выражению недоверия духовенству. Лаборд – вместе с ним.) Граф де Мирабо, член королевского Совета. Министр без портфеля. (Личная неприязнь сегодня неуместна: правительство должно объявить во всеуслышание, что отныне главными его помощниками будут твердые принципы, непреклонный характер и талант.) Тарже, мэр Парижа. (В этом ему поможет судейское сословие.) Лафайет, член Совета; маршал Франции, Верховный главнокомандующий на то время, которое ему понадобится для преобразования армии.
Господин де Монморен, губернатор, герцог и пэр. (Когда расплатится с долгами.) Господин де Сегюр (из России), министр иностранных дел.
Господин Мунье, королевский библиотекарь.
Господин Шапелье, министр строительства».
Ниже было приписано следующее:
«Партия Лафайета:
Министр юстиции – герцог де Ларошфуко. Министр иностранных дел – епископ Оттенский. Министр финансов – Ламбер, Алер или Клавьер. Военно-морской министр…
Партия королевы:
Военный или военно-морской министр – Ламарк. Председатель Совета по образованию и общественному воспитанию – аббат Сиейес.
Министр юстиции…»
Эта приписка свидетельствовала, по-видимому, о том, что Мирабо допускал некоторые изменения в предложенной им комбинации, что не воспрепятствовало бы его намерениям и не помешало бы его планам.
Было заметно, что когда он писал записку, рука его немного дрожала;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211