С завистливым вздохом я подумала о порталах, способных перенести меня в Льон за доли секунды, но подобный вариант годился лишь отъявленным богатеям — слишком мало магов были способны оказывать подобные услуги, и слишком много сил у них это отнимало. Соответственной трудозатратам была и цена.
Так что мне оставался лишь один способ передвижения — поморщившись при мысли о реакции брата на подобные незапланированные траты, я приземлилась у взлетно-посадочной площадки ковров-самолетов. После недолгой процедуры взвешивания меня, сумки, скурра и Фаря, очень довольного вниманием, уделяемым его персоне, проводник предоставил мне минимальный для наших габаритов ковер, и мы, с грехом пополам разместившись, отправились в путь.
Скорость наше летучее транспортное средство развивало вполне приличную — около семидесяти миль в час, так что часов через девять подобного полета мы должны были прибыть в Льон.
Силовое поле, расположенное спереди, кое-как защищало от сильного встречного ветра, но только если я не вытягивалась во всю, пусть даже и небольшую, длину ковра. В который раз проклиная свою извечную дурацкую привычку к экономии, не позволившую мне взять современный ковер, оборудованный трехсторонним полем, я сползла на передний край, завернулась в любезно прилагаемый фирмой плед и в свете взошедшей луны оглядывала проплывающие внизу окрестности. Ничего интересного, правда, так и не обнаружилось — лес да река, так что это занятие мне очень быстро наскучило, и я, свернувшись калачиком посредине, завела с Фарькой неспешную беседу на отвлеченные темы, довольно быстро перешедшую в сон.
Пробуждение оказалось хуже некуда — на посадочную площадку транспортной фирмы в Льоне ковер приземлился наподобие топора, немилосердно тряхнув мое замерзшее и отекшее за ночь тело. Фарька отреагировал на подобное обращение пронзительным недовольным визгом, к которому довольно быстро присоединилась моя возмущенная ругань, стоило только мне обнаружить свежую царапину, идущую почти через весь скурр. При виде выражения моего лица представитель принимающей стороны, с любезной улыбкой появившийся было из близстоящего здания, как-то сразу увял и робко попятился. Не тут-то было…
— Простите, можно вас на минуточку? — тоном, не предвещающим ничего хорошего, окликнула я.
— О, конечно, — отозвался он с профессиональной вежливостью, делая несколько неуверенных шагов навстречу.
Где-то через полчаса я, успокоенная и вполне умиротворенная, сидела на мягком диване и пила вторую чашку горячего травяного чая со штруделем, а насытившийся Фарь, с неприлично раздутым брюхом, дремал рядышком.
Когда чай подходил к концу, в комнате появился знакомый уже любезный юноша с чеком наперевес.
— Надеюсь, двухсот марок в качестве компенсации понесенного вами по нашей невнимательности и расхлябанности морального и материального ущерба будет достаточно? — осведомился он.
Я вполне удовлетворилась бы и сотней, благо эта сумма почти втрое превышала стоимость билета, но знать об этом никому не обязательно. Милостиво кивнув, я убрала чек в сумочку и попросила:
— Будьте добры, достаньте мне самую свежую карту города.
Требуемое я получила довольно быстро и, доедая достойный всяких похвал штрудель, изучала хитросплетение улиц. Констатировав, что особых перемен со времени моего последнего посещения не произошло, я закинула на одно плечо сумку, на другое Фаря и, выйдя на улицу, оседлала пострадавший скурр.
Найти дом Журио Аскольетти, старого приятеля Дэйва, с первой попытки не получилось, и я порядком поплутала в узеньких темных переулках. Когда же мне это окончательно надоело, то, сдавшись, я взлетела над крышами, сумела толком сориентироваться и за пять минут прибыла на место. Журио как и следовало ожидать, дома не оказалось, но меня ожидали. Хрупкое, молчаливое создание, представившееся его дочерью, проводило меня в отведенную комнату и сообщило, что все, находящееся в доме, к моим услугам. Собственно, в этом я и так не сомневалась.
Жаль, но в данный момент ничего из вышеупомянутого всего мне не требовалось. Наскоро распаковав немногочисленные вещи, я привела себя в порядок и отбыла по делам. С надоедливым, прилипчивым Фарем на плече, естественно. Оцелот наотрез отказался оставаться один в, как он выразился, «новом, незнакомом городе, сплошь пропитанном пугающими запахами». Тут ему было сложно возразить, поскольку от Теннета Льон отличался кардинально. Начать хотя бы с того, что основан был этот первый в стране большой город более тысячи лет назад колонистами, приплывшими из-за северных гор, и с тех пор неумолимо рос во всех направлениях. Сообразно этому формировалась и архитектура: район активно действующего и по сей день порта больше всего напоминал трущобы — маленькие одно— и двухэтажные домики, построенные по большей части из досок, ранее бывших кораблями, узкие, загаженные улочки, поперек почти каждой из которых валялся обкуренный грузчик или в стельку пьяный матрос. Один раз, лет в шестнадцать, под конвоем Дэйва и двух его самых внушительных друзей, я сходила на ознакомительную экскурсию и с тех пор старательно обходила район порта стороной.
Слева от гавани вдоль берега тянулись бесчисленные рыбачьи поселения, на несколько миль утянутыe сетями и уставленные лодками. Люди, здесь живущие, редко выбирались в город, и в основном лишь для того, чтобы продать свой улов и прикупить продуктов, так что частью города эту территорию было считать довольно затруднительно, все рассматривали поселки рыбаков как пригород, по недоразумению расположившийся слишком близко, и каждую осень, когда начинал дуть северо-западный ветер, совет города рассматривал вопрос об их переселении, но безуспешно.
Настоящий же Льон располагался к югу от порта. Именно в центральном районе находились самые красивые дома, чистые парки, тенистые бульвары и гуляли местные аристократы, в карманы которых стекалась большая часть крутящихся в Льоне денег. За центром, максимально далеко от приносящего доход моря, селились люди победнее, средний класс, так сказать. Именно они занимались строительством домов, пошивом одежды, выпечкой хлеба и прочими маловажными с точки зрения не замечающей их аристократии работами и обеспечивали город дворниками и трубочистами.
Но самое сердце Льона находилось справа от порта, между ним и рекой. Территорию, сравнимую размерами с портом, занимал рынок, на котором можно было купить практически все, что угодно. Правда, сначала приходилось хорошенько поискать и виртуозно поторговаться, но результат превосходил все ожидания. Именно отсюда началось мое знакомство с городом, и я до сих пор помнила, как поразило меня столь огромное пространство, на котором каждую минуту совершалось несколько сделок на сумму от пенни до не одной тысячи марок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Так что мне оставался лишь один способ передвижения — поморщившись при мысли о реакции брата на подобные незапланированные траты, я приземлилась у взлетно-посадочной площадки ковров-самолетов. После недолгой процедуры взвешивания меня, сумки, скурра и Фаря, очень довольного вниманием, уделяемым его персоне, проводник предоставил мне минимальный для наших габаритов ковер, и мы, с грехом пополам разместившись, отправились в путь.
Скорость наше летучее транспортное средство развивало вполне приличную — около семидесяти миль в час, так что часов через девять подобного полета мы должны были прибыть в Льон.
Силовое поле, расположенное спереди, кое-как защищало от сильного встречного ветра, но только если я не вытягивалась во всю, пусть даже и небольшую, длину ковра. В который раз проклиная свою извечную дурацкую привычку к экономии, не позволившую мне взять современный ковер, оборудованный трехсторонним полем, я сползла на передний край, завернулась в любезно прилагаемый фирмой плед и в свете взошедшей луны оглядывала проплывающие внизу окрестности. Ничего интересного, правда, так и не обнаружилось — лес да река, так что это занятие мне очень быстро наскучило, и я, свернувшись калачиком посредине, завела с Фарькой неспешную беседу на отвлеченные темы, довольно быстро перешедшую в сон.
Пробуждение оказалось хуже некуда — на посадочную площадку транспортной фирмы в Льоне ковер приземлился наподобие топора, немилосердно тряхнув мое замерзшее и отекшее за ночь тело. Фарька отреагировал на подобное обращение пронзительным недовольным визгом, к которому довольно быстро присоединилась моя возмущенная ругань, стоило только мне обнаружить свежую царапину, идущую почти через весь скурр. При виде выражения моего лица представитель принимающей стороны, с любезной улыбкой появившийся было из близстоящего здания, как-то сразу увял и робко попятился. Не тут-то было…
— Простите, можно вас на минуточку? — тоном, не предвещающим ничего хорошего, окликнула я.
— О, конечно, — отозвался он с профессиональной вежливостью, делая несколько неуверенных шагов навстречу.
Где-то через полчаса я, успокоенная и вполне умиротворенная, сидела на мягком диване и пила вторую чашку горячего травяного чая со штруделем, а насытившийся Фарь, с неприлично раздутым брюхом, дремал рядышком.
Когда чай подходил к концу, в комнате появился знакомый уже любезный юноша с чеком наперевес.
— Надеюсь, двухсот марок в качестве компенсации понесенного вами по нашей невнимательности и расхлябанности морального и материального ущерба будет достаточно? — осведомился он.
Я вполне удовлетворилась бы и сотней, благо эта сумма почти втрое превышала стоимость билета, но знать об этом никому не обязательно. Милостиво кивнув, я убрала чек в сумочку и попросила:
— Будьте добры, достаньте мне самую свежую карту города.
Требуемое я получила довольно быстро и, доедая достойный всяких похвал штрудель, изучала хитросплетение улиц. Констатировав, что особых перемен со времени моего последнего посещения не произошло, я закинула на одно плечо сумку, на другое Фаря и, выйдя на улицу, оседлала пострадавший скурр.
Найти дом Журио Аскольетти, старого приятеля Дэйва, с первой попытки не получилось, и я порядком поплутала в узеньких темных переулках. Когда же мне это окончательно надоело, то, сдавшись, я взлетела над крышами, сумела толком сориентироваться и за пять минут прибыла на место. Журио как и следовало ожидать, дома не оказалось, но меня ожидали. Хрупкое, молчаливое создание, представившееся его дочерью, проводило меня в отведенную комнату и сообщило, что все, находящееся в доме, к моим услугам. Собственно, в этом я и так не сомневалась.
Жаль, но в данный момент ничего из вышеупомянутого всего мне не требовалось. Наскоро распаковав немногочисленные вещи, я привела себя в порядок и отбыла по делам. С надоедливым, прилипчивым Фарем на плече, естественно. Оцелот наотрез отказался оставаться один в, как он выразился, «новом, незнакомом городе, сплошь пропитанном пугающими запахами». Тут ему было сложно возразить, поскольку от Теннета Льон отличался кардинально. Начать хотя бы с того, что основан был этот первый в стране большой город более тысячи лет назад колонистами, приплывшими из-за северных гор, и с тех пор неумолимо рос во всех направлениях. Сообразно этому формировалась и архитектура: район активно действующего и по сей день порта больше всего напоминал трущобы — маленькие одно— и двухэтажные домики, построенные по большей части из досок, ранее бывших кораблями, узкие, загаженные улочки, поперек почти каждой из которых валялся обкуренный грузчик или в стельку пьяный матрос. Один раз, лет в шестнадцать, под конвоем Дэйва и двух его самых внушительных друзей, я сходила на ознакомительную экскурсию и с тех пор старательно обходила район порта стороной.
Слева от гавани вдоль берега тянулись бесчисленные рыбачьи поселения, на несколько миль утянутыe сетями и уставленные лодками. Люди, здесь живущие, редко выбирались в город, и в основном лишь для того, чтобы продать свой улов и прикупить продуктов, так что частью города эту территорию было считать довольно затруднительно, все рассматривали поселки рыбаков как пригород, по недоразумению расположившийся слишком близко, и каждую осень, когда начинал дуть северо-западный ветер, совет города рассматривал вопрос об их переселении, но безуспешно.
Настоящий же Льон располагался к югу от порта. Именно в центральном районе находились самые красивые дома, чистые парки, тенистые бульвары и гуляли местные аристократы, в карманы которых стекалась большая часть крутящихся в Льоне денег. За центром, максимально далеко от приносящего доход моря, селились люди победнее, средний класс, так сказать. Именно они занимались строительством домов, пошивом одежды, выпечкой хлеба и прочими маловажными с точки зрения не замечающей их аристократии работами и обеспечивали город дворниками и трубочистами.
Но самое сердце Льона находилось справа от порта, между ним и рекой. Территорию, сравнимую размерами с портом, занимал рынок, на котором можно было купить практически все, что угодно. Правда, сначала приходилось хорошенько поискать и виртуозно поторговаться, но результат превосходил все ожидания. Именно отсюда началось мое знакомство с городом, и я до сих пор помнила, как поразило меня столь огромное пространство, на котором каждую минуту совершалось несколько сделок на сумму от пенни до не одной тысячи марок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86