— Герр оберст, наш бравый повар подорвался на мине.
Кос тщательно запер калитку.
— Сейчас только бы шестого найти и сидеть тихо, пока наши не придут.
— Неплохо было бы что-нибудь перекусить, а?
5. Обер-ефрейтор Кугель
Получив приказ найти пропавшего немца, Саакашвили шаг за шагом обследовал местность, прилегающую к шлюзу. А увидел он не так уж и много: высокую кирпичную стену, окружавшую прямоугольный двор с круглой клумбой в центре, на которой цвели анютины глазки — желтые, голубые, фиолетовые. Вдоль стены тянулась молодая прозрачная изгородь из кустарника и росло несколько молодых тополей.
Когда-то здесь, видимо, было очень красиво, но сейчас за клумбой, у самого края шлюза, виднелся бетонный бункер, плоский, как сплющенный гриб, камуфлированный в черно-зеленый и бронзовый маскировочные цвета. «Гриб» исподлобья смотрел на три стороны света темными глазницами бойниц.
Переплетенные спирали колючей проволоки преграждали к нему путь. Нужно было обойти бункер, чтобы по крутой лестнице добраться до стальной двери, на которой кто-то черной краской намалевал кривые буквы.
Дверь была приоткрыта. Саакашвили вошел внутрь, нащупал выключатель и был очень удивлен, когда у потолка под сетчатым колпаком засветилась небольшая лампочка. В бункере имелись два небольших боковых погребка, видимо для боеприпасов, и несколько закрытых металлическими плитами погребков — не настолько больших, чтобы там мог спрятаться человек. Может быть, здесь аккумуляторные батареи для освещения?
Выходя, Саакашвили присмотрелся к надписи на двери. Написано было, конечно, не по-грузински и не по-русски, поэтому, прочитав с большим трудом лишь «Кугель» и «Пудель», он оставил это занятие.
Шлюз был глубоким. Потемневшие от сырости, коричневые от мха каменные плиты были уложены вертикально на высоту нескольких этажей. Внизу стояла пустая баржа. У Григория закружилась голова, когда он смотрел на эту баржу, и ему пришлось отступить назад и схватиться за чугунный выступ, отполированный канатами. Гжесь присел на нем отдохнуть.
Закрытые ворота шлюза отделяли его от большого озера. Узкий с перилами деревянный мостик вел на другую сторону, но туда незачем было идти: ровная пашня, разрытая рвами и окопами, переходила дальше в трясину, а надпись «Внимание! Мины!» не манила на прогулку.
«С противоположной стороны никто не придет, можно быть спокойным», — подумал Саакашвили и решил доложить об этом Янеку. Посмотрел еще на север, где ровные, защищенные насыпями поля пересекал канал, и повернул в сторону дома.
Ноги подкашивались, он чувствовал слабость во всем теле. Пока искал шестого немца, пока выполнял приказ, старался ни о чем другом не думать, а теперь снова почувствовал боль в висках — будто сдавили черен — от мысли, что нет «Рыжего». Танк, подбитый на Балтике, сегодня был разоружен, а потом уничтожен, уничтожен, уничтожен…
Григорий обошел заграждения вокруг бункера, машинально миновал клумбу и цветочные грядки. Наученный солдатским опытом, он, вместо того чтобы сразу войти в сени, посмотрел сначала в маленькое окошко в стене, в котором кто-то давно выбил стекло, а паук сплел густую паутину.
С удивлением увидел, что пленные, вместо того чтобы сидеть у стены, лежат на полу, будто разбросанные взрывом. Однако сразу догадался, что не двигался только офицер, которого Елень нокаутировал прикладом. Тот, с шишкой на лбу, скорчившись, старался натянуть канат, конец которого был зацеплен за крючок. Третий, сидевший раньше с краю, вытянулся, поднял руки и пальцами пытался ухватиться за разбросанное на полу оружие.
Вот он что-то сказал своему приятелю, тот еще раз оттянул связанные ноги так далеко, как только мог. Немец, который тянулся за оружием, рванулся, выпрямился, схватился за ремень.
Теперь у него дело пошло быстрее. Он сел, поджал колени и, воткнув между ними приклад, взвел затвор. Теперь он мог стрелять, несмотря на связанные руки.
Но прежде чем он поднял глаза и направил ствол на дверь, Саакашвили подскочил и ударом ноги выбил у него оружие. Тяжело дыша, он стоял над немцем. Из головы не выходила мысль о танке. У него дрожали губы. Сидящий с краю пленный казался ему все более похожим на бригаденфюрера СС, стоило заменить лишь знаки различия на мундире.
Вытащив треть сабли из ножен, Саакашвили отступил назад. Потом, не сводя глаз с пленных, он снова сделал полшага вперед, как бы выбирая дистанцию для удара.
Немец поднял связанные руки, чтобы закрыть голову. При виде связанных рук Григорий опомнился. Оперся о раму и вытер ладонью пот.
В двери появился Томаш. Осмотревшись, он аккуратно сложил хлеб, втащил за ворот все еще не пришедшего в себя немца, которого Елень оглушил у калитки, и молча смотрел то на Григория, то на пленных, ожидая, что будет дальше.
Григорий горячо заговорил:
— Они могут посылать нас на смерть, убивать и расстреливать безоружных, а их нельзя. Понимаешь? Нельзя. Им можно…
— Понимаю, — кивнул головой Черешняк. — Елень объяснял. Но посадить в подвал можно.
— Точно, — начал успокаиваться механик. — Здесь неплохие подвалы.
Вдруг дом задрожал и над шлюзом загромыхали раскаты нескольких взрывов; резко захлопнулась дверь.
— Уже минами достают, — обрадовался Саакашвили.
У гладкоствольного орудия радиус действия небольшой, и залп из полковых минометов свидетельствовал о том, что линия фронта находится не далее пяти километров.
— Это гражданин командир и гражданин плютоновый подорвали кухню. — Черешняк вывел его из заблуждения. — Имитируют артиллерийское попадание…
Он черпал чашкой воду из ведра и по очереди поливал то одного, то другого пленного. Они начинали приходить в себя, когда возвратились Елень и Кос.
— Ну вот, все собрались. Гуляш в термосе…
— Подожди, — прервал его Янек. — Сначала надо выставить охрану.
— Я пойду, — добровольно вызвался Томаш.
— Хорошо, — кивнул головой командир и обратился к механику: — Что это ты их на веревке держишь?
Саакашвили удивленно осмотрел веревку и ничего не ответил.
— Чтобы отправить в подвал, — выручил его Черешняк, задерживаясь на лестнице. — Там стены толстые и замки крепкие.
— Вот именно, — подтвердил Григорий и добавил: — Этот за оружием тянулся…
Забыв, что он должен отвести их в подвал, отошел в угол и прилег на канатных катушках, уткнув голову в ладони.
Остальные члены экипажа обменялись взглядами. Томаш вздохнул и отправился на пост. Янек повел пленных в подвал; Елень резал хлеб, мыл миски, приготовляя еду.
— Гжесь, возьми саблю и помоги, — попросил он, держа большую банку консервов в вытянутой руке.
— Нет, — мрачно ответил Саакашвили.
— А шестого не нашел?
— Нет.
— Я допрашивал пленных, — вмешался Кос, вешая ключ на крючок у двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233
Кос тщательно запер калитку.
— Сейчас только бы шестого найти и сидеть тихо, пока наши не придут.
— Неплохо было бы что-нибудь перекусить, а?
5. Обер-ефрейтор Кугель
Получив приказ найти пропавшего немца, Саакашвили шаг за шагом обследовал местность, прилегающую к шлюзу. А увидел он не так уж и много: высокую кирпичную стену, окружавшую прямоугольный двор с круглой клумбой в центре, на которой цвели анютины глазки — желтые, голубые, фиолетовые. Вдоль стены тянулась молодая прозрачная изгородь из кустарника и росло несколько молодых тополей.
Когда-то здесь, видимо, было очень красиво, но сейчас за клумбой, у самого края шлюза, виднелся бетонный бункер, плоский, как сплющенный гриб, камуфлированный в черно-зеленый и бронзовый маскировочные цвета. «Гриб» исподлобья смотрел на три стороны света темными глазницами бойниц.
Переплетенные спирали колючей проволоки преграждали к нему путь. Нужно было обойти бункер, чтобы по крутой лестнице добраться до стальной двери, на которой кто-то черной краской намалевал кривые буквы.
Дверь была приоткрыта. Саакашвили вошел внутрь, нащупал выключатель и был очень удивлен, когда у потолка под сетчатым колпаком засветилась небольшая лампочка. В бункере имелись два небольших боковых погребка, видимо для боеприпасов, и несколько закрытых металлическими плитами погребков — не настолько больших, чтобы там мог спрятаться человек. Может быть, здесь аккумуляторные батареи для освещения?
Выходя, Саакашвили присмотрелся к надписи на двери. Написано было, конечно, не по-грузински и не по-русски, поэтому, прочитав с большим трудом лишь «Кугель» и «Пудель», он оставил это занятие.
Шлюз был глубоким. Потемневшие от сырости, коричневые от мха каменные плиты были уложены вертикально на высоту нескольких этажей. Внизу стояла пустая баржа. У Григория закружилась голова, когда он смотрел на эту баржу, и ему пришлось отступить назад и схватиться за чугунный выступ, отполированный канатами. Гжесь присел на нем отдохнуть.
Закрытые ворота шлюза отделяли его от большого озера. Узкий с перилами деревянный мостик вел на другую сторону, но туда незачем было идти: ровная пашня, разрытая рвами и окопами, переходила дальше в трясину, а надпись «Внимание! Мины!» не манила на прогулку.
«С противоположной стороны никто не придет, можно быть спокойным», — подумал Саакашвили и решил доложить об этом Янеку. Посмотрел еще на север, где ровные, защищенные насыпями поля пересекал канал, и повернул в сторону дома.
Ноги подкашивались, он чувствовал слабость во всем теле. Пока искал шестого немца, пока выполнял приказ, старался ни о чем другом не думать, а теперь снова почувствовал боль в висках — будто сдавили черен — от мысли, что нет «Рыжего». Танк, подбитый на Балтике, сегодня был разоружен, а потом уничтожен, уничтожен, уничтожен…
Григорий обошел заграждения вокруг бункера, машинально миновал клумбу и цветочные грядки. Наученный солдатским опытом, он, вместо того чтобы сразу войти в сени, посмотрел сначала в маленькое окошко в стене, в котором кто-то давно выбил стекло, а паук сплел густую паутину.
С удивлением увидел, что пленные, вместо того чтобы сидеть у стены, лежат на полу, будто разбросанные взрывом. Однако сразу догадался, что не двигался только офицер, которого Елень нокаутировал прикладом. Тот, с шишкой на лбу, скорчившись, старался натянуть канат, конец которого был зацеплен за крючок. Третий, сидевший раньше с краю, вытянулся, поднял руки и пальцами пытался ухватиться за разбросанное на полу оружие.
Вот он что-то сказал своему приятелю, тот еще раз оттянул связанные ноги так далеко, как только мог. Немец, который тянулся за оружием, рванулся, выпрямился, схватился за ремень.
Теперь у него дело пошло быстрее. Он сел, поджал колени и, воткнув между ними приклад, взвел затвор. Теперь он мог стрелять, несмотря на связанные руки.
Но прежде чем он поднял глаза и направил ствол на дверь, Саакашвили подскочил и ударом ноги выбил у него оружие. Тяжело дыша, он стоял над немцем. Из головы не выходила мысль о танке. У него дрожали губы. Сидящий с краю пленный казался ему все более похожим на бригаденфюрера СС, стоило заменить лишь знаки различия на мундире.
Вытащив треть сабли из ножен, Саакашвили отступил назад. Потом, не сводя глаз с пленных, он снова сделал полшага вперед, как бы выбирая дистанцию для удара.
Немец поднял связанные руки, чтобы закрыть голову. При виде связанных рук Григорий опомнился. Оперся о раму и вытер ладонью пот.
В двери появился Томаш. Осмотревшись, он аккуратно сложил хлеб, втащил за ворот все еще не пришедшего в себя немца, которого Елень оглушил у калитки, и молча смотрел то на Григория, то на пленных, ожидая, что будет дальше.
Григорий горячо заговорил:
— Они могут посылать нас на смерть, убивать и расстреливать безоружных, а их нельзя. Понимаешь? Нельзя. Им можно…
— Понимаю, — кивнул головой Черешняк. — Елень объяснял. Но посадить в подвал можно.
— Точно, — начал успокаиваться механик. — Здесь неплохие подвалы.
Вдруг дом задрожал и над шлюзом загромыхали раскаты нескольких взрывов; резко захлопнулась дверь.
— Уже минами достают, — обрадовался Саакашвили.
У гладкоствольного орудия радиус действия небольшой, и залп из полковых минометов свидетельствовал о том, что линия фронта находится не далее пяти километров.
— Это гражданин командир и гражданин плютоновый подорвали кухню. — Черешняк вывел его из заблуждения. — Имитируют артиллерийское попадание…
Он черпал чашкой воду из ведра и по очереди поливал то одного, то другого пленного. Они начинали приходить в себя, когда возвратились Елень и Кос.
— Ну вот, все собрались. Гуляш в термосе…
— Подожди, — прервал его Янек. — Сначала надо выставить охрану.
— Я пойду, — добровольно вызвался Томаш.
— Хорошо, — кивнул головой командир и обратился к механику: — Что это ты их на веревке держишь?
Саакашвили удивленно осмотрел веревку и ничего не ответил.
— Чтобы отправить в подвал, — выручил его Черешняк, задерживаясь на лестнице. — Там стены толстые и замки крепкие.
— Вот именно, — подтвердил Григорий и добавил: — Этот за оружием тянулся…
Забыв, что он должен отвести их в подвал, отошел в угол и прилег на канатных катушках, уткнув голову в ладони.
Остальные члены экипажа обменялись взглядами. Томаш вздохнул и отправился на пост. Янек повел пленных в подвал; Елень резал хлеб, мыл миски, приготовляя еду.
— Гжесь, возьми саблю и помоги, — попросил он, держа большую банку консервов в вытянутой руке.
— Нет, — мрачно ответил Саакашвили.
— А шестого не нашел?
— Нет.
— Я допрашивал пленных, — вмешался Кос, вешая ключ на крючок у двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233