– Зачем тебе знать?
– Слушай, мы разошлись. Каждый выбрал свою дорогу и пошел по ней. Не смогли идти вместе – значит, не судьба. Но разве это делает нас чужими?
Он промолчал, раскурил новую сигарету.
– Тихо как у вас! Сдуреть можно. Надеюсь, наших стонов психи не слышали.
– Не слышали. Они в другом крыле, а стены – из танка не прошибешь.
– А они не буянят?
– Пока нет. До полнолуния еще неделя, – ответил Виктор, думая о своем.
– Тихо, аж на уши давит! – Она вскинула голову, но он свободной рукой опять опустил ее себе на грудь.
– Раньше психушки называли «домами скорби». Знаешь, почему? – прошептал он.
– Нет.
– Здесь конец всему. Дальше – пустота. Бездна. Эти люди не больны. Они заглянули в бездну, и она навсегда опалила их разум. Они скорбят по концу всего, что мы считаем бесконечно возобновляемым. Дальше жизни нет, и они это знают.
– А что есть?
– Другая жизнь. Но там нет места для нас. Тихо-помешанные живут на пограничной полосе. Буйные, пока есть силы, пытаются прорваться в ту или иную сторону. Раньше это знали, хоти слова «психиатрия» еще не придумали. Считали, что человек, заглянувший в бездну, навсегда потерян для этого мира. Но его скорбящей душе открыто многое, что не дано простым смертным. Поэтому и привечали юродивых, сумасшедших и шаманов.
– И Мещеряков подвел тебя к бездне?
– Нет бездны, есть Пустота. Конец и начало всему. Можно всю жизнь расти от единицы до девяти.
– Не поняла. – Настя подняла голову и заглянула в его бледное отрешенное лицо.
– Нумерология – тайная наука древних. – Он закрыл глаза и улыбнулся своим мыслям. – Школьная арифметика, полная тайн и открытий. Единица – знак самости, пять – приземленный человек, шесть – познавший смерть как часть бытия, девять – венец развития. Проходим все этапы от единицы до девяти и обратно. И так до бесконечности. Сложение – вычитание. И лишь стоит приписать ноль, как единица становиться десяткой. Ноль – это и есть Пустота. Соединение с Пустотой переводит тебя в новый разряд. Вместо бесконечного прибавления и убывания количества – постоянный качественный рост. Чем больше нулей, тем больше преодоленных состояний Пустоты.
– Господи, так же можно свихнуться! – Она схватила его за плечи. – Витька, не говори так. Как живой мертвец!
– Глупая! – усмехнулся он. – Познавший Пустоту способен на то, что смертные считают чудесами. Он может проходить сквозь стены и летать по воздуху.
'Переход с уровня на уровень – это смерть. Проделавший это хоть раз становится бессмертным на низшем уровне. Все так просто!
– Да, ребята, вы тут не скучаете! – Настя встала и, зябко поежившись, прошла к окну.
– Зато я многое знаю. – Виктор приподнялся, чтобы лучше видеть чернеющую на фоне арки фигуру.
– Да иди ты, Витька... Знаешь-только не летаешь!
– Серьезно. – Теперь его голос опять стал живым. – Например, я знаю, что ты ночевала у меня дома.
– Экстрасес, тоже мне! Твоя мамаша позвонила и доложила.
– Не звонила... Ты спала в моей комнате. Ненароком покопалась в книжном шкафу.
– Предположение. – Она скрестила руки на груди.
– Нашла две тетради. Сначала пролистала ту, что в черном переплете.
Красную – потом, так? О работах Мещерякова узнала оттуда. И это доказательство твоих сверхспособностей – Ладно. В тот вечер в ларьке не оказалось «Честерфильда». И ты купила две пачки «Джон Плей», так? На душе было погано, думала, что не уснешь. Хотела купить бутылку джина. Но, во-первых, постеснялась мамы, во-вторых, побоялась нарваться на суррогат. Купила баночку джина. Зеленую такую, да?
– "Гордон".
– А ночью тебе снились церкви, торчащие из воды, и толпы слепых, да? Ты проснулась и долго сидела у окна. Той ночью дул сильный ветер и дико орали разбуженные галки. Было тепло, но тебя трясло от озноба... Не хотелось верить, что все написанное в тетрадках – правда. И решила поехать ко мне, на этот остров.
– Боже, – выдохнула она. – Откуда ты все знаешь?
– Когда познаешь себя, читаешь других, как раскрытую книгу.
Мальчик-фотограф, что приехал с тобой... Я ему разрешил снимать в клинике только ради тебя. Кто он?
– Так. Партнер.
– В каком смысле?
– В американском. «Держись, партнер!» «0'кей, партнер». «Прикрой спину, партнер!»
– Настя, не мое дело. Хотя ты с ним регулярно спишь. Он предаст тебя.
Уйдет, а потом предаст. Ты и знать не будешь.
– Хорошо! – Она пробежала по холодному полу, села на край жесткого топчана. – Тогда и я скажу. Слепые, церкви, черти лысые... Не будем об этом.
Сам-то куда влез? Да, читала тетрадки. Черненькую, потом красную. И кое-что еще. В Ленинку как первокурсница бегала... Все работы по этой теме курировались спецслужбами, это и дураку ясно.
– Вернее, велись на их базе.
– Хрен редьки не слаще. Мне что ЦРУ, что КГБ – без разницы. Одна шайка.
Твой Мещеряков под конторой сидел, дураку ясно. Думаете, вы с Мещеряковым самые умные? Папочка мой, хоть боком, но к этому миру причастен. Я у него часто жила, наслышалась... Про безотходное производство. Они своих и своего никогда не отпускали. Не уверена, что вы на этом острове отсидитесь. Испугалась за тебя, идиота, вот и приехала.
– Кто собака, а кто хвост, и кто кем вертит, покажет время. А про безотходное производство позволь добавить... Кроме прочего, все спецслужбы отлично умеют утилизировать отходы. Так что следов не остается. Поэтому, если сдуру решила накропать про Мещерякова и этот остров, забудь. И за меньшее со свету сживали.
У реки низко и печально загудел катер. Настя резко повернулась, принялась собирать одежду.
– Не торопись. Мещеряков в городе, я за старшего. Без моей команды катер не отвалит.
– Хватит, свидание больного с родственниками окончено!
– Брось дурить, Настя. – Он протянул к ней руку, но она отпрянула в сторону.
– Отстань. – Взвизгнула молния на джинсах. – Ты действительно изменился, Виктор.
– Не настолько, чтобы наплевать на то, что у нас было. Захотел бы, тебе и в голову не пришло бы сюда приехать. Я серьезно.
– Ox... – Она надела майку и села рядом. Погладила его по груди. – Глупые мы с тобой. Что вместе не жилось?
– Настя, запомни, что я сказал.
– Ладно, Заратустра ты мой. Давай поцелуемся на прощание. На пристани не будем. А то медсестры разревнуются и объявят бойкот. Что тогда делать будешь?

Глава пятая
РУНЫ ВОИНА
Искусство ближнего боя
Телефон всегда звонит не вовремя, давно уяснил Максимов. Весь вечер он косился на подозрительно притихший аппарат. По закону подлости он зазвонил, когда Максимов принялся чистить пистолет.
Ежевечерняя процедура давно стала своеобразным ритуалом. Если позволяла обстановка, Максимов старался выполнить его полностью, суеверно придерживаясь малейших деталей.
Для начала следовало расстелить газету, сверху покрыть чистой, желательно белой тряпочкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181