Обещание попить кофе вдвоем ввергло Леночку в полуобморочное состояние. Она стрелой метнулась за перегородку и загремела чашками. Одного свидетеля Максимов спровадил.
Журавлев с Кротовым все еще шушукались с неизвестным посетителем. Он притормозил у их двери: бубнил Журавлев, время от времени надтреснутым тенором встревал Кротов. Судя по всему, им было не до Максимова. И зря. Он привык противнику шанса не оставлять, а свой – выжимать до капли.
"Слышь, я не понял. – раздалось в дальнем конце коридора. – Але! Ну, на четвертом... Так я и стою на нем! Да хрен тут разберет, в этом бардаке.
Хорошо... Да понял я. не зуди. Третий поворот после сейфа. «Русин»? Лады!"
Судя по глухому удару и последовавшим за ним «ой, бля». обладатель мобильного телефона шел верной дорогой.
Он вынырнул из-за поворота и чуть не столкнулся с идущим навстречу Максимовым.
– Слышь, командир, я в фирму «Русин» правильно иду?
Лица в полумраке не видно, только призрачно поблескивает золотая цепочка на шее. Грудь была крутая, как бочка, плавно переходящая в такой же бочкообразный живот.
– Это туда. – Максимов встал в пол-оборота и указал правой рукой на их тупичок. – А потом туда. – Он изогнул кисть, показывая поворот.
– Понял. – Обладатель мобильного телефона вздохнул, приподняв тяжелый живот, и добавил:
– Ну и бардак!
Он только подал тело вперед, и рука Максимова пришла в движение. Хлестко, как кнутом, он ударил ребром ладони чуть выше золотой цепи, и следом левый кулак врезался в солнечное сплетение жертвы, рука рванулась вверх, и пальцы впились в горло, давя готовый вырваться крик. Максимов коленом пнул обладателя мобильного телефона в бедро, парализуя мышцу, тот даже не застонал. Полная отключка.
Максимов толкнул его на едва видимую в темноте дверь, та без скрипа распахнулась, пропуская безвольное тело.
Комнатка была маленькая, метра три, не больше. Свет, едва пробиваясь через мутное оконце, освещал груду хлама, увенчанную плакатом «Крепи Родину трудом».
Судя по всему, раньше бабки-уборщицы хранили здесь инвентарь, а завхоз использовал как склад ненужных вещей. Комнатку эту Максимов обнаружил в первый же день, осмотрел, сковырнув замок ножом, и остался доволен. Тихо, и стены толстые.
Он выглянул в коридор – никого. И плотно закрыл дверь.
Рэкетир еще не пришел в себя. Максимов поднял его за волосы, заглянул в лицо. Веки не дрожали.
Он быстро вывернул у рэкетира карманы, содержимое сложил кучкой на колченогой табуретке, стоявшей поблизости. Кроме «Магнума» и маленького австрийского ножа оружия не было. Пятнадцатизарядный «Магнум» – штука солидная, но для любителей фильмов Квентина Тарантино, не умеющих стрелять. Они не знают правила: «Не попал первой пулей, можешь больше не целиться». А когда узнают, больше стрелять не доведется.
Максимов стянул с него ботинки, затем носки. В кармане всегда носил метровый шелковый шнурок, много места не занимает, а всегда может пригодиться.
Он крепко, до синевы, стянул шнурком большие пальцы ног рэкетира, завел его руки за спину, стянул большие пальцы рук, свободный конец провел под локтями и захлестнул петлей на шее. Этот способ связывания жертвы придумали в средневековой Японии, и с тех пор еще никто от этой завязки не освобождался.
Связанный мог либо стоять на коленях, либо лежать ничком. При малейшей попытке пошевелиться петля врезалась в горло. Стащить узел с больших пальцев невозможно – на них первые фаланги толще. Лежи, тихо скули и жди своей участи. Чтобы связанный не скулил на весь «крысятник», Максимов засунул ему в рот его же носки. Не из желания поиздеваться над беззащитным, просто по привычке – в боевых условиях в дело идут любые подручные средства.
Он распорол пиджак рэкетира вместе с рубашкой, сдернул до локтей.
Внимательно рассмотрел кожу плеч в мелкой красноватой сыпи и бугры перекачанных мышц. По хорошо знакомым признакам сразу же определил болевой порог.
– Две минуты, – удовлетворенно прошептал Максимов. – Две минуты – и запоет соловьем.
Он взял австрийский ножик, раскрыл самое маленькое лезвие, похожее на жало скальпеля. Пальцами нащупал нужные точки, рассек на них кожу. Потом прицелился и до отказа ввел нож в мышцу над правой лопаткой рэкетира. Спина у того дрогнула; раз, потом еще раз. Волна судороги прокатилась от плеч к ногам. На розовой коже, усыпанной бисером родимых пятнышек, выступили крупные капли пота.
Максимов знал, какая боль сейчас разрывает прижатое к полу тело, все приемы выбивания информации Орден заставлял для начала испытывать на себе.
Только так можешь узнать истинную меру боли и степень доверия.
* * *
Из-за перегородки на весь тупичок тянуло запахом перегоревшего кофе.
Максимов протиснулся между шкафом и углом стеллажа, туда, где Леночка оборудовала кухню. По столику расползалась коричневая лужа, на электроплитке пузырилась, выгорая, кофейная жижа. Леночка притоптывала ножкой, уши были заткнуты наушниками, и досыпала новую порцию кофе в неотмытую турку.
"Увидел бы Кротов, как она кофе варганит, заработал бы импотенцию!
Теоретик сексуальной революции... Ладно, Макс, работай!" – сказал он сам себе.
Осторожно провел по спине Леночки от плеча до талии. Та на секунду расслабилась, спина сделалась по-кошачьи мягкой. Когда ладонь легла на тугую попку, Лена вздрогнула всем телом. Она так резко повернулась, что кофе выплеснулся из турки, и Максимов едва успел отскочить.
– Ма-акс! – Лена уставилась на стряхивающего с себя кофейные капельки Максимова. Секунду соображала, как себя вести в этой нестандартной ситуации.
Потом, следуя извечному женскому правилу, гласящему, что во всех проблемах и грехах женщин виноваты исключительно мужчины, добавила:
– Идиот несчастный! Я же могла обжечься. Или костюм испортить. – Судя по тону, последнее по тяжести вины приравнивалось к государственному преступлению.
– Любовь требует жертв! – улыбнулся Максимов, сознательно проникая взглядом под розовый, с претензией на элегантность костюмчик от «Ле Монти».
По глазам Леночки понял, что в жертвы его уже наметили. Потом ее тон смягчился, и она, смерив Максимова оценивающим взглядом, сказала:
– Просто маньяк какой-то. То ничего, а потом вдруг – все и сразу.
– Нет, сначала кофе, – решил гнуть свое Максимов, времени было в обрез.
– Ну-ну. – Леночка тряхнула крашеными кудряшками и отвернулась к плите.
– Остаешься за хозяйку, а я быстро сбегаю, что-нибудь к кофе куплю.
– Могу сама сходить. Уже одурела тут сидеть. – Леночка капризно надула губки.
– Не нарушай святого правила предков: мужчина валит мамонта, женщина подметает пещеру и поддерживает огонь. – Максимов стал протискиваться в узкую щель между шкафом и стеллажом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181