А Гаврилов, если верить Кротову, демонстрировал бурное беспокойство.
Противно запиликал радиотелефон, и морпех, бросив вилку, прижал трубку к уху.
– Слушаю. Так. И все? Понял. – Он осторожное нажал заскорузлым пальцем на кнопку сброса – все-таки вещь дорогая и казенная – и сунул трубку в чехол на поясе.
– Что там? – поднял голову Максимов.
– Все путем. Ребятки уже в поселке. – Василий встал. – А мне, хоть и остограммленному, твою тачку перегнать ведено.
– Пойдем. – Максимов с трудом, тяжело оперевшись на стол, встал на ноги.
– Посидел бы. Пожевал бы что-нибудь... Вон, водки еще на один заход осталось. На сегодня ты уже свое к работал, тебе и выпить не грех.
– Не, мне в форме быть надо. Там же у нас детсад пополам с домом престарелых.
– Ну не только! – хитро подмигнул морпех.
– И для этого дела форма нужна, – подыграл ему Максимов, с трудом встав с табурета.
На улице успело стемнеть. Холодный ветер гонял вокруг блеклых фонарей мелкую морось, сыпавшую с неба. Максимов распахнул куртку, рванул пуговицу на воротнике, запрокинул голову и до головокружения вдохнул студеный воздух.
– Слышь, Макс, – морпех осторожно прикоснулся к его локтю. – Спросить хочу.
– Он уже распахнул дверцу «жигуля», готовясь нырнуть в салон. – Ты это...
Погорячился здорово?
– Пятеро, – коротко бросил Максимов, не открывая глаз.
– М-да, – уважительно покачал головой морпех. – Иди в дом, братишка, ворота я сам закрою.
* * *
Гаврилов примчался на дачу через сорок минут. С Журавлевым говорить было бестолку, после уколов Инги он уснул тяжелым больным сном. Попробовал было потребовать Максимова в кабинет для отчета, но посланный за ним Костик вернулся красный, как рак. Максимов семиэтажным матом выгнал его из сауны. Пришлось Гаврилову унять свой гонор и сидеть в предбаннике, через приоткрытую дверь выспрашивая подробности налета у Максимова, неподвижно лежащего на полке.
Сообразил, что у Максимова сейчас хватит ума, вернее, его полного отсутствия, чтобы молча повыкидывать из окон всех, кто попробует ему помешать приходить в себя.
По его вопросам Максимов понял, что в общих чертах Гаврилов в курсе происшествия, значит, круги по воде уже пошли. Очевидно, краснознаменная московская милиция уже который час дружно стоит на ушах.
– Замять удастся? – спросил он.
– Ха! – Гаврилов выключил диктофон. – Ты бы по дороге еще что-нибудь взорвал, для полного комплекта! – Это был прозрачный намек на предшествовавший налету взрыв, но Максимов на подвох не попался. – Ладно, не дергайся. Прямых наводок на вас нет. Ложись отдыхать. Пока не разберусь с наездом, будете сидеть на даче.
– Слава богу, – простонал Максимов, отворачиваясь к стене.
О том, как четко Максимов вычислил и засветил «группу обеспечения», Гаврилов предпочел не упоминать.
Глава двадцать четвертая
НОЧЬЮ НАДО СПАТЬ
Когти Орла
Рука сама собой скользнула к пистолету раньше, чем, скрипнув, открылась дверь. Максимов не шевелился, выжидая, что будет дальше. Инга проскользнула в комнату, осторожно присела на край тахты.
– Не притворяйся. Вижу – не спишь.
– В темноте видишь? – Максимов забросил руки за голову и чуть не вскрикнул от боли, как спица, вонзившейся в плечо.
– Ложись на живот, я массаж сделаю.
– А укол в попу?
– Перебьешься. Давай переворачивайся! – Она стянула с него тонкое одеяло.
– Уколы я Журавлеву делала.
– Как он? – Максимов осторожно перевернулся на живот, стараясь не разбудить боль, притаившуюся в правом плече.
– Жить будет. Где это вы с ним так погуляли?
– Места знать надо.
Ее ладони стали плавно скользить по его телу, от них в мышцы, свитые от перенапряжения в тугие комки, пошла волна тепла и покоя. Тепла и покоя.
Максимов блаженно зажмурился.
Инга одним движением сбросила с себя халат, легла Максимова, обхватила напрягшиеся было плечи я прошептала, щекоча ухо горячим дыханием:
– Глупый, расслабься и лежи. Старайся дышать со мной в такт. Ни о чем не думай. Грейся и дыши.
Максимов вздрогнул – такой жар пошел внутрь от ее тела, – и с трудом сделал первый вдох. Через несколько мгновений голова пошла кругом, показалось, что они стали одним целым...
Она сжала мочку его уха губами, что-то прошептала и скользнула вбок.
Максимов с трудом открыл глаза.
– Что? – Тело стало невесомым, оно помнило жаркую тяжесть тела Инги.
– Не умер? – По голосу он догадался, что она улыбается.
– Больной скорее жив, чем мертв. – Максимов приподнялся на локте, попытался разглядеть ее лицо, но в комнате было совершенно темно.
– Магия любви, как изволил выразиться Кротов. Сейчас продолжим курс лечения. – Ее мягкие пальцы скользнули по его бедру.
– Инга.
– Что? – Пальцы замерли на полдороги. – Что-то не так?
– У меня и так проблем – выше крыши.
– Не бойся, нашу пасторальную идиллию с Кротовым ты не разрушишь. Он сам все решил. И не делай вид, что это для тебя новость.
– Допустим. А почему?
– Не знаю. Сегодня проснулась, он сидит у окна. Глаза, как у умирающей собаки. Сказал, что больше так не может, попросил... Короче, стандартный вариант: «Останемся друзьями».
– Ясно. – Максимов откинулся на подушку. "Гаврилов – сука! Психолог хренов... Я же видел у Кротова на столе фотографию жены. Инга на нее похожа.
Нет, абсолютного сходства, естественно, нет. Гаврила мнит себя тонким психологом, на откровенную замену не пошел бы. Но они похожи сутью. Есть в них та самая спокойная женственность, которая должна быть У нормальной бабы и о которой мечтает любой нормальный мужик. Была... У Маргариты – была. У слова «люблю» нет прошедшего времени. Гавриле до этого никогда не допереть. Эх, бил сегодня рожу Cтасику, а надо бы Гавриле! Нет, ему, суке, башку oторвать мало!"
– Не напрягайся. – Она положила голову ему грудь. – Иначе вернется боль. А когда тебе больно губы у тебя становятся злыми. Когда ты втащил Журавлева, я испугалась. Не за него, за тебя. Такое у тебя было лицо. О ком ты сейчас так зло подумал, обо мне?
– Нет. Ты-то тут причем?
– Конечно, мое дело маленькое. – Инга чуть отодвинулась.
– Не дуйся, а то лопнешь. – Максимов провел пальцами по ее щеке. По складочкам вокруг губ понял, что она улыбается. – Инга, давно на Гаврилова работаешь?
– Ох! Как считать... – Она поймала его руку, положила подбородок на его ладонь. – С ним, как войне, год за три начислять надо. Но я не жалуюсь Хозяйкой дома все же лучше, чем девочкой-массажисткой. У меня специализация такая – хозяйка дома. Старички, вроде Журавлева с Кротовым, сдуру крутят дела. Поют лебединую песнь интригана, как говори Гаврилов. А от этого адреналин повышается и потенция нежданно-негаданно просыпается. Только большинство жен уже схоронили, детей из дома выжили. С малолетками связываться не рискуют, вдруг кондрашка в самый сладкий момент прихватит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181
Противно запиликал радиотелефон, и морпех, бросив вилку, прижал трубку к уху.
– Слушаю. Так. И все? Понял. – Он осторожное нажал заскорузлым пальцем на кнопку сброса – все-таки вещь дорогая и казенная – и сунул трубку в чехол на поясе.
– Что там? – поднял голову Максимов.
– Все путем. Ребятки уже в поселке. – Василий встал. – А мне, хоть и остограммленному, твою тачку перегнать ведено.
– Пойдем. – Максимов с трудом, тяжело оперевшись на стол, встал на ноги.
– Посидел бы. Пожевал бы что-нибудь... Вон, водки еще на один заход осталось. На сегодня ты уже свое к работал, тебе и выпить не грех.
– Не, мне в форме быть надо. Там же у нас детсад пополам с домом престарелых.
– Ну не только! – хитро подмигнул морпех.
– И для этого дела форма нужна, – подыграл ему Максимов, с трудом встав с табурета.
На улице успело стемнеть. Холодный ветер гонял вокруг блеклых фонарей мелкую морось, сыпавшую с неба. Максимов распахнул куртку, рванул пуговицу на воротнике, запрокинул голову и до головокружения вдохнул студеный воздух.
– Слышь, Макс, – морпех осторожно прикоснулся к его локтю. – Спросить хочу.
– Он уже распахнул дверцу «жигуля», готовясь нырнуть в салон. – Ты это...
Погорячился здорово?
– Пятеро, – коротко бросил Максимов, не открывая глаз.
– М-да, – уважительно покачал головой морпех. – Иди в дом, братишка, ворота я сам закрою.
* * *
Гаврилов примчался на дачу через сорок минут. С Журавлевым говорить было бестолку, после уколов Инги он уснул тяжелым больным сном. Попробовал было потребовать Максимова в кабинет для отчета, но посланный за ним Костик вернулся красный, как рак. Максимов семиэтажным матом выгнал его из сауны. Пришлось Гаврилову унять свой гонор и сидеть в предбаннике, через приоткрытую дверь выспрашивая подробности налета у Максимова, неподвижно лежащего на полке.
Сообразил, что у Максимова сейчас хватит ума, вернее, его полного отсутствия, чтобы молча повыкидывать из окон всех, кто попробует ему помешать приходить в себя.
По его вопросам Максимов понял, что в общих чертах Гаврилов в курсе происшествия, значит, круги по воде уже пошли. Очевидно, краснознаменная московская милиция уже который час дружно стоит на ушах.
– Замять удастся? – спросил он.
– Ха! – Гаврилов выключил диктофон. – Ты бы по дороге еще что-нибудь взорвал, для полного комплекта! – Это был прозрачный намек на предшествовавший налету взрыв, но Максимов на подвох не попался. – Ладно, не дергайся. Прямых наводок на вас нет. Ложись отдыхать. Пока не разберусь с наездом, будете сидеть на даче.
– Слава богу, – простонал Максимов, отворачиваясь к стене.
О том, как четко Максимов вычислил и засветил «группу обеспечения», Гаврилов предпочел не упоминать.
Глава двадцать четвертая
НОЧЬЮ НАДО СПАТЬ
Когти Орла
Рука сама собой скользнула к пистолету раньше, чем, скрипнув, открылась дверь. Максимов не шевелился, выжидая, что будет дальше. Инга проскользнула в комнату, осторожно присела на край тахты.
– Не притворяйся. Вижу – не спишь.
– В темноте видишь? – Максимов забросил руки за голову и чуть не вскрикнул от боли, как спица, вонзившейся в плечо.
– Ложись на живот, я массаж сделаю.
– А укол в попу?
– Перебьешься. Давай переворачивайся! – Она стянула с него тонкое одеяло.
– Уколы я Журавлеву делала.
– Как он? – Максимов осторожно перевернулся на живот, стараясь не разбудить боль, притаившуюся в правом плече.
– Жить будет. Где это вы с ним так погуляли?
– Места знать надо.
Ее ладони стали плавно скользить по его телу, от них в мышцы, свитые от перенапряжения в тугие комки, пошла волна тепла и покоя. Тепла и покоя.
Максимов блаженно зажмурился.
Инга одним движением сбросила с себя халат, легла Максимова, обхватила напрягшиеся было плечи я прошептала, щекоча ухо горячим дыханием:
– Глупый, расслабься и лежи. Старайся дышать со мной в такт. Ни о чем не думай. Грейся и дыши.
Максимов вздрогнул – такой жар пошел внутрь от ее тела, – и с трудом сделал первый вдох. Через несколько мгновений голова пошла кругом, показалось, что они стали одним целым...
Она сжала мочку его уха губами, что-то прошептала и скользнула вбок.
Максимов с трудом открыл глаза.
– Что? – Тело стало невесомым, оно помнило жаркую тяжесть тела Инги.
– Не умер? – По голосу он догадался, что она улыбается.
– Больной скорее жив, чем мертв. – Максимов приподнялся на локте, попытался разглядеть ее лицо, но в комнате было совершенно темно.
– Магия любви, как изволил выразиться Кротов. Сейчас продолжим курс лечения. – Ее мягкие пальцы скользнули по его бедру.
– Инга.
– Что? – Пальцы замерли на полдороги. – Что-то не так?
– У меня и так проблем – выше крыши.
– Не бойся, нашу пасторальную идиллию с Кротовым ты не разрушишь. Он сам все решил. И не делай вид, что это для тебя новость.
– Допустим. А почему?
– Не знаю. Сегодня проснулась, он сидит у окна. Глаза, как у умирающей собаки. Сказал, что больше так не может, попросил... Короче, стандартный вариант: «Останемся друзьями».
– Ясно. – Максимов откинулся на подушку. "Гаврилов – сука! Психолог хренов... Я же видел у Кротова на столе фотографию жены. Инга на нее похожа.
Нет, абсолютного сходства, естественно, нет. Гаврила мнит себя тонким психологом, на откровенную замену не пошел бы. Но они похожи сутью. Есть в них та самая спокойная женственность, которая должна быть У нормальной бабы и о которой мечтает любой нормальный мужик. Была... У Маргариты – была. У слова «люблю» нет прошедшего времени. Гавриле до этого никогда не допереть. Эх, бил сегодня рожу Cтасику, а надо бы Гавриле! Нет, ему, суке, башку oторвать мало!"
– Не напрягайся. – Она положила голову ему грудь. – Иначе вернется боль. А когда тебе больно губы у тебя становятся злыми. Когда ты втащил Журавлева, я испугалась. Не за него, за тебя. Такое у тебя было лицо. О ком ты сейчас так зло подумал, обо мне?
– Нет. Ты-то тут причем?
– Конечно, мое дело маленькое. – Инга чуть отодвинулась.
– Не дуйся, а то лопнешь. – Максимов провел пальцами по ее щеке. По складочкам вокруг губ понял, что она улыбается. – Инга, давно на Гаврилова работаешь?
– Ох! Как считать... – Она поймала его руку, положила подбородок на его ладонь. – С ним, как войне, год за три начислять надо. Но я не жалуюсь Хозяйкой дома все же лучше, чем девочкой-массажисткой. У меня специализация такая – хозяйка дома. Старички, вроде Журавлева с Кротовым, сдуру крутят дела. Поют лебединую песнь интригана, как говори Гаврилов. А от этого адреналин повышается и потенция нежданно-негаданно просыпается. Только большинство жен уже схоронили, детей из дома выжили. С малолетками связываться не рискуют, вдруг кондрашка в самый сладкий момент прихватит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181