Но это отдельный разговор, касающийся нас троих. Вернетесь – поговорим. Желательно, несмотря на погоду, на свежем воздухе.
Инга бесшумно вошла в столовую, оглядела стол, сделала вид, что не заметила «Зауэр», все еще лежащий возле чашки Костика.
– Что-нибудь еще? – Она одними глазами улыбнулась Максимову.
– Спасибо, Инга. Все было очень вкусно. Но нам пора. – Максимов сунул пистолет за пояс.
Выйдя на крыльцо и закурив в ожидании Журавлева сигарету, он для себя отметил, что в отношениях Инги и Кротова произошел какой-то слом. Насторожила едва заметная натянутость в ее голосе. Да и Кротов вместо того, чтобы рассыпаться в любезностях, неожиданно промолчал, уткнув нос в высокий воротник свитера.
Стас прошлепал по мокрой траве от гаража к сторожке, спрятавшейся в углу лужайки за дикими зарослями бузины. За ним следом протрусил огромный кавказец.
Пса прозвали Конвоем за дурацкую привычку сопровождать каждого, кто ходил по дачному – участку. Он никогда не лаял, только по-стариковски ворчал и скалил огромные желтые клыки, если конвоируемый шел, по его мнению, слишком быстро.
Максимов свистнул, Конвой остановился, подумал немного и враскачку пошлепал толстыми лапами к крыльцу.
– Ну что, псина? – Максимов погладил Конвоя по мокрой морде. – Все за порядком следишь? Ты, кстати, не знаешь, какая кошка между Кротовым и нашей хозяйкой пробежала?
Пес наклонил голову, прислушиваясь к его голосу, потом вздохнул и ткнулся холодным носом в ладонь Максимова.
Сзади скрипнула дверь. Инга подошла, встала, чуть коснувшись коленом сидевшего на корточках Максимова.
– А вы с ним похожи.
– С Конвоем?
– Да. Оба какие-то диковатые. Глаза одинаковые. Зелено-золотистые. Умные и холодные. Будто все понимаете, а говорить не хотите. И конвоируете всех.
– Слышишь, псина, какой поклеп на нас наводят? Пес оторвался от его ладони и с шумом втянул черным блестящим носом воздух.
– Унюхал, злодей! – Инга наклонилась и сунула Максимову в руки пакет.Пирожки. Вчера пекла. Пожуете. На обед же не вернетесь?
– Не знаю. – Максимов достал один пирожок, продавил хрустящую золотистую корочку. – На, Конвой. Не гамбургер, не отравишься.
Пес осторожно взял пирожок, укоризненно посмотрел на Ингу – могла бы и сама догадаться – и побежал за дом.
– Хм, молодец! – Максимов выпрямился. – Видишь, побежал прятать. У него тут таких заначек – на год хватит. А все потому, что не хочет зависеть от хозяйской щедрости.
– А ты? – Инга зябко передернула плечами. Максимов свободной рукой запахнул воротник ее кофточки.
– Иди в дом, Инга: простынешь.
Когти Орла
Печоре
Получены коды МИКБ. С настоящего момента возможны любые трансакции на счетах банка. Риск обнаружения минимальный.
Анализирую трансакции по линии корреспондентских связей банка. По некоторым признакам можно предположить, что основные средства в адрес известного Вам лица поступают через банк Либико (Великобритания) – дочернее подразделение финансовой группы «Либманн и К°», Фреедом Банк (Мальта) – учредители: частные лица и концерн «ВЕК», банк «Лотус» (Швеция) – дочерняя фирма корпорации «Потоцкий и партнеры» (Швейцария). Мною получены пароли на вход в сеть данных банков. Ввиду значительного объема работы, прошу провести декодировку и расшифровку паролей с использованием Ваших возможностей.
В ближайшее время планируется установить местонахождение информационного центра, обрабатывающего финансовую отчетность грозненского «филиала» МИКБ.
Бруно
Неприкасаемые
Журавлев, прихлебывая остывший чай, что-то быстро писал в блокноте. Кротов обошел стол, приоткрыл дверь на веранду, прислушался к голосам Максимова и Инги и осторожно, стараясь не выдать себя скрипом, закрыл дверь.
– Кирилл Алексеевич, вы никогда не задавались вопросом, почему Гаврилов смотрит на вас сверху вниз? – спросил он, встав за спиной Журавлева.
– Разве? Вот уж не обращал внимания. – Тот по привычке перевернул блокнот обложкой вверх и только после этого повернулся к Кротову.
– Боитесь признать, хотя и заметили, я же по глазам понял.
– Да бог с ним! Старые дела. Он же был сотрудником центрального аппарата КГБ, а я всего лишь территориал. Хотя московская управа пахала так, как некоторым в Центре даже и не снилось. Вот по старой памяти и кривит губы. Не обращайте внимания.
– Нет, Журавлев. – Кротов придвинул стул и сел рядом. – Не старые это дела, а новые расклады. Уж не знаю, чем вы тогда друг перед другом пыжились, мне этого никогда не понять. Очевидно, чья холуйская ливрея лучше пошита. А сейчас другое. У Гаврилова есть то, чего нет у вас.
– И чего же у меня нет?
– Денег, дорогой Кирилл Алексеевич. Обыкновенных денег! Но, уточню, в том количестве, которое делает свободным. Я не знаю, как крепко держит Гаврилова за хвост наш хозяин, но деньги дают Гаврилову возможность, вырвавшись из капкана, жить безбедно. То есть – жить по-человечески. Деньги дают возможность перемещаться в пространстве и выбирать род деятельности, не боясь умереть свободным, но голодным. Иными словами, они дают те две формы свободы, которыми нас с вами долго обделяла родная советская власть.
– Если это было лирическое вступление, то заканчивайте и переходите к делу.
– Дело у нас общее. Мы же с вами партнеры или уже нет? – понизил голос Кротов.
– Допустим.
– Без допустим, Журавлев! Или вы работаете на Гаврилова, или на себя, будучи моим партнером. При первом варианте в финале о вас, как всегда, вытрут ноги и за ненадобностью выбросят на свалку. Боюсь, что окончательно. При втором варианте мы получаем свой гешефт и живем по-человечески, сколько нам отпустил Господь. Я не пытаюсь вас обмануть. В данном случае я забочусь о себе. Опыт подсказывает, что хорошо жить можно, если даешь возможность другим жить не хуже. Итак?
– Партнеры, – кивнул Журавлев.
– Вот и славно. – Кротов заговорил громче, всем видом показывая, что работает под микрофон. – У меня от безделья развилась бессонница. Даже Инга не спасает. Так вот, уже вторую ночь я прокручиваю вариант опрокидывания банка Гоги. Кое-что придумал. Наповал, естественно, не свалим, но смертельную пробоину ниже ватерлинии нанесем. Если Гога не заделает пробоину в кратчайшие сроки – он обречен. За чужие деньги, – а банк прокачивает именно их, – Гогу просто поднимут на нож.
– И какую очередную подлость вы задумали? – Журавлев открыл блокнот на чистой странице, приготовился делать пометки.
– Не подлость, а финансовую операцию. Должен же и я отрабатывать свой кусок. – Кротов кивнул на еще не убранный стол. – Пока Костик готовит электронный взлом банка, мы потрясем их кассу. Сумма не сравнимая, я понимаю, но достаточная, чтобы испортить Гоге кровь на ближайший месяц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181
Инга бесшумно вошла в столовую, оглядела стол, сделала вид, что не заметила «Зауэр», все еще лежащий возле чашки Костика.
– Что-нибудь еще? – Она одними глазами улыбнулась Максимову.
– Спасибо, Инга. Все было очень вкусно. Но нам пора. – Максимов сунул пистолет за пояс.
Выйдя на крыльцо и закурив в ожидании Журавлева сигарету, он для себя отметил, что в отношениях Инги и Кротова произошел какой-то слом. Насторожила едва заметная натянутость в ее голосе. Да и Кротов вместо того, чтобы рассыпаться в любезностях, неожиданно промолчал, уткнув нос в высокий воротник свитера.
Стас прошлепал по мокрой траве от гаража к сторожке, спрятавшейся в углу лужайки за дикими зарослями бузины. За ним следом протрусил огромный кавказец.
Пса прозвали Конвоем за дурацкую привычку сопровождать каждого, кто ходил по дачному – участку. Он никогда не лаял, только по-стариковски ворчал и скалил огромные желтые клыки, если конвоируемый шел, по его мнению, слишком быстро.
Максимов свистнул, Конвой остановился, подумал немного и враскачку пошлепал толстыми лапами к крыльцу.
– Ну что, псина? – Максимов погладил Конвоя по мокрой морде. – Все за порядком следишь? Ты, кстати, не знаешь, какая кошка между Кротовым и нашей хозяйкой пробежала?
Пес наклонил голову, прислушиваясь к его голосу, потом вздохнул и ткнулся холодным носом в ладонь Максимова.
Сзади скрипнула дверь. Инга подошла, встала, чуть коснувшись коленом сидевшего на корточках Максимова.
– А вы с ним похожи.
– С Конвоем?
– Да. Оба какие-то диковатые. Глаза одинаковые. Зелено-золотистые. Умные и холодные. Будто все понимаете, а говорить не хотите. И конвоируете всех.
– Слышишь, псина, какой поклеп на нас наводят? Пес оторвался от его ладони и с шумом втянул черным блестящим носом воздух.
– Унюхал, злодей! – Инга наклонилась и сунула Максимову в руки пакет.Пирожки. Вчера пекла. Пожуете. На обед же не вернетесь?
– Не знаю. – Максимов достал один пирожок, продавил хрустящую золотистую корочку. – На, Конвой. Не гамбургер, не отравишься.
Пес осторожно взял пирожок, укоризненно посмотрел на Ингу – могла бы и сама догадаться – и побежал за дом.
– Хм, молодец! – Максимов выпрямился. – Видишь, побежал прятать. У него тут таких заначек – на год хватит. А все потому, что не хочет зависеть от хозяйской щедрости.
– А ты? – Инга зябко передернула плечами. Максимов свободной рукой запахнул воротник ее кофточки.
– Иди в дом, Инга: простынешь.
Когти Орла
Печоре
Получены коды МИКБ. С настоящего момента возможны любые трансакции на счетах банка. Риск обнаружения минимальный.
Анализирую трансакции по линии корреспондентских связей банка. По некоторым признакам можно предположить, что основные средства в адрес известного Вам лица поступают через банк Либико (Великобритания) – дочернее подразделение финансовой группы «Либманн и К°», Фреедом Банк (Мальта) – учредители: частные лица и концерн «ВЕК», банк «Лотус» (Швеция) – дочерняя фирма корпорации «Потоцкий и партнеры» (Швейцария). Мною получены пароли на вход в сеть данных банков. Ввиду значительного объема работы, прошу провести декодировку и расшифровку паролей с использованием Ваших возможностей.
В ближайшее время планируется установить местонахождение информационного центра, обрабатывающего финансовую отчетность грозненского «филиала» МИКБ.
Бруно
Неприкасаемые
Журавлев, прихлебывая остывший чай, что-то быстро писал в блокноте. Кротов обошел стол, приоткрыл дверь на веранду, прислушался к голосам Максимова и Инги и осторожно, стараясь не выдать себя скрипом, закрыл дверь.
– Кирилл Алексеевич, вы никогда не задавались вопросом, почему Гаврилов смотрит на вас сверху вниз? – спросил он, встав за спиной Журавлева.
– Разве? Вот уж не обращал внимания. – Тот по привычке перевернул блокнот обложкой вверх и только после этого повернулся к Кротову.
– Боитесь признать, хотя и заметили, я же по глазам понял.
– Да бог с ним! Старые дела. Он же был сотрудником центрального аппарата КГБ, а я всего лишь территориал. Хотя московская управа пахала так, как некоторым в Центре даже и не снилось. Вот по старой памяти и кривит губы. Не обращайте внимания.
– Нет, Журавлев. – Кротов придвинул стул и сел рядом. – Не старые это дела, а новые расклады. Уж не знаю, чем вы тогда друг перед другом пыжились, мне этого никогда не понять. Очевидно, чья холуйская ливрея лучше пошита. А сейчас другое. У Гаврилова есть то, чего нет у вас.
– И чего же у меня нет?
– Денег, дорогой Кирилл Алексеевич. Обыкновенных денег! Но, уточню, в том количестве, которое делает свободным. Я не знаю, как крепко держит Гаврилова за хвост наш хозяин, но деньги дают Гаврилову возможность, вырвавшись из капкана, жить безбедно. То есть – жить по-человечески. Деньги дают возможность перемещаться в пространстве и выбирать род деятельности, не боясь умереть свободным, но голодным. Иными словами, они дают те две формы свободы, которыми нас с вами долго обделяла родная советская власть.
– Если это было лирическое вступление, то заканчивайте и переходите к делу.
– Дело у нас общее. Мы же с вами партнеры или уже нет? – понизил голос Кротов.
– Допустим.
– Без допустим, Журавлев! Или вы работаете на Гаврилова, или на себя, будучи моим партнером. При первом варианте в финале о вас, как всегда, вытрут ноги и за ненадобностью выбросят на свалку. Боюсь, что окончательно. При втором варианте мы получаем свой гешефт и живем по-человечески, сколько нам отпустил Господь. Я не пытаюсь вас обмануть. В данном случае я забочусь о себе. Опыт подсказывает, что хорошо жить можно, если даешь возможность другим жить не хуже. Итак?
– Партнеры, – кивнул Журавлев.
– Вот и славно. – Кротов заговорил громче, всем видом показывая, что работает под микрофон. – У меня от безделья развилась бессонница. Даже Инга не спасает. Так вот, уже вторую ночь я прокручиваю вариант опрокидывания банка Гоги. Кое-что придумал. Наповал, естественно, не свалим, но смертельную пробоину ниже ватерлинии нанесем. Если Гога не заделает пробоину в кратчайшие сроки – он обречен. За чужие деньги, – а банк прокачивает именно их, – Гогу просто поднимут на нож.
– И какую очередную подлость вы задумали? – Журавлев открыл блокнот на чистой странице, приготовился делать пометки.
– Не подлость, а финансовую операцию. Должен же и я отрабатывать свой кусок. – Кротов кивнул на еще не убранный стол. – Пока Костик готовит электронный взлом банка, мы потрясем их кассу. Сумма не сравнимая, я понимаю, но достаточная, чтобы испортить Гоге кровь на ближайший месяц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181