– Сядем?
– Давай, а то ноги не выдержат.
– Папуль, – Настя осмотрела вестибюль. – А почему именно здесь, почему не дома?
– Хм. Педагогический прием, – улыбнулся Столетов. – Учу жизни.
– Жалеешь, что я не родилась мальчишкой?
– Что ты! Я тебя сразу полюбил. Ты родилась красавицей. С гладкой белой кожей, а не сморщенным ободранным крольчонком, как большинство.
– А ты комплиментируй, комплиментируй, мне нравится. – Настя широко и по-детски счастливо улыбнулась. Перевирать слова любила с детства, встревоженная мама даже к логопеду таскала. Столетов сообразил, что так наружу выходит скрываемая Настей застенчивость, и сам включился в эту игру. Дочка еще больше полюбила его, а он узнал, что жены ревнуют не только к другим бабам, но и к родным детям. – Красиво ухаживать сейчас уже не умеют, – вздохнула Настя.Раньше думала, что это от безденежья, а теперь убеждена – от врожденного плебейства. – Она распахнула плащ. – Ой, душно как.
– Потерпи пять минут. – Столетов придвинулся ближе, чтобы она расслышала его сквозь вой проносящихся мимо поездов. – Это место на языке профи называется «карман». Видишь, скамейка крайняя. Рядом никто специально подготовленный не подсядет. Записать разговор в таком бедламе практически невозможно. И главное, через десять минут в лицо запоминаешь всех, кто остался в вестибюле.
Профессионалы из наружного наблюдения боятся «карманов», как огня. Это же не парк, где человек может просидеть весь день рядом с тобой, не вызывая подозрений. Все свои встречи старайся проводить в таких вот местах, где «чужой» не имеет мотивов надолго задержаться. Приходи заранее. Если подозрительные личности замаячат после прихода твоего знакомого, – значит, привел он. Делай выводы.
– А вывод у меня всегда один. – Настя погладила его пальцы. – Люблю я тебя, пап, просто сил нет. Зачем ты мне это рассказываешь? Сколько себя помню, ты из меня пытался Мату Хари сделать.
– Глупышка, – Столетов накрыл ее ладонь своей. – Я из тебя человека делал.
Был бы врачом, заставлял бы через раз мыть руки. А я прокурорский, хоть и бывший. Извини, я людей всегда делил на тех, кто сядет, и тех, кто уже сидел.
Воспринимать жизнь в розовом свете позволительно только в детском саду. И то, если мама с папой есть. А ты уже должна была понять, что жизнь – это драка всех против всех. Думать иначе – сознательно обрекать себя на роль жертвы.
Цивилизация не отменила борьбу за существование, просто поменяла правила.
– Что-то ты сегодня злой.
– И тебя кто-то обидел, да?
– Не обидел, а предал, – тяжело вздохнула Настя.
– Серьезно?
– Кому как, для меня – да. – Настя прикусила губку. – Козел один. И винить не за что, если разобраться. Работали вместе. Фотограф из него вышел бы классный. А он тюха... Знаешь, кем решил стать? Не поверишь!
– Кем?
– Крупье! Представляешь, будет ходить в штанишках без карманчиков, чтобы хозяйские фишки не тырил. А мохнолапые будут ему от барской сытости «на чай» бросать!
– Может, ему деньги нужны?
– А кому они не нужны! Решил кем-то быть, будь. А бабки сами придут. Если, конечно, не мечтаешь о миллионах.
– У тебя с ним было серьезно?
– Не-а. – Она покачала опущенной головой. – Только работа.
– Ну-ну. – Столетов посмотрел вслед удаляющейся группке туристов, пристроившихся за гидом, как утята за мамашей. – Это еще не предательство.
Научись прощать тех, кто по слабости не может идти за тобой.
– Меня не это встревожило. Я была у Виктора. В клинике на этом треклятом острове.
– Заволжск, известное место. Как он?
– А! – Она небрежно махнула рукой. – У всех свои тараканы в башке. Во-от.
И мой бывший благоверный в точности предсказал, что Мишка меня предаст.
– К-хм. – Столетов внимательно посмотрел ей в лицо. – Некоторым удается предвидеть события. В этом нет ни мистики, ни чертовщины. Но никогда, слышишь, мышонок, никогда не позволяй им подавить себя. А сейчас пойдем, дам урок номер два.
– За что люблю тебя, пап, так это за то, что ты учишь, не унижая. Кстати, большая редкость.
– Ладно, не подлизывайся. Фотографии с собой?
– Ага, вот!
– Зачем тебе этот мужик? – Столетов посмотрел на фото и по-профессиональному быстро «считал» описание личности мужчины. Под хранящиеся в памяти словесные портреты известных деятелей преступного мира он не подходил.
«Уже слава богу», – с облегчением подумал он. Настя с детства имела тягу к поиску приключений. Причем, мерзкая девчонка, всегда их находила. А расхлебывать приходилось ему.
– Сенсация, я же говорила! – Глаза Насти азартно заблестели. – Я его у Виктора на острове нашла. Представляешь, новая «Железная маска»! Тайный узник психтюрьмы.
– Может быть, может быть. – Столетов еще раз посмотрел на фотографию и спрятал в карман. – Пойдем наводить справки, дочка. С гонорара поставишь папе бутылочку коньяка.
Он цепким взглядом обшарил вестибюль. Наружка, зачем-то пасшая выводок туристов, исчезла. Остальные были чистыми.
Они прошли по Лесной улице и у роддома свернули в переулок. Столетов незаметно осмотрелся и толкнул дверь в полуподвал.
– Что здесь? – Настя наморщила носик от резкого запаха каленого металла и масла.
– Фирма «Золотой ключик». Ремонт сейфов и замков. Бывший «Металлоремонт».Он постучал в окошко с табличкой «Прием заказов». – Есть кто живой? – Столетов притянул Настю к себе и прошептал:
– Ничему не удивляйся. В разговор не лезь.
Правую руку держи в кармане.
– Горит, что ли? – раздалось из-за окошка.
– Все, мужики, социализм кончился, работать пора! – Столетов подмигнул Насте.
– Чего у тебя? – В раскрывшееся окошко высунулась рука с синими от татуировок пальцами.
– Запасной сделать. – Столетов снял со связки плоский английский ключ.
– Посмотрим. – Рука приняла ключ и исчезла. За тонкой фанерной перегородкой скрипнул стул.
– Наверно, богатым буду. Если старые знакомые не узнают, точно – разбогатею. Казан, ты что не здороваешься?
– Закон не велит ментам ручку жать, – ответил из-за перегородки прокуренный голос.
– А «здрасьте» сказать – язык отвалится?
– Ну здравствуй, гражданин начальник. Дальше что?
– Впустил бы, Казан, неудобно как-то. Да и рожа в окошко не пролазит.
– Ничего. Скоро без прокурорских харчей отощаете. В самый раз будет.
– Сидишь в подвале, а новости знаешь. Так впустишь?
За перегородкой вздохнули, потом щелкнул замок, и дверь с окошком приоткрылась.
Настя из-за спины отца разглядела сухого мужчину лет шестидесяти, с впалыми, как у туберкулезника, щеками и редкими седыми волосами, едва прикрывающими красную лысину. Весь подоконник занимал огромный, давно не чищенный аквариум. Свет, проходя сквозь мутную воду, заливал комнату призрачным зеленым свечением. Горела только настольная лампа, освещая стол и угол стены с портретом Сталина на грязных обоях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181
– Давай, а то ноги не выдержат.
– Папуль, – Настя осмотрела вестибюль. – А почему именно здесь, почему не дома?
– Хм. Педагогический прием, – улыбнулся Столетов. – Учу жизни.
– Жалеешь, что я не родилась мальчишкой?
– Что ты! Я тебя сразу полюбил. Ты родилась красавицей. С гладкой белой кожей, а не сморщенным ободранным крольчонком, как большинство.
– А ты комплиментируй, комплиментируй, мне нравится. – Настя широко и по-детски счастливо улыбнулась. Перевирать слова любила с детства, встревоженная мама даже к логопеду таскала. Столетов сообразил, что так наружу выходит скрываемая Настей застенчивость, и сам включился в эту игру. Дочка еще больше полюбила его, а он узнал, что жены ревнуют не только к другим бабам, но и к родным детям. – Красиво ухаживать сейчас уже не умеют, – вздохнула Настя.Раньше думала, что это от безденежья, а теперь убеждена – от врожденного плебейства. – Она распахнула плащ. – Ой, душно как.
– Потерпи пять минут. – Столетов придвинулся ближе, чтобы она расслышала его сквозь вой проносящихся мимо поездов. – Это место на языке профи называется «карман». Видишь, скамейка крайняя. Рядом никто специально подготовленный не подсядет. Записать разговор в таком бедламе практически невозможно. И главное, через десять минут в лицо запоминаешь всех, кто остался в вестибюле.
Профессионалы из наружного наблюдения боятся «карманов», как огня. Это же не парк, где человек может просидеть весь день рядом с тобой, не вызывая подозрений. Все свои встречи старайся проводить в таких вот местах, где «чужой» не имеет мотивов надолго задержаться. Приходи заранее. Если подозрительные личности замаячат после прихода твоего знакомого, – значит, привел он. Делай выводы.
– А вывод у меня всегда один. – Настя погладила его пальцы. – Люблю я тебя, пап, просто сил нет. Зачем ты мне это рассказываешь? Сколько себя помню, ты из меня пытался Мату Хари сделать.
– Глупышка, – Столетов накрыл ее ладонь своей. – Я из тебя человека делал.
Был бы врачом, заставлял бы через раз мыть руки. А я прокурорский, хоть и бывший. Извини, я людей всегда делил на тех, кто сядет, и тех, кто уже сидел.
Воспринимать жизнь в розовом свете позволительно только в детском саду. И то, если мама с папой есть. А ты уже должна была понять, что жизнь – это драка всех против всех. Думать иначе – сознательно обрекать себя на роль жертвы.
Цивилизация не отменила борьбу за существование, просто поменяла правила.
– Что-то ты сегодня злой.
– И тебя кто-то обидел, да?
– Не обидел, а предал, – тяжело вздохнула Настя.
– Серьезно?
– Кому как, для меня – да. – Настя прикусила губку. – Козел один. И винить не за что, если разобраться. Работали вместе. Фотограф из него вышел бы классный. А он тюха... Знаешь, кем решил стать? Не поверишь!
– Кем?
– Крупье! Представляешь, будет ходить в штанишках без карманчиков, чтобы хозяйские фишки не тырил. А мохнолапые будут ему от барской сытости «на чай» бросать!
– Может, ему деньги нужны?
– А кому они не нужны! Решил кем-то быть, будь. А бабки сами придут. Если, конечно, не мечтаешь о миллионах.
– У тебя с ним было серьезно?
– Не-а. – Она покачала опущенной головой. – Только работа.
– Ну-ну. – Столетов посмотрел вслед удаляющейся группке туристов, пристроившихся за гидом, как утята за мамашей. – Это еще не предательство.
Научись прощать тех, кто по слабости не может идти за тобой.
– Меня не это встревожило. Я была у Виктора. В клинике на этом треклятом острове.
– Заволжск, известное место. Как он?
– А! – Она небрежно махнула рукой. – У всех свои тараканы в башке. Во-от.
И мой бывший благоверный в точности предсказал, что Мишка меня предаст.
– К-хм. – Столетов внимательно посмотрел ей в лицо. – Некоторым удается предвидеть события. В этом нет ни мистики, ни чертовщины. Но никогда, слышишь, мышонок, никогда не позволяй им подавить себя. А сейчас пойдем, дам урок номер два.
– За что люблю тебя, пап, так это за то, что ты учишь, не унижая. Кстати, большая редкость.
– Ладно, не подлизывайся. Фотографии с собой?
– Ага, вот!
– Зачем тебе этот мужик? – Столетов посмотрел на фото и по-профессиональному быстро «считал» описание личности мужчины. Под хранящиеся в памяти словесные портреты известных деятелей преступного мира он не подходил.
«Уже слава богу», – с облегчением подумал он. Настя с детства имела тягу к поиску приключений. Причем, мерзкая девчонка, всегда их находила. А расхлебывать приходилось ему.
– Сенсация, я же говорила! – Глаза Насти азартно заблестели. – Я его у Виктора на острове нашла. Представляешь, новая «Железная маска»! Тайный узник психтюрьмы.
– Может быть, может быть. – Столетов еще раз посмотрел на фотографию и спрятал в карман. – Пойдем наводить справки, дочка. С гонорара поставишь папе бутылочку коньяка.
Он цепким взглядом обшарил вестибюль. Наружка, зачем-то пасшая выводок туристов, исчезла. Остальные были чистыми.
Они прошли по Лесной улице и у роддома свернули в переулок. Столетов незаметно осмотрелся и толкнул дверь в полуподвал.
– Что здесь? – Настя наморщила носик от резкого запаха каленого металла и масла.
– Фирма «Золотой ключик». Ремонт сейфов и замков. Бывший «Металлоремонт».Он постучал в окошко с табличкой «Прием заказов». – Есть кто живой? – Столетов притянул Настю к себе и прошептал:
– Ничему не удивляйся. В разговор не лезь.
Правую руку держи в кармане.
– Горит, что ли? – раздалось из-за окошка.
– Все, мужики, социализм кончился, работать пора! – Столетов подмигнул Насте.
– Чего у тебя? – В раскрывшееся окошко высунулась рука с синими от татуировок пальцами.
– Запасной сделать. – Столетов снял со связки плоский английский ключ.
– Посмотрим. – Рука приняла ключ и исчезла. За тонкой фанерной перегородкой скрипнул стул.
– Наверно, богатым буду. Если старые знакомые не узнают, точно – разбогатею. Казан, ты что не здороваешься?
– Закон не велит ментам ручку жать, – ответил из-за перегородки прокуренный голос.
– А «здрасьте» сказать – язык отвалится?
– Ну здравствуй, гражданин начальник. Дальше что?
– Впустил бы, Казан, неудобно как-то. Да и рожа в окошко не пролазит.
– Ничего. Скоро без прокурорских харчей отощаете. В самый раз будет.
– Сидишь в подвале, а новости знаешь. Так впустишь?
За перегородкой вздохнули, потом щелкнул замок, и дверь с окошком приоткрылась.
Настя из-за спины отца разглядела сухого мужчину лет шестидесяти, с впалыми, как у туберкулезника, щеками и редкими седыми волосами, едва прикрывающими красную лысину. Весь подоконник занимал огромный, давно не чищенный аквариум. Свет, проходя сквозь мутную воду, заливал комнату призрачным зеленым свечением. Горела только настольная лампа, освещая стол и угол стены с портретом Сталина на грязных обоях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181