Именно так и должно было обстоять дело с магической утварью. Спасибо, что хоть миска из железа оставалась на своем месте, никуда не исчезая. Нить поднималась над домом и тянулась вдаль над высокими кронами деревьев. Где она могла бы заканчиваться, я не представлял. Возможно, что и нигде — вплеталась в другие волшебные волокна, потом, через сколько-то миль, снова от них отъединялась и так опоясывала всю землю.
Энтипи, заметив, что я не отрываясь гляжу на крышу, озадаченно проговорила:
— Странная какая чашка.
— Видите, да? — осторожным шепотом спросил я.
— Еще бы! — фыркнула она. — Ее только слепой не заметит.
В голосе принцессы явственно слышалось нетерпение. Лошадь под ней, словно уловив настроение всадницы, потрясла лохматой головой и негромко заржала. Не ведая, в чем дело, животное явно выражало недовольство этим бесцельным топтанием на одном месте. Мой конек стал вторить подруге, давая понять, что также предпочел бы продолжать путь или, если уж пришлось остановиться, то он желал бы получить заслуженную охапку сена и хоть немного отдохнуть.
— Не чашу, а нить. Нить!
— Какую еще нить? — Сощурившись, она обвела глазами крышу, но ничего, кроме металлической миски, не увидела. — Не понимаю, о чем вы.
— Так, ничего особенного. Мне, видно, померещилось.
— Ну, знаете, не хватает еще, чтобы вам бог весть что начало мерещиться, — сердито проговорила она. — Так ведь и с ума сойти недолго, а вы, коли желаете продолжать мне служить, должны быть абсолютно вменяемы.
Это высказывание было настолько в духе прежней Энтипи — надменной, высокомерной и вздорной, — что я с трудом подавил тяжелый вздох. Молча ей поклонился и натянул поводья. Мой жеребец, издав недовольное ржание, поскакал вперед, к домику колдуньи. Кобыла Энтипи засеменила следом.
У жилища связной мы спешились и оставили лошадей у коновязи. Снег вокруг нее был густо испещрен отпечатками подков. Похоже, связная-плетельщица не знала недостатка в клиентах. Я подошел к двери, поднял руку, чтобы постучаться, и… замешкался. Мне всегда казалось небезопасным иметь дело с магами и волшебниками. Я был почти уверен: стоит воспользоваться услугами кого-либо из этой братии, и все, жди неминуемой беды. Но тут Энтипи нетерпеливо бросила мне:
— Чего это вы медлите?!
И я забарабанил в дверь кулаком. Громко, настойчиво и, как мне казалось, властно.
Сперва на мой стук никто не отозвался. Изнутри не слышно было шагов хозяйки, спешащей отворить дверь. И тут, стоило мне только представить, в каком ужасном положении окажемся мы с принцессой, если Чудачка по какой-либо причине не сможет или не пожелает нас принять, как вся моя предубежденность относительно колдунов и магов испарилась без следа. Я стал молить богов, чтобы плетельщица-связная оказалась у себя, здравая и невредимая, и отворила бы нам дверь, иначе где же мы станем искать другую колдунью, способную передать наше сообщение Рунсибелу и Беатрис? Да и как приступить к этим поискам, к кому обратиться, как себя держать, чтобы не вызвать подозрений, не навести врагов на свой след?
Но прежде чем я уверился, что домик пуст, и окончательно пал духом, дверь широко распахнулась нам навстречу. В проеме, однако, никого не было.
«Ну вот, — промелькнуло у меня в голове, — чудеса начинаются».
Представьте, как я был разочарован, когда из-за распахнутой створки двери выглянула женщина, которая, чтобы нас впустить, просто потянула ручку на себя и отступила назад и в сторону. Оговорюсь: то, что перед нами стояла именно женщина, было всего лишь моим предположением. Это создание, если судить по его внешности, запросто могло оказаться кем угодно другим: к примеру, лягушкой или жабой чудовищных размеров, имеющей некоторое сходство с человеческим существом женского пола. Кожа складками свисала с ее широкого лица, маленькие глазки так и бегали по сторонам — казалось, она высматривала жучков и мух, которых могла бы отправить в рот, выбросив вперед длинный язык. На голове у женщины-лягушки топорщились короткие сероватые волосы, видом своим напоминавшие солому, глубокие морщины делали ее смуглую физиономию похожей на старый потрескавшийся кожаный башмак. Существо вдруг облизнуло тонкие сухие губы. Только что мысленно уподобив ее охотящейся жабе, я невольно отпрянул назад и мгновенно представил себе, как она этим своим длинным языком опутывает меня по рукам и ногам и тащит к себе в пасть, чтобы проглотить не жуя.
— Кто такие? — спросила она.
— Я Невпопад.
— Откуда?
— Ниоткуда.
Голос у нее оказался препротивный — сипловатый и одновременно визгливый. У меня от столь несочетаемых звуков мгновенно в висках заломило. Оставалось надеяться, что со временем мне удастся к ним притерпеться, иначе просто голова лопнет. Хозяйка тем временем переключила внимание на Энтипи: — А эта? Она кто?
— Мари, — представилась принцесса, многозначительно покосившись в мою сторону.
Я не мог в душе не похвалить ее за такую предусмотрительность. Мы ведь имели дело не с кем иным, как с колдуньей, волшебницей. Этому народу доверять нипочем нельзя! Они всецело преданы своему ремеслу, ну и, может, еще себе подобных также воспринимают более или менее всерьез, нас же, «непосвященных», то есть простых смертных со всеми нашими заботами и проблемами, попросту презирают. У Энтипи имя слишком редкое, правильно она сделала, что скрыла его от связной-плетельщицы. А то мы могли и оглянуться не успеть, как очутились бы в лапах солдат Шенка. Со всеми вытекающими последствиями.
Старуха еще некоторое время пристально нас изучала, переводя взгляд с меня на принцессу и обратно. По-моему, от нее не укрылось, что Энтипи ей солгала: пожевав губами, она негромко хмыкнула и махнула иссохшей рукой. Мол, мне-то безразлично, как вас звать на самом деле. Я облегченно вздохнул.
— Зачем пожаловали?
Но мне прежде хотелось удостовериться, что она именно та, кого мы искали.
— Вы — плетельщица-связная по прозвищу Чудачка?
— Может статься. Так чего вам надо-то?
— Ну, вообще-то говоря, — ответил я, стараясь сдержать нетерпение, что мне, впрочем, плохо удавалось, — мы хотим кое-кому отправить сообщение.
— Вот как? И куда же?
— В Истерию.
— Истерия. Далековато будет. — Она в глубокой задумчивости принялась попеременно втягивать свои тонкие иссохшие губы в рот и тотчас же их вытягивать вперед трубочкой, как будто целовала воздух.
— Вы сможете отправить туда наше послание? — спросила Энтипи.
— Хм-м-м, — отозвалась старуха. В груди у нее при этом засипело и забулькало. — Смогла бы… будь я связной, а я ведь еще вам не ответила… плетельщица я или нет. Волшебница или нет…
— А если вы не волшебница, — запальчиво воскликнул я, — почему тогда к этой вашей дурацкой чашке на крыше привязана магическая нить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189
Энтипи, заметив, что я не отрываясь гляжу на крышу, озадаченно проговорила:
— Странная какая чашка.
— Видите, да? — осторожным шепотом спросил я.
— Еще бы! — фыркнула она. — Ее только слепой не заметит.
В голосе принцессы явственно слышалось нетерпение. Лошадь под ней, словно уловив настроение всадницы, потрясла лохматой головой и негромко заржала. Не ведая, в чем дело, животное явно выражало недовольство этим бесцельным топтанием на одном месте. Мой конек стал вторить подруге, давая понять, что также предпочел бы продолжать путь или, если уж пришлось остановиться, то он желал бы получить заслуженную охапку сена и хоть немного отдохнуть.
— Не чашу, а нить. Нить!
— Какую еще нить? — Сощурившись, она обвела глазами крышу, но ничего, кроме металлической миски, не увидела. — Не понимаю, о чем вы.
— Так, ничего особенного. Мне, видно, померещилось.
— Ну, знаете, не хватает еще, чтобы вам бог весть что начало мерещиться, — сердито проговорила она. — Так ведь и с ума сойти недолго, а вы, коли желаете продолжать мне служить, должны быть абсолютно вменяемы.
Это высказывание было настолько в духе прежней Энтипи — надменной, высокомерной и вздорной, — что я с трудом подавил тяжелый вздох. Молча ей поклонился и натянул поводья. Мой жеребец, издав недовольное ржание, поскакал вперед, к домику колдуньи. Кобыла Энтипи засеменила следом.
У жилища связной мы спешились и оставили лошадей у коновязи. Снег вокруг нее был густо испещрен отпечатками подков. Похоже, связная-плетельщица не знала недостатка в клиентах. Я подошел к двери, поднял руку, чтобы постучаться, и… замешкался. Мне всегда казалось небезопасным иметь дело с магами и волшебниками. Я был почти уверен: стоит воспользоваться услугами кого-либо из этой братии, и все, жди неминуемой беды. Но тут Энтипи нетерпеливо бросила мне:
— Чего это вы медлите?!
И я забарабанил в дверь кулаком. Громко, настойчиво и, как мне казалось, властно.
Сперва на мой стук никто не отозвался. Изнутри не слышно было шагов хозяйки, спешащей отворить дверь. И тут, стоило мне только представить, в каком ужасном положении окажемся мы с принцессой, если Чудачка по какой-либо причине не сможет или не пожелает нас принять, как вся моя предубежденность относительно колдунов и магов испарилась без следа. Я стал молить богов, чтобы плетельщица-связная оказалась у себя, здравая и невредимая, и отворила бы нам дверь, иначе где же мы станем искать другую колдунью, способную передать наше сообщение Рунсибелу и Беатрис? Да и как приступить к этим поискам, к кому обратиться, как себя держать, чтобы не вызвать подозрений, не навести врагов на свой след?
Но прежде чем я уверился, что домик пуст, и окончательно пал духом, дверь широко распахнулась нам навстречу. В проеме, однако, никого не было.
«Ну вот, — промелькнуло у меня в голове, — чудеса начинаются».
Представьте, как я был разочарован, когда из-за распахнутой створки двери выглянула женщина, которая, чтобы нас впустить, просто потянула ручку на себя и отступила назад и в сторону. Оговорюсь: то, что перед нами стояла именно женщина, было всего лишь моим предположением. Это создание, если судить по его внешности, запросто могло оказаться кем угодно другим: к примеру, лягушкой или жабой чудовищных размеров, имеющей некоторое сходство с человеческим существом женского пола. Кожа складками свисала с ее широкого лица, маленькие глазки так и бегали по сторонам — казалось, она высматривала жучков и мух, которых могла бы отправить в рот, выбросив вперед длинный язык. На голове у женщины-лягушки топорщились короткие сероватые волосы, видом своим напоминавшие солому, глубокие морщины делали ее смуглую физиономию похожей на старый потрескавшийся кожаный башмак. Существо вдруг облизнуло тонкие сухие губы. Только что мысленно уподобив ее охотящейся жабе, я невольно отпрянул назад и мгновенно представил себе, как она этим своим длинным языком опутывает меня по рукам и ногам и тащит к себе в пасть, чтобы проглотить не жуя.
— Кто такие? — спросила она.
— Я Невпопад.
— Откуда?
— Ниоткуда.
Голос у нее оказался препротивный — сипловатый и одновременно визгливый. У меня от столь несочетаемых звуков мгновенно в висках заломило. Оставалось надеяться, что со временем мне удастся к ним притерпеться, иначе просто голова лопнет. Хозяйка тем временем переключила внимание на Энтипи: — А эта? Она кто?
— Мари, — представилась принцесса, многозначительно покосившись в мою сторону.
Я не мог в душе не похвалить ее за такую предусмотрительность. Мы ведь имели дело не с кем иным, как с колдуньей, волшебницей. Этому народу доверять нипочем нельзя! Они всецело преданы своему ремеслу, ну и, может, еще себе подобных также воспринимают более или менее всерьез, нас же, «непосвященных», то есть простых смертных со всеми нашими заботами и проблемами, попросту презирают. У Энтипи имя слишком редкое, правильно она сделала, что скрыла его от связной-плетельщицы. А то мы могли и оглянуться не успеть, как очутились бы в лапах солдат Шенка. Со всеми вытекающими последствиями.
Старуха еще некоторое время пристально нас изучала, переводя взгляд с меня на принцессу и обратно. По-моему, от нее не укрылось, что Энтипи ей солгала: пожевав губами, она негромко хмыкнула и махнула иссохшей рукой. Мол, мне-то безразлично, как вас звать на самом деле. Я облегченно вздохнул.
— Зачем пожаловали?
Но мне прежде хотелось удостовериться, что она именно та, кого мы искали.
— Вы — плетельщица-связная по прозвищу Чудачка?
— Может статься. Так чего вам надо-то?
— Ну, вообще-то говоря, — ответил я, стараясь сдержать нетерпение, что мне, впрочем, плохо удавалось, — мы хотим кое-кому отправить сообщение.
— Вот как? И куда же?
— В Истерию.
— Истерия. Далековато будет. — Она в глубокой задумчивости принялась попеременно втягивать свои тонкие иссохшие губы в рот и тотчас же их вытягивать вперед трубочкой, как будто целовала воздух.
— Вы сможете отправить туда наше послание? — спросила Энтипи.
— Хм-м-м, — отозвалась старуха. В груди у нее при этом засипело и забулькало. — Смогла бы… будь я связной, а я ведь еще вам не ответила… плетельщица я или нет. Волшебница или нет…
— А если вы не волшебница, — запальчиво воскликнул я, — почему тогда к этой вашей дурацкой чашке на крыше привязана магическая нить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189