— Ты, выходит, на фениксе летал? — захлебываясь от восторга, переспрашивал кто-нибудь из них.
— Ну и что такого? — пожав плечами, отвечал я. — Мне и в замке диктатора Шенка побывать случилось. Тоже ничего особенного.
— Как?! Ты и от этого кровавого злодея сумел ноги унести?! — восхищенно вопрошал другой.
Я лишь многозначительно поднимал брови. Мол, знай наших. Оруженосцы из Истерии еще и не на такое способны. Меня то и дело хлопали по плечу, пожимали мне руку, толкали локтем в бок. Я морщился, но терпел. Раны, которые нанес мне Тэсит, отзывались на все эти изъявления дружбы немилосердной болью. Все мне улыбались — искренне и тепло. И я улыбался им в ответ.
Сэр Кореолис не принимал участия в этой дружеской пирушке, но его оруженосец был тут как тут. Он единственный из всех не хлопнул меня по плечу, не поздравил с успешным выполнением поручения ее величества, не восхитился моим бесстрашием. Просто молча выслушал весь рассказ до конца, а после презрительно бросил:
— Ну и богатое же у тебя воображение, Невпопад!
Вдохновленный своим успехом у остальной части аудитории, я отмахнулся от него, как от надоедливой мухи, и вполголоса бросил:
— Может, тебя это удивит, Морнингстар, но мне в высшей степени плевать, веришь ты моим словам или нет.
— О… разумеется, не верю, — последовал ответ.
В казарме воцарилось настороженное молчание. Стоило Морнингстару развить свою мысль, в открытую назвав меня лгуном, и тогда… Тогда мне следовало вызвать его на поединок, чтобы не уронить свою честь. Таковы были правила, которым неукоснительно следовало истерийское воинство. При мысли о возможной дуэли со столь опасным противником у меня просто дух занялся.
Надо было избежать подобной развязки любой ценой.
Я ласково улыбнулся красавчику:
— Как знаешь, Морнингстар. Дело твое. Мне-то правда хорошо известна… Как, впрочем, и принцессе. Она сейчас, поди, рассказывает своему отцу все то, что вы только что от меня услышали. Ты, часом, не забыл, Булат, кто ее родитель? Наш король, его величество Рунсибел. — Морнингстар в немом испуге вытаращил на меня глаза. — Ведь не станешь же ты и принцессу подозревать во лжи? Ох, не советовал бы тебе этого делать, право слово. Подобные обвинения могут повлечь за собой тяжкие последствия.
Общее внимание, которым только что сполна насладился ваш покорный слуга, переключилось теперь на Морнингстара. Все, затаив дыхание, ждали, что он мне ответит. Нахмурившись, Булат попытался выкрутиться из сложного положения, в какое я его поставил:
— Я ни в коем случае не дерзнул бы назвать ее высочество лгуньей. Но она… могла быть введена тобой в заблуждение… Только и всего.
— Ну, это вряд ли.
Сей вердикт был вынесен не мною. И не кем-либо из нашего кружка. Мы как по команде повернули головы к двери. В проеме стоял король Рунсибел собственной персоной. Но не один: рядом с монархом, как всегда, сгорбившись и полуоткрыв рот, маячил шут Одклей.
Все, кто находился в казарме, тотчас же опустились на одно колено и склонили головы перед его величеством.
— Это мне поклонилось бравое воинство? — заверещал Одклей, подпрыгивая на месте. — Это меня поклоном почтили? Вот молодцы, хвалю, угодили. Все знают поди, кто здесь господин!
Король махнул на шута рукой, веля ему заткнуться, и отрывисто произнес:
— Оруженосец!
Морнингстар стремительно вскочил на ноги и гаркнул:
— Здесь, ваше величество!
— Не ты, — поморщился Рунсибел. — Невпопад.
Морнингстар с горящими от досады щеками снова принял коленопреклоненную позу. Я же выпрямился и с достоинством произнес:
— К услугам вашего величества.
Король повернулся и вышел во двор крепости. Мне он ни слова не сказал, только жестом велел следовать за собой. Я бросился прочь из казармы, даже не оглянувшись на Морнингстара и остальных.
Мы трое безмолвно шли по небольшому дворику. Одклей на ходу подпрыгивал, позванивая своей погремушкой, пока король с сердцем ему не приказал:
— Прекрати немедленно!
Шут подчинился. Погремушку заткнул за пояс, чтобы колокольчики не брякали, шаг приноровил к монаршьему и вообще держался тише воды, ниже травы.
Предводительствуемые его величеством, мы вошли в невысокое здание, которое, как я предположил, являлось жилищем коменданта Терракоты Готоса. Тот его уступил августейшим особам на время их пребывания в форте, а сам перебрался в более скромное помещение.
В небольшой приемной король сбросил плащ — черный с серебряной опушкой и пурпурными вставками — на руки подбежавшему слуге и велел мне:
— Садись.
Я подчинился.
Усевшись напротив меня, Рунсибел тоскливо вздохнул.
— Значит, бедняга Умбреж погиб. Мир его праху!
Я печально кивнул.
Даже вечно кривлявшийся придурок Одклей при этих словах короля грустно поник головой.
Помолчав и еще пару раз тяжело вздохнув в знак скорби по умершему рыцарю, своему любимцу, Рунсибел деловито распорядился:
— Ну а теперь, оруженосец, рассказывай. Подробно и без утайки. Обо всем, что стряслось за это время с моей девочкой и с тобой.
Я с готовностью повиновался. Но, как вы догадываетесь, выполнил повеление монарха лишь отчасти: о многом умолчал, кое-что присочинил, в общем, все как водится, когда хочешь себя выставить в наиболее выгодном свете. К примеру, из моих слов следовало, что я молил гарпов о помиловании с единственной целью их одурачить и спасти принцессу при помощи феникса, о появлении которого вблизи от места гибели отряда рыцарей мне подсказали мои обостренные чувства опытного охотника и следопыта. Ни словом не обмолвился я о нашей последней беседе с Тэситом, о том, как я его заклинал оставить мне жизнь за минуту до того, как сам он превратился в живую мишень. Ну, и кое-какие другие детали я немного исказил. Так, самую малость.
Король слушал меня с напряженным вниманием, ни слова не упуская, и лишь изредка одобрительно кивал. Когда я закончил, в приемной воцарилась тишина.
После продолжительного молчания Рунсибел неожиданно спросил:
— Помнишь ли ты, оруженосец, гобелен, что висит в тронном зале… Тот, на котором изображен герой, летящий на фениксе, будущий великий правитель Истерии?
— Конечно помню, ваше величество.
— Тебя послушать, так выходит, что это ты самый и есть.
Я смиренно опустил глаза.
— Если вы, ваше величество, полагаете, что я все это придумал, соблаговолите спросить ее высочество…
— Энтипи мне уже описывала этот эпизод, — буркнул король. — И ее рассказ почти полностью совпадает с твоим.
— Ну вот, я же говорил, что ни капли не прилгнул… Ваше…
— Моя дочь, — тут его величество соизволил ухмыльнуться, — по-моему, совсем спятила.
— Дело поправимое, — вставил шут. — Бывает и хуже.
Король бросил на него сердитый взгляд, и тот немедленно умолк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189