И бросилась мне на шею, завлекла в свои объятия, а после ограбила и чуть не убила. Вот чем обернулось мое доверие к ней. С Энтипи же о доверии и речи быть не может. Единственное, что не подлежало сомнению, это как раз то, что она неизменно заставляла сомневаться в себе. В этом была пусть извращенная, но все же логика.
Я размечтался о том, как здорово было бы однажды взойти на трон. Рунсибел и Беатрис ведь не вечные. К тому же они так настойчиво подталкивали меня к мысли, что я как раз тот самый герой, портрет которого выткан на гобелене и который должен стать правителем Истерии. Быть может, выдав за меня свою дочь, они через какой-нибудь десяток лет уйдут на покой, а бразды правления вручат нам, то есть мне? И я, Невпопад, стану полновластным хозяином огромной процветающей страны. Или на худой конец помощником Энтипи в нелегком деле управления государством.
Я зримо представил себе, как Морнингстар по моему приказанию двадцать раз обегает вокруг крепости — в полной боевой амуниции. И так каждый день.
Я мечтал о том, как все станут бояться и уважать меня, как я буду упиваться своей почти безграничной властью над всеми без исключения жителями Истерии. Как я в торжественной обстановке объявлю себя героем, появление которого было предсказано.
Давно уже я не ощущал в себе такой полноты жизни, такого прилива сил. Просто-таки другим человеком себя почувствовал.
Энтипи во сне перевернулась на бок и забросила ногу мне на бедро. Бедняжка, наверное, озябла. Но угол одеяла, которым принцесса была укрыта, от этого ее движения с тихим шелестом сполз на пол, и я залюбовался ее стройными, тонкими ногами, округлыми ягодицами. И усмехнулся про себя.
Какие еще мне нужны доказательства того, что мы должны принадлежать друг другу, что мы друг для друга созданы? Ведь вот оно — родимое пятно у нее на бедре, в точности такое же, как у меня, — язычок пламени…
Надо же, какие на свете бывают совпадения. Глядя на эти одинаковые отметины на наших телах, можно подумать… что мы состоим в родстве.
Мне стало трудно дышать. Кожа покрылась мурашками.
Родовая отметина… точная копия моей… знак принадлежности к одной семье, свидетельство близкого родства…
Я всмотрелся в ее лицо, и наихудшие мои опасения подтвердились. Как же я мог прежде этого не замечать?! Такие знакомые черты…
В памяти моей один за другим стали возникать разрозненные эпизоды нашего с ней недолгого общего прошлого… необъяснимые совпадения… Теперь только все встало на свои места. Недаром же королева отправила за ней именно меня, мне одному поручила с ней подружиться. Она материнским инстинктом поняла, что мы с Энтипи сумеем найти общий язык, что мы во многом так похожи… До меня наконец дошло, почему единороги приходили в исступление, стоило нам только проявить нежность друг к другу. Тогда я ошибся, решив, что они собирались отомстить мне за Тэсита, за то, как я с ним поступил. Но дело было в ином: эти легендарные животные знали, что союз между нами стал бы не чем иным, как гнусным кровосмесительством… Боги, она сама вечером сказала, что у нее от природы волосы того же цвета, что и мои… Она похожа на меня, как… Как сестра…
Я так жутко, так отчаянно взвыл от ужаса, что, не сомневаюсь, даже Тэсит, лежа в своей пещере в Приграничном царстве, услыхал этот крик, и мертвый его рот изогнулся в злорадной усмешке, а губы прошептали: «Поделом же тебе!»
30
МОЙ истошный вопль не просто разбудил Энтипи, он буквально смел ее с постели.
Она взглянула на меня с тревогой. О боже, ее лицо… Которое так походило на мое! Как я мог сразу этого не заметить? А где, интересно, были глаза у всех окружающих? Я продолжал вопить как резаный, как буйнопомешанный. Понимаете, просто перестал собой владеть.
Энтипи решила, что во сне мне привиделся кошмар.
— Невпопад, любовь моя, все хорошо!
Лучезарно улыбнувшись, она подошла ко мне, а я от нее отпрянул, вытаращив глаза так, что они едва из орбит не вывалились. Принцесса погладила меня по щеке и потянулась было, чтобы запечатлеть на ней нежный утренний поцелуй, но это исторгло из моей глотки еще более пронзительный крик. Не переставая визжать и завывать, я бросился к кровати, сорвал с нее кружевную простыню и завернулся в нее. Я старался держаться как можно дальше от принцессы.
— Невпопад, опомнись, ты же ведь уже проснулся, день на дворе, тебе приснилось что-то страшное, но это, к счастью, был только сон!
И как, скажите на милость, я мог объяснить ей, что кошмар обрушился на меня вовсе даже не во сне, а вскоре после пробуждения?
Как и следовало ожидать, через несколько секунд дверь содрогнулась под ударами чьего-то тяжелого кулака. Шутка сказать — жених принцессы вопит спросонок, как банши, надо же выяснить, что с ним такое приключилось. Но мне было решительно наплевать, насколько это происшествие может навредить моей репутации при дворе.
Энтипи стянула с кровати вторую простыню и закуталась в нее с ног до головы. Четким, размеренным шагом подошла к двери. Представьте, вид у нее в этом более чем странном одеянии был величественный и вполне элегантный. Она уверенно взялась за ключ, но я крикнул:
— Остановись! Не делай этого!
— Сохранить все в тайне не удастся, — оглянувшись, спокойно возразила она. — Ты так орал, что весь дворец перебудил. Мертвого бы из могилы поднял! — Укоризненно покачав головой, она повернула ключ и распахнула дверь. — Не говоря уже о…
На пороге стоял ее отец.
При виде принцессы, укутанной в простыню, он нахмурился и едва заметно качнул головой. Король успел накинуть короткий плащ поверх белоснежной рубахи до пят. На голове его красовался ночной колпак с кисточкой. Из-за плеча монарха озабоченно выглянул сэр Юстус, также в ночной рубахе и плаще, однако без колпака. В руке рыцарь держал обнаженный меч. Позади Юстуса смущенно перетаптывались с ноги на ногу два стражника. В иной ситуации я непременно почувствовал бы себя польщенным тем, что сам монарх, разбуженный в столь ранний утренний час моими воплями, покинул спальню и поспешил мне на выручку. Теперь же я с охотой пожертвовал бы этой великой честью в обмен на возможность навести на всю крепость такие чары, чтобы все, кто находится в ее стенах, оглохли хоть на пару минут.
Банкет закончился поздно, и все его участники, не исключая и короля с Юстусом, отдали должное великолепным винам, которые буквально рекой лились во все время пира, и потому неудивительно, что у его величества и сэра рыцаря, когда они заглянули в мою спальню, вид был довольно сонный. Но стоило им увидеть у порога Энтипи, закутанную в простыню, и взоры обоих тотчас же прояснились. Меня они тоже заметили. Не сомневаюсь, я был в те мгновения едва ли не белее той простыни, в которую завернулся, и здорово смахивал на заблудившееся привидение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189
Я размечтался о том, как здорово было бы однажды взойти на трон. Рунсибел и Беатрис ведь не вечные. К тому же они так настойчиво подталкивали меня к мысли, что я как раз тот самый герой, портрет которого выткан на гобелене и который должен стать правителем Истерии. Быть может, выдав за меня свою дочь, они через какой-нибудь десяток лет уйдут на покой, а бразды правления вручат нам, то есть мне? И я, Невпопад, стану полновластным хозяином огромной процветающей страны. Или на худой конец помощником Энтипи в нелегком деле управления государством.
Я зримо представил себе, как Морнингстар по моему приказанию двадцать раз обегает вокруг крепости — в полной боевой амуниции. И так каждый день.
Я мечтал о том, как все станут бояться и уважать меня, как я буду упиваться своей почти безграничной властью над всеми без исключения жителями Истерии. Как я в торжественной обстановке объявлю себя героем, появление которого было предсказано.
Давно уже я не ощущал в себе такой полноты жизни, такого прилива сил. Просто-таки другим человеком себя почувствовал.
Энтипи во сне перевернулась на бок и забросила ногу мне на бедро. Бедняжка, наверное, озябла. Но угол одеяла, которым принцесса была укрыта, от этого ее движения с тихим шелестом сполз на пол, и я залюбовался ее стройными, тонкими ногами, округлыми ягодицами. И усмехнулся про себя.
Какие еще мне нужны доказательства того, что мы должны принадлежать друг другу, что мы друг для друга созданы? Ведь вот оно — родимое пятно у нее на бедре, в точности такое же, как у меня, — язычок пламени…
Надо же, какие на свете бывают совпадения. Глядя на эти одинаковые отметины на наших телах, можно подумать… что мы состоим в родстве.
Мне стало трудно дышать. Кожа покрылась мурашками.
Родовая отметина… точная копия моей… знак принадлежности к одной семье, свидетельство близкого родства…
Я всмотрелся в ее лицо, и наихудшие мои опасения подтвердились. Как же я мог прежде этого не замечать?! Такие знакомые черты…
В памяти моей один за другим стали возникать разрозненные эпизоды нашего с ней недолгого общего прошлого… необъяснимые совпадения… Теперь только все встало на свои места. Недаром же королева отправила за ней именно меня, мне одному поручила с ней подружиться. Она материнским инстинктом поняла, что мы с Энтипи сумеем найти общий язык, что мы во многом так похожи… До меня наконец дошло, почему единороги приходили в исступление, стоило нам только проявить нежность друг к другу. Тогда я ошибся, решив, что они собирались отомстить мне за Тэсита, за то, как я с ним поступил. Но дело было в ином: эти легендарные животные знали, что союз между нами стал бы не чем иным, как гнусным кровосмесительством… Боги, она сама вечером сказала, что у нее от природы волосы того же цвета, что и мои… Она похожа на меня, как… Как сестра…
Я так жутко, так отчаянно взвыл от ужаса, что, не сомневаюсь, даже Тэсит, лежа в своей пещере в Приграничном царстве, услыхал этот крик, и мертвый его рот изогнулся в злорадной усмешке, а губы прошептали: «Поделом же тебе!»
30
МОЙ истошный вопль не просто разбудил Энтипи, он буквально смел ее с постели.
Она взглянула на меня с тревогой. О боже, ее лицо… Которое так походило на мое! Как я мог сразу этого не заметить? А где, интересно, были глаза у всех окружающих? Я продолжал вопить как резаный, как буйнопомешанный. Понимаете, просто перестал собой владеть.
Энтипи решила, что во сне мне привиделся кошмар.
— Невпопад, любовь моя, все хорошо!
Лучезарно улыбнувшись, она подошла ко мне, а я от нее отпрянул, вытаращив глаза так, что они едва из орбит не вывалились. Принцесса погладила меня по щеке и потянулась было, чтобы запечатлеть на ней нежный утренний поцелуй, но это исторгло из моей глотки еще более пронзительный крик. Не переставая визжать и завывать, я бросился к кровати, сорвал с нее кружевную простыню и завернулся в нее. Я старался держаться как можно дальше от принцессы.
— Невпопад, опомнись, ты же ведь уже проснулся, день на дворе, тебе приснилось что-то страшное, но это, к счастью, был только сон!
И как, скажите на милость, я мог объяснить ей, что кошмар обрушился на меня вовсе даже не во сне, а вскоре после пробуждения?
Как и следовало ожидать, через несколько секунд дверь содрогнулась под ударами чьего-то тяжелого кулака. Шутка сказать — жених принцессы вопит спросонок, как банши, надо же выяснить, что с ним такое приключилось. Но мне было решительно наплевать, насколько это происшествие может навредить моей репутации при дворе.
Энтипи стянула с кровати вторую простыню и закуталась в нее с ног до головы. Четким, размеренным шагом подошла к двери. Представьте, вид у нее в этом более чем странном одеянии был величественный и вполне элегантный. Она уверенно взялась за ключ, но я крикнул:
— Остановись! Не делай этого!
— Сохранить все в тайне не удастся, — оглянувшись, спокойно возразила она. — Ты так орал, что весь дворец перебудил. Мертвого бы из могилы поднял! — Укоризненно покачав головой, она повернула ключ и распахнула дверь. — Не говоря уже о…
На пороге стоял ее отец.
При виде принцессы, укутанной в простыню, он нахмурился и едва заметно качнул головой. Король успел накинуть короткий плащ поверх белоснежной рубахи до пят. На голове его красовался ночной колпак с кисточкой. Из-за плеча монарха озабоченно выглянул сэр Юстус, также в ночной рубахе и плаще, однако без колпака. В руке рыцарь держал обнаженный меч. Позади Юстуса смущенно перетаптывались с ноги на ногу два стражника. В иной ситуации я непременно почувствовал бы себя польщенным тем, что сам монарх, разбуженный в столь ранний утренний час моими воплями, покинул спальню и поспешил мне на выручку. Теперь же я с охотой пожертвовал бы этой великой честью в обмен на возможность навести на всю крепость такие чары, чтобы все, кто находится в ее стенах, оглохли хоть на пару минут.
Банкет закончился поздно, и все его участники, не исключая и короля с Юстусом, отдали должное великолепным винам, которые буквально рекой лились во все время пира, и потому неудивительно, что у его величества и сэра рыцаря, когда они заглянули в мою спальню, вид был довольно сонный. Но стоило им увидеть у порога Энтипи, закутанную в простыню, и взоры обоих тотчас же прояснились. Меня они тоже заметили. Не сомневаюсь, я был в те мгновения едва ли не белее той простыни, в которую завернулся, и здорово смахивал на заблудившееся привидение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189