— И в этом смысле равны между собой. Она жила как разумела, и не нам ее судить. Довольно об этом. — Выразительно взглянув в сторону толстого рыцаря, он перевел взор на меня. — Полагаю, кончина ее была не мирной, но насильственной и именно поэтому вы здесь, юноша?
— Верно. — Сэр рыцарь явно давал понять, что тон в разговоре будет задавать он, мне же следует лишь поддакивать и отвечать на вопросы. — Ее убил один из скитальцев.
— Подданный короля Меандра, — ничуть не удивившись, кивнул сэр Юстус.
— Так вы знаете? Вам известно, что Меандр сейчас в Истерии?
— Ну разумеется.
Остальные рыцари с важным видом закивали головами. Разговор коснулся темы, которая была им небезразлична. Выходит, пребывание в нашем государстве Безумного короля и его войска вызывало у власть предержащих тревогу.
— Ну так вот… Я требую мщения за это злодейство. Ее жизнь была отнята жестоко и преждевременно. Она была свободной гражданкой Истерии. Это… Это не должно сойти с рук ее убийце.
— Справедливое требование, — кивнул Юстус и, помолчав, спросил: — Скажите, ваша мать была молода?
— Сравнительно молода. Хронологически.
— А что, есть еще какие-то другие критерии? — Губы Юстуса тронула легкая усмешка.
— Видите ли, сэр, — без тени улыбки пояснил я, — ремесло, каким зарабатывала на жизнь моя мать, быстро старит женщин. Знаете, годы да невзгоды… И все такое…
— А-а-а, — понимающе кивнул сэр Юстус — Справедливое и честное замечание, ничего не скажешь. При окончательном расчете оно будет учтено, юный сэр.
— Учтено?! При расчете?! — Я даже не пытался скрыть своей озадаченности. — О чем вы, милорд? Не понимаю…
Но сэр Юстус не спешил с ответом. Запустив руку в кожаный мешочек, свисавший у него с пояса, он выудил оттуда пригоршню золотых дюков. Один дюк, да будет вам известно, равен пятидесяти соверенам. Рыцарь небрежно потряхивал монетами, так, словно это была горстка медяков. Я никогда еще не видел такого богатства. У меня аж дух занялся.
Отсчитав десяток дюков, сэр Юстус подошел ко мне, взял за руку и ссыпал все монеты в мою дрогнувшую ладонь.
— Эта сумма, — произнес он, — наверняка покроет понесенные вами убытки, юноша.
Я как последний дурак пялился на золотые, не веря своим глазам. Они так ослепительно блестели у меня на ладони. Небольшая горстка монет на самом деле являла собой весьма значительную сумму. Но я никак не мог понять, за что сэр рыцарь столь щедро мне заплатил. Мне и вообще-то трудно было на чем-либо сосредоточиться. В висках стучало, мысли путались, мне казалось, что моя рука вдруг неестественно вытянулась, и от этого ладонь очутилась где-то очень далеко от туловища, почти у самого пола. Я потряс головой, отгоняя это наваждение, и с усилием произнес:
— Не понимаю…
Сэр Юстус заговорил медленно и стал с необыкновенной отчетливостью выговаривать каждое слово, как будто обращался к слабоумному:
— Это компенсация тех доходов, которые она извлекла бы из занятия своим ремеслом, если бы осталась жива. Именем короля вы получаете возмещение ваших денежных потерь. Данной суммы вполне достанет, чтобы с лихвой их покрыть. Теперь вам все понятно?
— Но… Что же насчет ее убийцы, а? Ведь он виновен в ее смерти!
— Что насчет ее убийцы? — повторил Юстус.
Но если я сделал ударение на слове «убийца», то сэр рыцарь подчеркнул нейтральное «насчет». Моей целью было покарать виновного, а вот у него в голове были одни только счеты и расчеты. Я покосился на свидетелей этой сцены. Все рыцари и дамы, судя по выражению их лиц, явно придерживались тех же взглядов, что и Юстус.
— Он преступник и злодей! — не сдавался я, чувствуя, как во мне снова закипает злость оттого, что приходилось в который уже раз повторять столь очевидные истины. — Он заслуживает смерти!
Тут дородный рыцарь с усами-щетками, с которым мы еще прежде обменялись колкостями, решил меня урезонить:
— Вам в связи с ее смертью выплачена щедрая компенсация, юноша. Чего еще вы добиваетесь?
— Справедливости! — выдохнул я, внутренне передернувшись при мысли о том, что цитирую не кого-нибудь, а негодяйку Астел, женщину, которая лицемерно твердила о воздании посмертной справедливости моей матери, а после огрела меня урной с материнским прахом, чтобы ограбить дочиста. Но что еще я мог им сказать? Передать все чувства, которые меня обуревали, было выше моих сил — слов бы не хватило. Оставалось прибегать к банальностям. Я понимал, что выгляжу в глазах этих господ полным идиотом, но надо же было хоть как-то постоять за себя и за покойную Маделайн.
— Справедливость отмерена вам звонкой монетой, — возразил Юстус, указав пальцем на мою ладонь с дюками.
— Но… Но вы разве не собираетесь выследить этого мерзавца? Я вам могу его описать. Во всяком случае, я точно знаю, какие отметины оставила на его роже моя бедная мать!
— В этом нет необходимости, — возразил Юстус.
— Но как же так?! Это… Я именно за этим сюда пришел, а не за деньгами! Я…
Мои чувства в этот момент раздвоились. Мне ужасно хотелось ссыпать монеты в карман и, поблагодарив щедрого сэра Юстуса, с поклоном удалиться. Суммы, которую он мне передал от имени короля, хватило бы на вполне достойную жизнь. По крайней мере, на первоначальное обзаведение всем необходимым. Но в то же время перед глазами у меня стояла Маделайн, такая, какой я ее лучше всего помнил: молодая, веселая, любящая… И вот она лежит под простыней, неподвижная, окоченевшая, с окровавленными ногтями… Та, что дала мне жизнь…
«Спрячь деньги, идиот! Сунь их в карман и давай двигай отсюда!» — настойчиво твердил мне внутренний голос.
Он дело говорил, и в том, что я к нему не прислушался, поступил вопреки его советам, виновато одно лишь мое недомогание. Ну, еще, конечно, и природное упрямство. Судите сами.
— Но почему вы отказываетесь его преследовать? — вопрошал я. — Моя мать была свободной женщиной! Шлюха или нет, но она являлась полноправной гражданкой Истерии, она не нарушала законов, так отчего же закон ее не защищает, хотя бы посмертно?!
— Чего именно вы от нас ожидаете? Чтобы мы объявили войну королю Меандру?
Под величественными сводами зала Справедливости снова раздались смешки.
Только мне одному было не до смеха. Я даже не улыбнулся. Переведя взгляд с монет на лицо Юстуса, я пожал плечами:
— Ну если иначе его никак не умертвить… Тогда что ж… Тогда, значит, это единственная возможность отомстить за мою мать.
— Послушайте, юный сэр, — вздохнул Юстус. — Нам хорошо известны повадки Меандра, его предпочтения. Странствующий король нигде подолгу не задерживается. В то же время, если ему чинят препятствия, а тем паче развязывают против него войну, он из упрямства остается в пределах столь негостеприимного государства до тех пор, пока не разобьет его армию, пока не разорит его народ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189
— Верно. — Сэр рыцарь явно давал понять, что тон в разговоре будет задавать он, мне же следует лишь поддакивать и отвечать на вопросы. — Ее убил один из скитальцев.
— Подданный короля Меандра, — ничуть не удивившись, кивнул сэр Юстус.
— Так вы знаете? Вам известно, что Меандр сейчас в Истерии?
— Ну разумеется.
Остальные рыцари с важным видом закивали головами. Разговор коснулся темы, которая была им небезразлична. Выходит, пребывание в нашем государстве Безумного короля и его войска вызывало у власть предержащих тревогу.
— Ну так вот… Я требую мщения за это злодейство. Ее жизнь была отнята жестоко и преждевременно. Она была свободной гражданкой Истерии. Это… Это не должно сойти с рук ее убийце.
— Справедливое требование, — кивнул Юстус и, помолчав, спросил: — Скажите, ваша мать была молода?
— Сравнительно молода. Хронологически.
— А что, есть еще какие-то другие критерии? — Губы Юстуса тронула легкая усмешка.
— Видите ли, сэр, — без тени улыбки пояснил я, — ремесло, каким зарабатывала на жизнь моя мать, быстро старит женщин. Знаете, годы да невзгоды… И все такое…
— А-а-а, — понимающе кивнул сэр Юстус — Справедливое и честное замечание, ничего не скажешь. При окончательном расчете оно будет учтено, юный сэр.
— Учтено?! При расчете?! — Я даже не пытался скрыть своей озадаченности. — О чем вы, милорд? Не понимаю…
Но сэр Юстус не спешил с ответом. Запустив руку в кожаный мешочек, свисавший у него с пояса, он выудил оттуда пригоршню золотых дюков. Один дюк, да будет вам известно, равен пятидесяти соверенам. Рыцарь небрежно потряхивал монетами, так, словно это была горстка медяков. Я никогда еще не видел такого богатства. У меня аж дух занялся.
Отсчитав десяток дюков, сэр Юстус подошел ко мне, взял за руку и ссыпал все монеты в мою дрогнувшую ладонь.
— Эта сумма, — произнес он, — наверняка покроет понесенные вами убытки, юноша.
Я как последний дурак пялился на золотые, не веря своим глазам. Они так ослепительно блестели у меня на ладони. Небольшая горстка монет на самом деле являла собой весьма значительную сумму. Но я никак не мог понять, за что сэр рыцарь столь щедро мне заплатил. Мне и вообще-то трудно было на чем-либо сосредоточиться. В висках стучало, мысли путались, мне казалось, что моя рука вдруг неестественно вытянулась, и от этого ладонь очутилась где-то очень далеко от туловища, почти у самого пола. Я потряс головой, отгоняя это наваждение, и с усилием произнес:
— Не понимаю…
Сэр Юстус заговорил медленно и стал с необыкновенной отчетливостью выговаривать каждое слово, как будто обращался к слабоумному:
— Это компенсация тех доходов, которые она извлекла бы из занятия своим ремеслом, если бы осталась жива. Именем короля вы получаете возмещение ваших денежных потерь. Данной суммы вполне достанет, чтобы с лихвой их покрыть. Теперь вам все понятно?
— Но… Что же насчет ее убийцы, а? Ведь он виновен в ее смерти!
— Что насчет ее убийцы? — повторил Юстус.
Но если я сделал ударение на слове «убийца», то сэр рыцарь подчеркнул нейтральное «насчет». Моей целью было покарать виновного, а вот у него в голове были одни только счеты и расчеты. Я покосился на свидетелей этой сцены. Все рыцари и дамы, судя по выражению их лиц, явно придерживались тех же взглядов, что и Юстус.
— Он преступник и злодей! — не сдавался я, чувствуя, как во мне снова закипает злость оттого, что приходилось в который уже раз повторять столь очевидные истины. — Он заслуживает смерти!
Тут дородный рыцарь с усами-щетками, с которым мы еще прежде обменялись колкостями, решил меня урезонить:
— Вам в связи с ее смертью выплачена щедрая компенсация, юноша. Чего еще вы добиваетесь?
— Справедливости! — выдохнул я, внутренне передернувшись при мысли о том, что цитирую не кого-нибудь, а негодяйку Астел, женщину, которая лицемерно твердила о воздании посмертной справедливости моей матери, а после огрела меня урной с материнским прахом, чтобы ограбить дочиста. Но что еще я мог им сказать? Передать все чувства, которые меня обуревали, было выше моих сил — слов бы не хватило. Оставалось прибегать к банальностям. Я понимал, что выгляжу в глазах этих господ полным идиотом, но надо же было хоть как-то постоять за себя и за покойную Маделайн.
— Справедливость отмерена вам звонкой монетой, — возразил Юстус, указав пальцем на мою ладонь с дюками.
— Но… Но вы разве не собираетесь выследить этого мерзавца? Я вам могу его описать. Во всяком случае, я точно знаю, какие отметины оставила на его роже моя бедная мать!
— В этом нет необходимости, — возразил Юстус.
— Но как же так?! Это… Я именно за этим сюда пришел, а не за деньгами! Я…
Мои чувства в этот момент раздвоились. Мне ужасно хотелось ссыпать монеты в карман и, поблагодарив щедрого сэра Юстуса, с поклоном удалиться. Суммы, которую он мне передал от имени короля, хватило бы на вполне достойную жизнь. По крайней мере, на первоначальное обзаведение всем необходимым. Но в то же время перед глазами у меня стояла Маделайн, такая, какой я ее лучше всего помнил: молодая, веселая, любящая… И вот она лежит под простыней, неподвижная, окоченевшая, с окровавленными ногтями… Та, что дала мне жизнь…
«Спрячь деньги, идиот! Сунь их в карман и давай двигай отсюда!» — настойчиво твердил мне внутренний голос.
Он дело говорил, и в том, что я к нему не прислушался, поступил вопреки его советам, виновато одно лишь мое недомогание. Ну, еще, конечно, и природное упрямство. Судите сами.
— Но почему вы отказываетесь его преследовать? — вопрошал я. — Моя мать была свободной женщиной! Шлюха или нет, но она являлась полноправной гражданкой Истерии, она не нарушала законов, так отчего же закон ее не защищает, хотя бы посмертно?!
— Чего именно вы от нас ожидаете? Чтобы мы объявили войну королю Меандру?
Под величественными сводами зала Справедливости снова раздались смешки.
Только мне одному было не до смеха. Я даже не улыбнулся. Переведя взгляд с монет на лицо Юстуса, я пожал плечами:
— Ну если иначе его никак не умертвить… Тогда что ж… Тогда, значит, это единственная возможность отомстить за мою мать.
— Послушайте, юный сэр, — вздохнул Юстус. — Нам хорошо известны повадки Меандра, его предпочтения. Странствующий король нигде подолгу не задерживается. В то же время, если ему чинят препятствия, а тем паче развязывают против него войну, он из упрямства остается в пределах столь негостеприимного государства до тех пор, пока не разобьет его армию, пока не разорит его народ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189